если нет иного выхода ее защитить…
– Идем, – неожиданно распорядился Севка, держась за лицо, по которому расплывался кровоподтек. – На сегодня закончили. Но смотри, Ломов! – угрожающе проговорил он, и наглые голубые глаза остро сверкнули из-под падающей на них темной челки. – Теперь ходи и оглядывайся. Вдруг кирпич упадет.
Они исчезли так же внезапно, как и появились. Но Данька отчетливо понимал: ничего не закончилось. Наоборот, это только начало…
Глава 11
Чай и хлеб
– Ты согрелась? – вдруг спросил Данька.
Я с удивлением поняла, что не просто согрелась – мне даже стало жарко. Захотелось снять китель, но я не решилась демонстрировать открытые плечи и спину. Притом не стоит расставаться с ним, а то забуду где-нибудь или потеряю. Опять останется Данила без формы по моей милости, как уже было однажды.
Данька давно скинул свою куртку, оставшись в далеко не новой, но чистой и опрятной синей рубашке. На груди у него выделялся алый значок с крупными буквами РКСМ[4].
– Что это? – не удержалась я.
Данька покосился на значок и просиял.
– Меня в комсомол первым в группе приняли, – похвастался он, но тут же с подозрением спросил: – А ты разве не знаешь?
– Слышала, но таких значков раньше не видела, – пробормотала я.
Если он сейчас еще что-нибудь спросит, я окончательно запутаюсь.
– Будешь чай? – вместо этого предложил он.
– А у тебя есть чай? – недоуменно спросила я и обвела взглядом каморку, ища устройство для приготовления горячих напитков.
Что у них тут было в ходу в то время: примус, керосинка? «Сижу, никого не трогаю, починяю примус» – всплыла в памяти знаменитая фраза кота Бегемота из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». По понятным причинам я многое знала из него наизусть. Специально не учила – само запомнилось: имя обязывает. А еще то, что я, как и его главная героиня, недавно почти стала ведьмой…
– Ну как чай, – слегка смутился он. – Травяной.
– Давай свой чай, – согласилась я.
Чайник обнаружился на печке. Данька налил в металлические кружки заварки, плеснул туда же кипятку и протянул одну мне:
– Осторожно, горячая.
Я аккуратно взяла чашку за ручку и едва не уронила.
– Я же сказал – осторожно! Поставь.
Я оглядела заставленный разнокалиберной посудой стол:
– Где подставка?
Данька удивленно взглянул на меня, и я уточнила:
– Под горячее. А то след останется.
Понимания в его глазах не прибавилось, и я вздохнула:
– Ладно, забудь.
– Может, ты есть хочешь? – вдруг спохватился он.
Я задумалась и поняла, что да, хочу. Сколько сейчас времени: два часа ночи, три? Я, конечно, ужинала с родителями и братом, но это было очень давно. А Данила меня только водичкой поил. Если и планировалось на балу угощение посущественнее, мы его благополучно пропустили.
– И еда имеется?
– Ну… вот, – он вытащил какой-то сверток. – Хлеб.
Я была согласна и на хлеб. Мы устроились за столом и принялись за еду.
Удивительно люди устроены! Быстро ко всему привыкают. Я обводила взглядом каморку и с удивлением осознавала, что постепенно перестала трястись и от холода, и от страха. Было тепло и уютно, не хотелось никуда отсюда уходить. Даже стало почти все равно, какой сейчас век или год…
А что, если нам придется здесь остаться? Печку топить – так себе перспектива. А где жить, как учиться? Данила в эту их судоходную школу пойдет, а я? В обычную, в которой неведомая Лиза учится? Вряд ли она тоже собирается стать капитаном. Кстати, почему Данька в первый момент назвал меня ее именем?
– Кто такая Лиза? – спросила я.
Данька слегка смутился:
– Девчонка одна.
Пришел мой черед задавать этот вопрос:
– Я на нее похожа?
Он покачал головой:
– Нет. Ты совсем другая.
