Чуть позже, прежде всего благодаря его усилиям, вышла в передовые всегда тащившаяся в хвосте республиканских сводок Гомельская область.
Когда Полякова перевели в Минск, мы по-настоящему сдружились с ним. Перезванивались каждый день. Строгий и в то же время доступный для людей руководитель, он безошибочно определял истинную сущность человека.
Жена Полякова, Александра Максимовна, с которой я тоже был хорошо знаком по партийной работе, часто жаловалась мне на Ивана Евтеевича за то, что он категорически отказывался от санаторно-курортного лечения. Просила:
- Василий Иванович, подговорите его хотя бы один раз съездитт с вами в Гагры. К вам Иван прислушивается.
Но разговоры на эту тему были бесполезны. Поляков не терпел курортов. Каждый отпуск проводил в Белоруссии. Загружал на кузов автомобиля небольшую лодку и уезжал в Славгород. Там спускал ее на воду и плыл по Сожу до самого Гомеля, делая остановки на ночлег в излюбленных местах. Ловил рыбу, варил уху. Провожал закат и встречал рассвет. За внешне строгой внешностью скрывалась ранимая душа романтика.
Не могу не отметить и отцовский подвиг Полякова. Война разлучила его с семьей. Его первая жена оказалась человеком неустойчивой нравственности. Спуталась с какими-то проходимцами и фактически бросила своего маленького ребенка. После освобождения Белоруссии Иван Евтеевич приложил максимум усилий для розыска дочери. Какое-то время был ей и отцом, и матерью в одном лице, своей любовью отогрел малышку. Вместе с Александрой Максимовной они вырастили из нее и своих общих детей замечательных людей…
Сергей Осипович Притыцкий
Личность во всех отношениях легендарная. Родился в Гродненской области, входившей в состав панской Польши. Окончил 3-классную школу, затем батрачил у богатых крестьян родной деревни. В 1932-1936 годах был на подпольной комсомольской работе в Западной Белоруссии.
27 января 1936 года на суде, учиненном польской полицией над деятелями Коммунистической партии Западной Беларуси, стрелял в провокатора Якова Стрельчука, был тяжело ранен.
В июне 1936 года арестован властями буржуазной Польши и приговорен к смертной казни, замененной в феврале 1937 года пожизненным заключением.
1 сентября 1939 года, в день нападения Германии на Польшу, сумел сбежать из тюрьмы и направился в Варшаву, а оттуда - в Белосток. В 1939-1941 годах - заместитель председателя Белостокского облисполкома. В годы Великой Отечественной войны находился на политработе в Красной Армии, затем - в Центральном штабе партизанского движения; 2-й секретарь ЛКСМ Белоруссии; в 1944-1945 годах - начальник Польского штаба партизанского движения.
Героическая борьба Притыцкого с белопольскими панами ярко отражена в художественном фильме «Красные листья», снятом на киностудии «Беларусьфильм». Премьера картины состоялась 8 декабря 1958 года. Мы с женой присутствовали на ней и видели, как искренне переживали зрители за судьбу Андрея Метельского, прообразом которого стал Сергей Притыцкий.
В 1948 году Притыцкого избрали вторым, а затем первым секретарем Гродненского обкома КПБ. Глубоко переживая за судьбы репрессированных людей, на одном из пленумов обкома он покритиковал действия НКГБ. Причем, весьма в мягкой форме.
Но для Лаврентия Цанавы этого было достаточно. Он и его подручные повели на Притыцкого настоящую охоту. Сначала попытались скомпрометировать его как руководителя, обвиняя в срыве коллективизации, в неумении проводить в жизнь политику партии. Не прошло. Извратили его подпольную деятельность, утверждая, что она была направлена против Компартии Западной Белоруссии, клеветали на родственников. Венцом подлой компании стало обвинение Притыцкого в шпионаже в пользу Польши.
Цанаву не интересовала правда, отображенная в фильме режиссера Корш-Саблина. Он руководствовался собственной логикой; коль был на вражеской территории - значит, враг. Не имея возможности приструнить Цанаву, Патоличев при поддержке Пономаренко решили временно перевести Притыцкого на второстепенную работу в ЦК КПБ и тем самым спасти от расправы. Ход оказался правильным. Мне приходилось встречаться с Сергеем Осиповичем в этот сложный для него период жизни. Думаю, пережил он в те дни ничуть не меньше, чем тогда, когда был приговорен к смерти в Польше.
Дальнейшая судьба Притыцкого сложилась благополучно. Первый секретаре Молодечненского, Минского обкомов партии, Председатель Президиума Верховного Совета БССР.
Мы поддерживали с ним самые хорошие отношения. Общались часто. Он умел объединять вокруг себя людей. Работая в Молодечно, ежегодно 4 июля приучил руководство республики отмечать песенные праздники в палаточном городке, который разбивали в живописном месте около Нарочи. Приезжали лучшие самодеятельные коллективы из всех областей республики. Это были незабываемые вечера!
Так случилось, что последний раз я виделся с Сергеем Осиповичем буквально за несколько часов до его смерти, при мне и его родной сестре он потерял сознание и больше уже не возвращался в этот бренный мир, который часто был для него чересчур жесток…
Согласен с поэтом Якубом Коласом, который еще при жизни Притыцкого сказал о нем:
«Притыцкий уже вписан в историю Беларуси. В этой истории будут свои приливы и отливы, она может иметь в разное время разную окраску, но Притыцкий все равно останется в памяти народной. Потому что такие яркие самородки из глубин народных выдвигаются не так уж и часто».
Николай Никитович Слюньков
Этот политик всегда был для меня загадкой, хотя знаю его еще почти с подросткового возраста. В 1950-е годы Николай вместе с братом моей жены Петром учился в автомеханическом техникуме. Студенческой стипендии часто не хватало, и они приезжали к нам слегка подхарчиться. Анна всегда принимала их радушно. Однажды я специально заехал в техникум узнать, как учатся наши подопечные. О Слюнькове получил самые хорошие отзывы. Любознательный, энергичный, напористый, принимает активное участие в общественной жизни.
После окончания техникума Петр стал испытателем автомобилей, а Николай пошел на тракторный завод. Работы мастером, старшим мастером, начальником цеха. Организаторская жилка проявилась и здесь, и через пять его избрали председателем заводского комитета. Еще через несколько лет назначили директором завода автотракторных деталей, хотя на тот момент Слюньков не имел высшего образования. Словом, карьера шла стремительно ввысь. Следующая ступень - директор Минского тракторного завода - стала ее логическим продолжением.
И вот тут начали проявляться в характере Слюнькова качества, которые отличают его от руководителей старшего поколения. Он старался готовить плацдармы для своего продвижения сам. В СССР был введен Знак качества, который присваивался продукции, отвечавшей самым высоким требованиям, не имевшей нареканий у потребителей. По крайней мере, сразу было именно так. Это потом уже в погоне за цифрой, что было настоящим бичом нашей плановой экономики, к недостаткам стали относиться снисходительно, и Знак качества превратился в дешевую разменную монету. Однажды в мою бытность первым секретарем партии Слюньков завел разговор о том,
