Глаза Логинова блестят.
— Думал… — машинально повторяю я.
У психолога дрожат губы.
— Он перевел мне активы Феликса, потому что я его единственный наследник и должен, — Андрей прикрывает глаза. — Почистить клубу карму. Виктор высадил меня на обочине вот с этой новостью! С тем что мы оба: и ты, и я теперь можем жить своей жизнью. Он о нас позаботился.
Логинов прикрывает глаза рукой.
— Он ведь был уверен, что отправляет тебя за границу с твоим Гришей.
— Гриша работал на отчима, — холодными губами проговариваю я.
Андрей ухмыляется.
— Иронично да, единственный раз, когда Виктор поверил случайному человеку, он просчитался, — это психолог о Грише. — Этот милый парень рассказал твоему отчиму, где вас искать.
Я отрицательно качаю головой.
Виктор поверил мне, ведь это у меня не было сомнений в своем бывшем парне. Любовь иногда делает нас до безумия неосторожными и неосмотрительными.
— Он собирался спасать мою сестру? — говорю я.
— Понятия не имею, какие планы были у этого мазохиста! — выдыхает психолог. — Но по крайней мере, уродом я больше не могу его назвать. Под шкурой прожженного циника у него было доброе сердце.
— Он… умер? — я обязана это узнать.
Андрей поправляет воротничок.
— Я не знаю пока. Зато ты, Лик, — он берет меня за руки. — Свободна. Понимаешь, что это значит? Благодаря Виктору больше некому защищать членов клуба. Теперь все эти мрази разбегутся. Кто-то на экватор, кто-то тут попрячется. Ты можешь жить своей жизнью там же, где и жила.
Я чувствую, как кровь горячей волной приливает к щекам.
Так Виктор в самом деле сделал для меня невозможное — полностью вернул мне мою жизнь.
И я не хочу верить в то, что за это он заплатил собственной.
Глава 48
К вечеру Андрей добивается для меня права навестить сестру.
Люся дома, но с представителями опеки. Когда мы встречаемся во второй раз, она все еще выглядит очень напуганной, но все-таки не пытается сбежать.
Я сажусь на диван около нее, попутно отмечая, что почти ничего не изменилось в нашей гостиной. Кажется, должность мэра для моего отчима совсем не сказалась на внутреннем убранстве.
— Привет, — робко улыбаюсь я.
Из коридора слышно, как Андрей о чем-то переговаривается с представительницей опеки. Логинов сказал, что добьется для меня права взять к себе сестру. Отчима забрали в участок сразу по нескольким обвинениям.
Но сейчас меня это мало волнует. Куда важнее снова увидеть как Люся улыбается, построить этот хрупкий мост, возобновить доверие, которое когда-то было между нами.
— Что он сказал тебе про меня?
Сестра смотрит в пол.
— Что ты ему угрожала.
Меня пробирает дрожь и отвращение.
— Правда? — я облизываю губы. — И ты ему поверила?
Люся качает головой. Толстая рыжая косичка скользит по спине.
— Я знаю, что ты… — сестра крепко сцепляет руки и я практически узнаю свой жест.
Я тоже делаю так, когда волнуюсь.
— Всегда все делала правильно, — выдыхает Люся. — И он сказал, что нашел способ наказать тебя… за плохое поведение.
Я прикусываю губы, стараясь сделать так чтобы слезы не брызнули из глаз.
— Сказал, что если не буду слушаться, скажет твоему хозяину и тебе будет только хуже.
Я встаю с дивана и приближаюсь к ней. Люся сидит на кресле. Когда я обнимаю ее, она не пытается отодвинуться.
Меня одновременно греет нежность и сковывает омерзение.
Как можно было говорить о таком ребенку? Даже если отчим и пытался добиться от нее идеального поведения.
— Поэтому ты убегала? — говорю я, стараясь сделать так чтобы голос не дрожал.
Люся кивает.
— У меня больше нет хозяина.
— Но Гриша говорил ты сбежала и он тебя накажет. Накажет еще сильней если я…
Я крепче прижимаю сестренку к груди.
— Все это неправда, — говорю я. — Ложь двух очень злых и жестоких людей.
В этот миг я для себя решаю, что оставлю все это позади. По крайней мере в нашей с Люсей семейной легенде никогда больше не прозвучит слово «клуб». Дети не должны касаться ничего настолько отвратительного. Они жить и радоваться и даже не подозревать, что подобное существует.
— Отчим действительно мне угрожал, потому что я хотела заявить на него в полицию. И мне пришлось бежать. Он говорил тебе так чтобы держать меня на расстоянии, понимаешь?
Я отрываюсь и смотрю сестренке в лицо. Она слабо улыбается и кивает.
— Я, — я тоже пытаюсь выглядеть веселой. — Вот посмотри. Я в полном порядке.
— А почему ты тогда вернулась? — говорит Люся.
— Потому что встретила человека, который мне помог.
Сестра смотрит на Андрея, а я качаю головой.
— Надеюсь, с ним все будет хорошо. И мы его еще повстречаем.
Эпилог
Наша с Люсей жизнь потихоньку налаживается.
Едва оформив бумаги я принимаю решение уехать с сестрой в Петербург. Логинов помогает мне в каждом действии, которое я предпринимаю: восстанавливает настоящий паспорт, оформляет опекунство и подыскивает нам с Люсей.
Я не хочу оставаться в родном городе, которым практически управлял мой отчим. Теперь я понимаю, как многие могли бы слышать мою историю.
Сама я правды уже не боюсь, но я хочу чтобы Люся еще могла пожить безмятежно. На долю сестры и так уже выпала смерть обоих родителей и полтора года жизни с тираном.
Я вижу по малышке как редко она улыбается. Я помню ее совсем другой.
Когда мы перебираемся в Петербург, я наконец решаюсь спросить Логинова о том, что случилось с Виктором.
Сама я даже в интернете не смогла ничего узнать о Черкасском. Только кое-что о его сделках. Виктор, похоже, и впрямь не любил появляться на публике. Был очень осторожен.
Тем более странным кажется мне то, как он повел себя с мной в итоге.
Я оттягивала момент истины, потому что ужасно боялась узнать, что он мертв. Теперь я понимаю, что я наивна и умею ошибаться в людях. Но только не в нем.
Как можно ошибиться в человеке, променявшем свою собственную жизнь на мое благополучие? Я всем ему обязана и, по правде, мечтаю увидеть его живым и здоровым.
Я просто не хочу верить в то, что он мертв, что погиб до того как узнал, что он для меня так много значит.
