проводит по моей руке. Удерживает в этом моменте.
— По этой причине у меня не было секса три года, — говорит он, проводя руками по моим плечам и лаская затылок. — Было много девушек, которые напоминали мне тебя. Такие же волосы, глаза, улыбка. Если бы я постарался, то мог бы с легкостью вообразить тебя вместо них. Но я не хотел лишь копию. Я не мог заниматься сексом без участия чувств с тех пор, как встретил тебя, а учитывая то, что ты владеешь всеми моими чувствами, с кем же мне еще заниматься сексом? С момента, как я встретил тебя, ты стала единственной.
Я прислоняюсь своим лбом к его лбу.
— Но...
— Никаких «но». Если бы наши отношения были основаны только на сексе, думаешь, нам нужно было бы решать все эти проблемы между нами? С сексом все просто. Это лишь желание, которое нужно унять, и как бы сильно мне ни нравилось заниматься с тобой сексом, то, что мне нужно от тебя – нельзя назвать простым. Это муторно и сложно, и в этом столько страсти, что я без понятия, как справиться со всем этим. Но я найду способ, потому что люблю тебя. Любовь – сложное чувство, но оно того стоит. Ты достойна этого чувства. И я надеюсь, однажды ты осознаешь, что и я тоже достоин.
Я слишком потрясена, чтобы что-то ответить.
Я знаю, что он достоин. Всегда знала. Я знала это до того, как он сам понял, и мне надо просто прекратить сомневаться в том, что мы преодолеем это.
— Итан? Твой психолог... она может взяться за меня?
Он хмурится.
— Я не знаю. Ты хочешь попробовать?
Я киваю.
— Мне надо измениться. Но я не могу сделать этого сама. Мне нужна помощь. Я не хочу больше быть... такой.
Он притягивает меня в объятия, и его прерывистое дыхание щекочет мою шею, пока я поглаживаю его волосы.
— Мне жаль.
— Я знаю.
— Мы пройдем через это. Не сомневайся.
Я крепче обнимаю его.
— Таков план.
19
ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
Четыре года назад
Абердин, штат Вашингтон
Зависимость – это явление, которое проявляется настолько незаметно, что ты и не осознаешь, в какой беде оказался, пока не становится слишком поздно. Она пробирается по пространствам разума и тела, осторожно поддевая крючками и ниточками каждую клеточку, пока не становится понятно, где кончаешься ты сам и начинается она. И распутать эту паутину практически невозможно.
К концу нашего второго года обучения в Гроув, мои интимные встречи с Итаном значительно участились, но я продолжаю упорно твердить себе, что держу все под контролем. Всякий раз, когда наши отношения становятся слишком откровенными, я резко завязываю со всем этим, чтобы напомнить себе, что он – привилегия, и не является необходимостью.
И только, когда я уезжаю домой на лето, до меня доходит, что возможно я уже влипла.
Первые несколько дней, я чувствую себя нормально. Высыпаюсь. Провожу время с родителями. Слушаю музыку и молю о том, чтобы, наконец, выглянуло солнце.
К концу первой недели, я становлюсь раздражительной. Беспокойной и возбужденной. Слишком много мыслей о нем. О его лице. Запахе. О том, что я бы отдала все ради хотя бы одного вдоха его аромата.
В середине второй недели, я устраиваюсь на работу в местную закусочную, отчасти чтобы отвлечься от мыслей о нем, и отчасти, чтобы выбраться из дома и не слушать споры родителей.
К концу третьей недели, мною овладевает полный абстинентный синдром. Я становлюсь раздражительной и нетерпеливой, и нуждаюсь лишь в том, чтобы это исправил один определенный человек, который находится на другом конце страны, поэтому меня бесит всё и все, кто не похож на него.
Полагаю, он тоже скучает по мне, потому что, когда я иду с работы домой в начале четвертой недели, мне приходит от него эсэмэска:
Привет! Элисса потащила меня на бродвейскую постановку «Злая». Стыдно признаться, но мне понравилось. Сейчас вернусь и сдам свою мужскую карточку. Надеюсь, твое лето не такое отстойное.
Меня моментально охватывает кайф. Неловко даже. Я исполняю победный танец и взбегаю вверх по лестнице.
Мама с папой перестают на время препираться, чтобы поприветствовать меня, после чего я иду прямиком в свою комнату.
Это Элисса потащила тебя? Не ври. Я всегда подозревала, что ты скрытый фанат мюзиклов.
Я получаю ответ спустя минуту:
Да, ты раскрыла мою страшную тайну. Когда я остаюсь один, то включаю саундтрек из «Смешной девчонки» и перевоплощаюсь в Барбару Стрейзанд. Не отмыться мне от такого позора.
Я начинаю смеяться, но тут же одергиваю себя. Блин! Это не к добру.
Я скучаю только по сексу с ним, а не по ощущениям, которые он вызывает во мне, когда притрагивается к моей руке, проходя мимо в коридоре. Не по ласковым взглядам, которые бросает на меня, когда знает, что никто не видит. Не по тому, как он регулярно затаскивает меня на лестничные клетки, в уборные или темные углы костюмерной, чтобы просто поцеловать.
Секс. Я скучаю только по этому.
Я закрываю глаза и пытаюсь унять свой бешеный пульс, сопротивляясь рвению написать ему снова.
Первый шаг к решению проблемы – это признать ее наличие.
Я ничего не признаю.
Я не скучаю по нему.
Не скучаю.
— Да сколько можно, Кэсси?! Я скоро начну называть тебя Угольком.
Отчаяние просачивается в тон Руби и даже через телефонную связь, я могу вообразить, как она закатывает глаза.
— Что? Почему?
— Потому что ты так сильно играешь с огнем, что скоро сама сгоришь.
Мы уже больше часа разговариваем по телефону. Она рассказала мне все о парне, которого встретила этим летом и после того, как завалила меня чрезмерными подробностями их сексуальных подвигов, принялась закидывать вопросами о Холте. Сказать, что она не одобряет нашу связь было бы большим преуменьшением.
После того, как мы с Итаном начали спать друг с другом, я старалась держать это в секрете, но все пошло наперекосяк спустя пару недель, когда она неожиданно пришла домой и застала нас обнаженными в гостиной. Не думаю, что видела когда-нибудь Руби в таком гневе. Она просто стояла на месте и отчитывала нас обоих. Не дав нам возможности одеться, просто стояла там и кричала, пока мы с Холтом старательно прикрывались подушками.
После этого она не разговаривала со мной два дня. Естественно, она злилась из-за того, что я сошлась с Итаном, но думаю, больше ее злил факт того, что я солгала ей об
