Я стоял неподалеку и наблюдал за ней через окно школьной библиотеки. Горел свет, она прошла мимо окна дважды. В третий раз она облокотилась на подоконник и выглянула на улицу. Смотрела прямо на меня и не видела: я прислонился спиной к дереву, надежно укрывшись за густыми ветвями. Уже собирался шагнуть вперед, как вдруг рядом с ней возник мужчина, и она, смеясь и запрокинув голову, обернулась. Я представил, как он целует ее в изгиб шеи, где пульсирует вена, она прикрывает глаза, он сжимает ее грудь…
Если она с кем-нибудь сойдется, если забудет все, что было между нами, я ее убью!
Глава 1
Лиззи
Февральские каникулы 2013
Глубокий вдох. Пахнет бензином и гниющими водорослями, во рту привкус соли. Море совсем рядом. На лице морось и брызги из-под колес проезжающих мимо автомобилей. В руках я сжимаю цветы, словно невеста перед венчанием. Я долго колебалась и выбрала гиацинты. Синие. Зак говорил, что букет непременно должен быть однотонным. Стебли я обмотала мокрым бумажным полотенцем и целлофаном. То ли слишком сильно намочила бумагу, то ли в пакете дырочка – по руке к локтю течет вода.
За шоссе – покрытый травой косогор, рощица, тень соседнего холма. Над ним бурое небо цвета грязной овечьей шерсти, темные пятна облаков, кое-где проглядывают лучи заходящего солнца. Я цепляюсь за эти детали, потому что знаю: на другой стороне проезжей части, чуть левее, находится то самое место. Я вижу его краем глаза – посмотреть прямо не решаюсь. Пока.
Сегодня День святого Валентина, ровно год спустя после автокатастрофы, в которой погиб мой муж. Я в двухстах милях от дома, возле магистрали посреди Корнуолла. Для меня эта поездка – конец старого или начало нового, сама не знаю. Все кругом твердят, что пора начать жить дальше. Стараюсь им верить.
Дождавшись просвета в потоке машин, я перебегаю через шоссе и оглядываюсь. Мой «Ниссан Микра» стоит на полосе временной стоянки, покачиваясь от обратной тяги несущихся мимо грузовиков. Из окна салона за мной наблюдает мой пес. Такое чувство, будто за мной следят. Наверное, просто кажется: место уединенное, никто и не думает здесь останавливаться. Либо я испытываю вину, причин для этого предостаточно. Но главное – я слишком долго откладывала эту поездку.
Прийти на место аварии, оставить цветы – обычное дело. Вдоль дорог полно столбиков с примотанными целлофановой пленкой букетами в память о погибших велосипедистах. Необычно то, что я так долго не могла этого сделать. В ночь аварии инспектор Морроу, сообщившая мне о гибели мужа, была готова отвезти меня туда; патрульная машина стояла у дверей. Пегги воспротивилась. Моя сестра заявила Морроу, что заберет меня к себе, потому что пять часов езды в дождливый, продуваемый всеми ветрами Корнуолл и обгоревшие обломки машины на пустынной дороге окончательно сведут меня с ума. В другой раз. Зак умер, и я уже ничем не смогу ему помочь.
Подробности мне сообщили практически сразу. Незадолго до аварии Морроу прошла курсы психологической помощи семьям погибших в результате несчастного случая или суицида и принялась отрабатывать на мне полученные знания. Насколько я поняла, шансов выжить у Зака не было: туман с моря и мокрая дорога, крутой поворот и автомобиль с откидным верхом, на пассажирском сиденье – пара бутылок его любимого однобочкового солодового виски, в багажнике масляные краски и перепачканные тряпки плюс толстое дерево на краю дороги – все сходится.
Я никак не могла решиться на эту поездку, и никто меня не осуждал. Зак очень любил Корнуолл. После него остался домик, которым мне предстояло заняться. Рано или поздно я бы туда все равно поехала. Шли дни, недели, а во мне рос страх. Я боялась опустевшего бунгало и чувства утраты, которое обрушится на меня с новой силой.
Меня бьет дрожь. Облака сгущаются. Пронизывающий ветер треплет полы пальто. Надо заканчивать поскорее и возвращаться к машине, пока не стемнело. Мотоцикл с ревом обгоняет грузовики, я отшатываюсь. Дома, в двухстах милях отсюда, затея казалась мне правильной, теперь от нее попахивает безумием.
Я пробираюсь по узкой обочине между белой линией разметки и железным ограждением. Медленно, шаг за шагом. Говорят, так и нужно выбираться из сложных ситуаций. Шаг за шагом. Я внимательно смотрю под ноги на усыпанную мусором землю: обертка от гамбургера, измазанная кетчупом, использованный презерватив, блестящий в грязной траве. Застрявший в ограждении пенопластовый стаканчик из-под кофе издает хлопок на ветру каждый раз, когда мимо проносится машина. Я подхожу к повороту и слышу гудок – то ли предупреждение, то ли изумление при виде сумасшедшей, бредущей по шоссе с охапкой цветов.
Добравшись до места, я кладу гиацинты на землю. Так правильно? Или следует прикрепить их повыше? Надо было думать раньше, хоть бы клейкую ленту догадалась взять! Зак обязательно бы так и сделал. Впрочем, мой приход вряд ли обрадовал бы его – он счел бы его не данью памяти, а оскорблением. Зак ненавидел сентиментальность в любых проявлениях. Даже юбилейные даты. Он решил бы, что я мыслю по стандарту или пошла на поводу у друзей.
«Кто тебе насоветовал, Лиззи Картер?!»
Я разглядываю дерево, его темные ветви, как жилы на фоне серого неба. В придорожных кустах зияет старый прогал, хотя на концах измочаленных побегов сидят бледно-зеленые почки. Мне больно от того, как быстро оправился боярышник – будто ему все нипочем. Я оглядываюсь, перешагиваю через аварийное ограждение, и вот он дуб, высокий и величавый, несмотря на глубокую рану в грубой коре.
Дерево Зака. Я провожу рукой по шершавому стволу, прислоняюсь к нему головой. Накатывают слезы.
Моя подруга Джейн считает, что мне не следовало сюда ехать. В ответ на заверения, что я справлюсь, она расхохоталась. Дурачась, я просюсюкала пару фраз из книжки для тех, кто перенес утрату, которую мне вручила сестра: для меня это «ритуальная поездка», цель которой – «церемония возложения цветов». Я не стала говорить всю правду – какие смешанные чувства я испытываю, как мне тяжело и как важно избавиться от призраков прошлого.
Неужели боль утраты повергает в такую растерянность всех – или это только мне «повезло»? Бывают дни, когда я смиряюсь с его смертью и хожу будто в воду опущенная. Повседневные дела вроде мытья посуды или оплаты счетов вызывают отвращение. Меня тошнит от голубей, что гнездятся напротив окна спальни, меня раздражают спешащие в школу дети. Даже мелочи выбивают из колеи. На прошлой неделе по Норткоут-роуд пронесся велосипедист в белом шлеме, и мне стало настолько плохо, что ноги подкосились. Пришлось сесть прямо на тротуар рядом с магазином «Кэпстик-спорт». Бывают дни, когда я забываюсь. Чувствую себя свободной и почти беззаботной, и вдруг накатывает волна жгучего стыда, от которой не знаешь куда деваться. На смену бодрости приходят апатия и депрессия. Я снова забрасываю все дела.
