все дома сидишь, семейное гнездышко греешь, – мое утро началось со звонка Осокиной, – а я всю ночь глаз не сомкнула, все думала, думала и придумала, представь себе.
Ирина сделала торжественную паузу. И я отчетливо услышала звуки фанфар.
– Мы должны все-таки выпихнуть Верещагину на эту передачу. Разоблачение! Но это мы будем разоблачать. То есть они будут думать, что они разоблачают Верещагину, а это мы будем выводить их на чистую воду. В прямом эфире!
– Лариса на это никогда не согласится. И прямого эфира тебе никто не даст.
– Никуда Верещагина не денется. Прекрасно согласится. Я все продумала! Едь ко мне!
Василий настороженно прислушивался к нашему разговору:
– Это кто?
– Погуляешь с собаками? Я к Осокиной срочно еду.
– Мозговой штурм, – не без ехидства кивнул Василий.
Вот к чему этот сарказм? Предполагает у нас с Иркой отсутствие мозгов? Или думает, что мы не способны на штурм?
Ирка была полна энтузиазма.
– Мы устроим им форменный разнос! Нападение – лучшая защита! Я уже позвонила редакторше, Оксане этой, и предложила встретиться!
– Оксана-то тут при чем? – удивилась я Иркиной нелогичности. – И ты? Это Верещагина должна звонить и соглашаться на передачу. А она согласна?
– Пока нет, – кручинилась Ирина, – но это просто потому, что она пока не в курсе подробностей моего плана!
– Я тоже. Изложи!
План, конечно, был не план, а чистая авантюра. Верещагина соглашается на передачу с условием, что участвует ее свидетель – частный детектив Ирина Осокина. Ирина Осокина в процессе разбирательства громко провозглашает: «А вы тут все, на телевидении, деньги берете. И передача эта проплаченная, и якобы компромат на честнейшего астролога Ларису Верещагину – проплачен. И вообще – вы все здесь на тэвэ – козлы».
– Мощно, – сказала я по итогам Ириного изложения, – но невыполнимо. Во-первых, нам никогда не дадут прямой эфир, а из записи все твои разоблачения голословные вырежут. А во-вторых, достаточно во-первых.
– А вот здесь, – таинственно улыбнулась Ирка, – мы делаем финт ушами.
Я с сочувствием посмотрела на уши Ирины, аккуратно и плотно прижатые к голове. И впала в еще большие сомнения.
– Уговори для начала Верещагину.
Ира задумчиво кивнула.
– Кстати, – сказала я совсем не кстати, – засветиться на голубом экране – это, конечно, хорошо. Можно даже сказать, эффектно. Но что у нас по Наташкиному делу? Мы так и не обнаружили Евсея.
– А кто это? – вылупила на меня свои прекрасные глаза Осокина.
– У тебя память девичья! Компаньон Коростылева-Воронова, который его кинул. Якобы.
– Это у тебя совершенно девственно чистые извилины! – вспылила Ирка. – Ты что, не поняла? Не было никакого компаньона. Изначально не было. Это Зуйков – компаньон. И никого он не кидал. Воронов изначально на него все записал. Чтобы Наташке при разводе не досталось.
– Но Наташа говорила, что она видела некого Евсея-компаньона.
– Мало ли что говорила эта полоумная?! – распалялась Ирина. – Она и любовь в глазах Коростылева Валерия видела. И что теперь? Нам ориентироваться на ее зрение? Близорукое, как показала практика жизни.
– То есть ты считаешь, что в природе не существует никакого Евсея? Его полностью выдумал Воронов? Сама же говорила, что ничего невозможно придумать, чего не существовало бы на свете.
– В редких случаях можно, – настаивала Осокина.
– Ну да, – мне пришлось согласиться, – но все равно, мы же не довели до конца это дело, не вернули Наташке ее имущество. Не прояснили всех обстоятельств!
– Так проясним! Время терпит.
– Вообще-то Наташку хотели убить!
– Это – не установлено, – отрезала Осокина, – случайности все же случаются.
– А ничего, что к Наташке кто-то зачем-то рвался в реанимацию?
– Ну, рвался. И что?
У меня даже дыхание перехватило от такого цинизма.
– Что, что? – невозмутимо продолжала Ирка. – Что ты предлагаешь делать? Прямо вот в этот конкретный момент? Наташка в больнице, какой-никакой, а присмотр за ней есть. Совершенно не факт, что неизвестный рвался ее придушить в больничной палате. Просто, скорее всего, хотел узнать, не насмерть ли ее сбили. И все. Имущество можно делить в течение трех лет после развода. Поделим, не волнуйся. За три года-то мы этого Валеру до нитки оберем! А вот с Верещагиной время не терпит. Можно даже смело сказать: переминается с ноги на ногу в крайнем нетерпении время. Того и гляди они зарядят какую-нибудь передачку без участия Верещагиной. А что? С них станется. Не «Лучи правды», а какое-нибудь «Говори и показывай свое нижнее белье». Там, знаешь ли, арсенал обширный этих вот скандальных разоблачительных шоу. И что тогда мы будем делать? Оправдываться всегда сложнее, чем обвинять!
С этим невозможно было не согласиться.
Верещагину мы уговаривали долго и упорно. Привлекли даже сенса Владимира – пусть расскажет, что по этому поводу думает Мироздание. Как ни странно, Мироздание одобрило нашу наступательную политику, внимательно выслушав, конечно, все Иркины весомые аргументы. Астрологиня сверилась с положением звезд и тоже не увидела в них противоречащих осокинскому плану аспектов.
Домой я заявилась в три часа ночи. Наполненная эзотерическими знаниями и решимостью бороться с мировым злом из последних сил. Василий понуро сидел на кухне и пил пиво в обществе такс и кошки Оди. Я в общем-то была настроена решительно: если сейчас опять скажет что-нибудь про мозговой штурм – вспылю. Скажу все, что я думаю! Выложу всю правду-матку про угнетения меня по гендерному признаку!
«Если надо объяснять, то не надо объяснять». Но это, может быть, людям Серебряного века не надо, какому-нибудь Мережковскому, и не надо все разжевывать. А Василию все же придется, раз он не понимает. Я приготовилась к обороне.
Но Вася ничего не сказал. Вернее, сказал:
– Хорошо, что ты пришла, – чем обезоружил меня полностью. И объяснять ничего не пришлось.
Подготовка к передаче шла в наших рядах полным ходом – оставалось три дня. Осокина и сенс Владимир с утра до ночи натаскивали Верещагину, проговаривали с ней возможные каверзные вопросы, репетировали ее реакции на всякие гадости, которые ей будут говорить.
А мне все время звонила Поли и рассказывала, какой дурак этот ее Коростылев, как он ей надоел, как он ее преследует, не дает покоя. До такой степени, что она даже заблокировала Валерия телефон. Так он под окнами стал торчать.
– Что делать? – вопрошала звезда эстрады. – Он меня достал вконец.
– А я тебе говорила! – у меня наконец-то появилась возможность проявить свои дидактические способности. – Не связывайся с ним! Он коррупционер, к тому же женатый.
– Это не самый его большой недостаток.
– И тем не менее.
– Что мне сделать, чтобы он от меня отстал?
И тут меня посетила мысль!
– Я помогу