– Как же ты мог нас перепутать?
– Просто показалось в темноте.
Мы снова замолчали. Хлеб был ничего на вкус, вполне съедобный. Если мы тут застрянем, придется привыкать. Впрочем, почему «если»? По-прежнему непонятно, как мы сюда попали, значит, и возвращение под большим вопросом. Что-то мне настойчиво подсказывало: его надо решить до утра, иначе станет слишком поздно…
Следующий вопрос вернул меня в реальность, какой бы они ни была:
– Так кто вы и откуда?
Я поморщилась и вздохнула: надо же было все испортить! Подняв на него глаза, я скороговоркой выпалила:
– Лучше тебе не знать.
Попробовала бы я ответить подобным образом Даниле! Поймав себя на этой мысли, я разозлилась: ни к чему их сравнивать.
Данька лишь покладисто кивнул:
– Ладно. Тогда что делать будем?
Его вопрос заставил меня вспомнить все, что произошло, с пугающей отчетливостью. Данилу схватили и куда-то уволокли, а я сижу тут, с его тезкой чаи распиваю!
Он уловил мое беспокойство:
– Твой друг, да? Надо его найти?
Я кивнула.
– Только где-то тут эти еще, которые с Севкой… Что за имя такое, кстати? – Я вдруг вспомнила парня, знакомившегося со мной на балу. – Он кто вообще – Всеволод? Как Большое Гнездо?
Я смерила Даньку критическим взглядом – он не производил впечатление сильно образованного, поэтому сочла нужным пояснить:
– Это князь древнерусский.
– Я знаю, – неожиданно ответил Данька без малейшей обиды. – И нет, не Всеволод, – он мрачно усмехнулся. – Не поверишь – Севастьян.
– Кто? – не поверила я. – Нет такого имени.
– К сожалению, есть.
Данька тяжело вздохнул, и я поняла: с Севастьяном у него личные счеты. Это мне на руку – поможет отбить у его шайки Данилу. А потом мы обязательно придумаем, как вернуться домой… Чувства притупились, я размышляла об этом отстраненно, как будто речь шла о миссии в компьютерной игре. Впрочем, был и положительный момент: ко мне постепенно возвращалась способность здраво соображать.
– Мы где сейчас?
– Это флигель, – уточнил Данька. – Он двухэтажный, здесь наша школа находится. Немного в стороне от основного здания. Адрес у них общий – Герцена, тридцать семь.
– Герцена? – переспросила я.
– Ну да, улица Герцена. Это русский писатель, Александр Иванович… – доверительно сообщил он.
– Я в курсе, кто такой Герцен, – с досадой перебила я. – Тоже в школе учусь, хоть и не судоводительской – не знала, кстати, что у вас литературу проходят.
– У нас не только уроки по специальности, – с достоинством доложил Данька.
– Рада за вас, – не удержавшись, съязвила я. – Но вообще-то про улицу спрашивала. Разве она не Большая Морская?
Он вновь посмотрел на меня с подозрением:
– Ну да, раньше называлась Большая Морская.
Опять я прокололась! Совсем забыла про переименования. Сам город сменил три разных названия, наверняка это коснулось и отдельных улиц.
– А что в основном здании? – спросила я, торопясь сменить тему.
– Всякие учреждения. Раньше, еще до революции, страховое общество «Россия» было. Ваш бальный зал вполне может там находиться.
Данька сказал это ровно, без издевки, и я немного успокоилась.
– Как туда попасть?
– Только по улице. Но сейчас все закрыто, ночь же на дворе.
– Даже в Новый год?
– Ну и что, – пожал плечами Данька. – Завтра обычный рабочий день. И учебный… – Он не удержался и зевнул.
– Ты из-за меня не спишь? – догадалась я. – Или во время ночного дежурства нельзя?
– Можно, если все спокойно. Но к сегодняшней ночи это явно не относится. Да не переживай, я привычный, – успокоил он. – А ты? Наверно,
