устала?
Я прислушалась к себе: сна не было ни в одном глазу. Какой уж тут сон при таком бешеном всплеске адреналина! Когда выберемся отсюда, я, похоже, еще неделю спать не смогу. Если выберемся…
– Может, для начала флигель осмотрим? – предложила я. – Вдруг они здесь.
Данька покачал головой:
– Вряд ли. Флигель не такой огромный. Если бы в нем кто-то был, кроме нас, я бы уже услышал.
– А если они не хотят быть услышанными?
Он улыбнулся:
– Не мой случай. Думаешь, почему именно меня ночным сторожем взяли? На такое место немало желающих было…
– Точно! – сообразила я. – У тебя же чутье, ты все слышишь на большом расстоянии…
– Я-то слышу, – согласился Данька. – А тебе кто об этом сказал?
Я осеклась. Опять проговорилась! Как же трудно постоянно себя контролировать, чтобы не ляпнуть лишнего.
– Я о тебе слышала, – неловко отозвалась я. – Без подробностей, но кое-что мне рассказывали.
– Кто же?
Я умолкла, не представляя, как лучше ответить, но он сам догадался:
– Твой друг, который тоже Данила Ломов?
Я кивнула, уже предвидя следующий вопрос. И Данька задал его:
– А он откуда все про меня знает? И почему его зовут так же?
– Вот найдем, сам у него и спросишь, – выкрутилась я.
– А не слишком ли много загадок? – не поддался он.
– Ты же не говоришь, что нужно этим… – я хотела сказать «оборванцам», но в последний момент поправилась: – отморозкам. А ведь они схватили Данилу, перепутав с тобой! Конечно, им некогда было внимательно разглядывать, видимо, они не так хорошо тебя знают…
Это сработало: Данька прекратил свои расспросы и, казалось, о чем-то задумался. Повисло тягостное молчание, которое показалось мне невыносимым.
– Пойдем обследовать флигель? – настойчиво повторила я.
– Уверен, что здесь никого нет, – повторил он.
– А если Данилу где-нибудь бросили без сознания? – предположила я и сама испугалась этой мысли.
Данька удивленно взглянул на меня:
– Ну это уже чересчур.
– Думаешь, твой Севка на такое не способен? – скептически хмыкнула я.
Судя по виду, он напряженно размышлял, больше не пытаясь мне возражать. Наверное, припоминал прошлые подвиги этого Севастьяна, и выводы оказались неутешительными даже для нас, а для Данилы – в особенности.
– Ладно, – решил Данька. – Давай сначала здесь все осмотрим, если тебе так будет спокойнее.
Я поднялась с диванчика и с сожалением огляделась. Уютное местечко, не хочется его покидать. Кто знает, что нас ждет снаружи? Но отсидеться тут тоже не получится. Ночь не может длиться вечно, когда-нибудь она закончится, и только от нас зависит, где и с кем мы встретим утро…
* * *
Данька понимал, что сам все испортил. Севке нравилось унижать его при всех, издеваться на словах. Тот не собирался переходить ни к каким решительным действиям, чтобы растянуть удовольствие. Так бы все и продолжалось: он бы шарахался, стараясь побыстрее скрыться, они – цепляться по мелочам.
Но теперь Данька спровоцировал его, и то, что Севка просто ушел, никак ему не ответив, нисколько не успокаивало. Наоборот – похоже, тот обдумывает изощренную месть, а надо быть начеку.
Дни тянулись за днями, но ничего не происходило. Севка и его банда к нему больше не приближались и даже демонстративно не смотрели в его сторону.
Данька и хотел бы поверить, что от него отстали насовсем, но не мог: Севка не простит ему такого оскорбления. Еще бы – он ударил его прямо при всех, притом на глазах у девчонки! У шпаны свой кодекс чести, и это несмываемый позор – если, конечно, не отыграться в многократном размере. И раз Севку не сместили из предводителей, значит, все в курсе готовящегося возмездия, просто ждут подходящий момент.
Данька весь извелся – жить в постоянном ожидании расправы было невыносимо. Хоть самому подходи к Севке! А что – может, снова спровоцировать его? Еще разок врезать при всех. Тогда он точно не отвертится – на второй раз это не прокатит. Ситуация взорвется и как-то разрешится – все лучше мучительного ожидания.
Главное – чтобы при этом не пострадала Лиза. Данька постарался свести общение с ней к минимуму – встречаться пореже и подальше от знакомых мест. Она не понимала и обижалась, искренне считая его героем, спасшим ее от хулиганов. Лиза постоянно спрашивала, что с ним творится, но Данька предпочитал отмалчиваться.
В конце концов она не выдержала и рассказала все маме. Та немедленно пригласила его на обед и снова благодарила с неподдельным восхищением. Данька не знал, куда деваться от стыда. Вместо того чтобы насладиться домашней едой, перепадавшей ему так редко, он наскоро покидал все в рот и, пробормотав что-то на прощанье, поспешил удалиться.
После такого Лиза сама охладела к нему и перестала назначать встречи. Даньку это вполне устраивало. Вот закончится история с Севкой – он объяснит, извинится, и они обязательно помирятся. Если, конечно, все закончится благополучно…
Ну не убьют же его, в самом деле! Севка жестокий и беспринципный, но далеко не дурак, и настоящие проблемы с законом ему не нужны. До сих пор Севке удавалось ходить по краю, не попадаясь в поле зрения милиции. А если и попадаясь, то с такой ерундой, что его быстро отпускали, как следует отчитав – себе дороже связываться.
Данька перестал скрываться и оглядываться. К чему, если расплата неминуемо наступит? Он больше не старался прийти первым и уйти последним, чтобы ни с кем не столкнуться. И на занятиях стал отвечать активнее, а не только когда спросят. Преподаватели и раньше отмечали его способности, а теперь и вовсе нарадоваться не могли. Говорили, экзамены в конце года он запросто сдаст – в отличие от всех остальных, которым пора бы подтянуться, чтобы не быть отчисленными. Его даже в РКСМ приняли одним из первых, и теперь он с гордостью носил алый значок.
Но успехи в учебе и общественной жизни омрачались тяжелыми мыслями. Мысли о грядущем столкновении с Севкой отравляли все его существование. А самое ужасное – сколько он ни ждал и ни готовился мысленно, все случилось внезапно…
Глава 12
Валенки на каблуках
Флигель мы обошли быстро. Данька оказался прав – это нам ничего не дало. Везде было пусто, тихо и темно. Замок на двери в класс тоже выглядел нетронутым – он висел так, как мы его оставили полчаса назад. А может, час? Или несколько минут? Я совсем потерялась во времени. Радовало только одно: за окнами по-прежнему непроницаемая тьма, значит, рассвет еще не скоро. Или это в Петербурге такой рассвет? В Петрограде…
Мы вернулись в каморку под лестницей.
– Здесь ничего не найдем, – подытожил Данька. – Надо идти в главное здание.
– Надо, значит, идем, – кивнула я.
Я была готова на все, чтобы это странное приключение поскорее закончилось.
Он с сомнением оглядел меня:
– На улицу надо выходить. А ты в таком виде…
Я поплотнее запахнула Данилин китель:
– Нормальный вид. Тут же, наверно, недалеко? Не другой конец города?
– На улице зима, – напомнил Данька. – Метель притом. Ты
