— Анри, как ты можешь так со мной поступать?
Командир почувствовал облегчение — наконец-то первая фраза.
Вторая пришла в виде пули сорок четвертого калибра, которая пригвоздила Анри к его вольтеровскому креслу, образовав у него в груди огромную, как абажур, дыру.
Детонация была такой сильной, что Матильда выронила оружие и обеими руками закрыла уши. Вольтеровское кресло опрокинулось, отбросив Анри, как разорванную упаковку. Все так же прижимая ладони к ушам, Матильда открыла глаза и взглянула на эту безумную картину: ножки кресла, похожие на уставившиеся на нее глаза, и склонившиеся вниз, словно бы для того, чтобы помедитировать, подошвы Анри. Матильда вцепилась в подлокотники, тяжело поднялась и сделала два шага. Посмотрела на дыру в груди Анри, откуда с бульканьем изливалась черная кровь. Голова Анри, там, внизу, была повернута к стене.
Матильда рухнула на колени и заплакала, глупо ухватившись обеими руками за ботинок Анри. Она долго плакала в смятении противоречивых чувств, которые проникали в ее сознание одновременно с терпким запахом крови Анри, бедного Анри. Кровь растекалась, а Матильда решила все-таки рассказать ему о том райском уголке, который в конечном счете был бы наилучшим решением для них обоих. Она плакала, но при этом улыбалась, думая о том покое, что ожидает их, о блаженном счастье возраста, в котором больше нет ставок.
Она довольно долго простояла на коленях на холодном плиточном полу. Затем наконец поднялась: она устала, до чего же длинный день, дорога, этот нескончаемый разговор с Анри. Завтра они продолжат. Она наверняка сумеет его убедить, она даже не сомневалась, но не сегодня. Завтра. А теперь она будет спать. Матильда включила электричество. Свет в гостиной ударил по глазам. Она широко их раскрыла. Надо, чтобы Анри тоже поспал, чтобы он хорошенько отдохнул ночью, иначе завтрашний разговор получится сложным. Она вернулась к нему, перекинула его ноги через вольтеровское кресло, поправила руки, голову, придала достаточно подходящую для надгробия позу. Завтра он сможет спать в мешке для трупов в грузовичке, у него даже будет компания, если вдруг возникнет желание немного поговорить. Затем, несмотря на какие-то маленькие желтые и белые круги, которые плясали перед глазами, Матильде удалось обнаружить дорогу к гостевой спальне. У Анри она всегда наготове, спрашивается для кого, я уверена, что у него никого нет, кроме меня. Едва войдя в комнату, она повалилась на кровать и в то же мгновение заснула, ни о чем не думая.
* * *
Так оно и вышло. Васильев и сиделка Тан умерли всего три дня назад, а тут уже три новых трупа.
После освобождения братьев в канале Святого Мартина было найдено тело местного североафриканца, пособника банды Муссауи. В отместку уже на следующий день оба камбоджийца получили по пуле в голову. Судья звонил несколько раз, требовал прекратить бойню, и немедленно.
Подчиненные приняли эстафету, так больше не может продолжаться.
Единственный способ остановить начало резни — обнаружить истинного виновника.
Оччипинти потратил два часа на поиски подходящего к ситуации высказывания Талейрана, но ничего не нашел. Решительно ничего не получалось.
И вот тут-то ему в голову пришла мысль, которую он сам назвал гениальной. Если ни одна из двух гипотез не принесла плодов, возможно, есть третья?
— И какая же? — спросил судья.
Оччипинти поморщился:
— Понятия не имею, это всего лишь соображение…
Вернувшись в уголовный розыск, он на всех наорал, устроил страшный скандал. Это его немного успокоило.
Он снова погрузился в рапорты о деятельности Васильева, твою ж мать, что поделаешь.
19 сентября 1985 года
Холодно было во всем доме, но особенно в маленькой гостевой спальне окном на юг. Матильду пробрал сильный озноб. Она открыла глаза и только со второго раза поняла, где находится. Вспомнив, она потянулась, как толстая старая кошка, сжав кулаки, выпятив грудь, втянув живот, и снова тяжело уронила голову на подушку.
Кровать была не расстелена, рот Матильды наполняла клейкая слюна; Матильда лежала в том же положении, что и накануне, когда, пьяная от усталости, рухнула в постель. Через так и не занавешенное окно Матильда смотрела на деревья, кусок четко и ясно вычерченного сада. Она опять потянулась и тяжело поднялась. Кофе, ей нужен кофе. Она сорвала с кровати покрывало и набросила его на плечи. Прошла в кухню и принялась искать чашки, фильтры, сухарики, масло, конфитюр. Настоящий холостяцкий дом, все не на месте. И вот уже она, скрестив руки и прислонившись к кухонному столу, ждала, когда через фильтр протечет кофе. Затем она поискала поднос, но не нашла, так что была вынуждена сделать несколько ходок.
Первым делом в гостиной она увидела опрокинутое вольтеровское кресло, а за ним неотчетливую форму тела. Несмотря на холод, Матильда открыла дверь, чтобы впустить немного свежего воздуха. Здесь воняет! Она дважды сходила в кухню, расплескала кофе, потому что запуталась ногами в покрывале, но в конце концов все же устроилась за столом в гостиной, лицом к пустому камину. Она проголодалась. Надеюсь, горячая вода есть. Потому что единственное, чего она боялась до ужаса, — это принимать холодный душ.
Горячая вода была.
Ванная оказалась простенькой, в ней нашлось все необходимое, но чувствовалось, что Анри не заботился о приятных мелочах для утреннего туалета. Спартанец, вот кем он был на самом деле. Не из тех мужчин, что шалят или хотя бы ищут счастья. Матильда упрекнула себя, что не прихватила всего, что могло понадобиться: ей даже нечем накраситься. Зато она нашла новую зубную щетку и фен. Похоже, немногие женщины здесь побывали. Под душем, глядя на свои тяжелые болтающиеся груди, она задумалась о сексуальной жизни Анри. Он был не из тех, кто гоняется за юбками или посещает бордели, наверняка даже не знал, есть ли хоть один в таком убогом захолустье, как эта дурацкая глухомань, где замерзаешь с самого утра. Сексуальная жизнь Анри тоже была спартанской. Самый минимум. Может, он даже вообще всегда был один. Что за дурак. Похоже, там, где он сейчас находится, дорогой Анри не будет тосковать по эротическим играм. И все равно его жалко… Матильда вытерлась и оделась. Прежде чем уйти, предварительно прихватив пистолет, она постояла, спрашивая себя, не забыла ли чего-нибудь. Она взглянула на Анри, дорогого Анри, но отказалась предаваться сентиментальности. Это было бы недостойно нас, верно?
Она не знала, есть ли у Анри уборщица, садовник, не заявится ли какой-нибудь сосед вроде этого кретина Лепуатевена, но теперь, когда она отдохнула, следовало покончить с этим и возвращаться домой. Она поискала ключи от ворот (Анри — аккуратный человек, так что все обнаружилось с бирками возле входной двери). Матильда пересекла владения, сходила за пикапом и пригнала его к сараю. Там она упаковала тело стрелка в пластиковый мешок и втащила его на подъемную платформу. Когда тот присоединился к двум своим предшественникам, она направила автомобиль к дому.
И приступила к той же операции с Анри.
