Доктор Чини горько улыбнулась.
— Позвольте объяснить вам кое-что, мистер Кейн. Я не очень-то верю в то, что многие в наши дни называют синдромом подавленной памяти. — Должно быть, на моем лице отразилось некоторая растерянность, потому что она продолжила: — О подавленной памяти говорят в тех случаях, когда перенесенная пациентом травма настолько тяжела и мучительна, что мозг может справиться с ее последствиями только одним способом — стереть болезненные воспоминания. В результате человек забывает, что с ним произошло, и живет дальше. Некоторые психиатры полагают, что воспоминания эти можно вернуть посредством определенных методик, в частности, с помощью гипнотерапии. Вопрос чрезвычайно сложный и вызывает немало противоречивых мнений, поскольку позволяет выдвигать уголовные обвинения при отсутствии подкрепляющих доказательств. Жертвами могут стать совершенно невинные люди, никогда в жизни не совершавшие того, что им приписывают. Впрочем, к ситуации с Энн это не относится. Видите ли, я бы не стала утверждать, что у нее была полностью подавленная память. По-моему, Энн хорошо понимала, что с ней случилось, но создала вокруг этих воспоминаний, образно говоря, жесткий защитный слой. Однако когда я вскрыла этот слой, ее заявления были восприняты полицией без должной серьезности именно ввиду противоречивости самой проблемы подавленной памяти. Хотя жюри присяжных и признало ее невиновной по причине ограниченной вменяемости, полиция заняла более циничную позицию, и последовавшее за этим расследование проводилось совершенно неудовлетворительно.
— Но они же арестовали ее отца, Ричарда Блэклипа.
— Да, арестовали. А что еще им оставалось? Но его преступление, его насилие в отношении дочери было, что называется, лишь верхушкой айсберга.
— Вот как? И что же утверждала Энн?
— Она утверждала, что впервые узнала о сексе от отца в возрасте четырех лет, вскоре после смерти матери. Что поначалу он ограничивался тем, что трогал ее в интимных местах. Что по мере того, как она взрослела, его домогательства становились все серьезнее. Вагинальный секс. Анальный секс. Оральный секс. На протяжении нескольких лет она спала с ним в одной постели, считая все происходящее нормальным и естественным, хотя Блэклип постоянно предупреждал ее никому ничего не рассказывать. Она и не рассказывала. В школе Энн училась посредственно, но не настолько плохо, чтобы на нее обратили внимание. Причин для беспокойства не было, хотя уровень посещаемости заметно падал.
По словам Энн, их с отцом отношения начали меняться, когда ей было примерно девять лет. Он стал привлекать посторонних мужчин, которых называл ее дядями, хотя раньше она никогда их не видела. Он водил ее в разные дома, на так называемые «вечеринки», где его друзья — те самые «дяди» — вступали с ней в сексуальные отношения. Это был уже групповой секс. Сколько их было, Энн точно не помнила, примерно от пяти до восьми, и большинство из них скрывали лицо под маской. Ее описания этих «вечеринок», того, как они организовывались, звучали вполне достоверно.
— Но, учитывая все обстоятельства, не думаете ли вы, что Энн могла это придумать?
Доктор Чини решительно покачала головой.
— Мое мнение, мнение профессионала, таково: она говорила правду. Именно это я и сказала следователям более года назад. Энн Тейлор ничего не выдумывала. В ходе дальнейшего расследования полиция установила, что много лет назад ее отца уже признавали виновным в сексуальном насилии над детьми, но тогда он носил другое имя.
— Боже… — прошептал я. — Бедняжка.
Неудивительно, что жизнь Энн Тейлор получилась такой пустой, бесцельной и короткой. Да и могла ли она быть другой при таком отце, как Блэклип? Могла ли стать уравновешенной и счастливой молодой женщиной? Конечно, нет. Блэклип убил дочь так же верно, как если бы дал ей в руки шприц с наркотиком и сам нажал на поршень. Если я и нуждался в оправдании того, что сделал с ним в Маниле, то теперь такой необходимости не было.
— Да, бедняжка, — повторила задумчиво доктор Чини. — Ее жизнь была одной непрерывной трагедией, усугубленной еще и тем, что виновные в преступлениях против нее так и не были установлены, а ее отец умер при загадочных обстоятельствах. Вы наверняка об этом слышали.
— Да, слышал. Я бы сказал, туда ему и дорога, и даже не вспомнил бы о нем, если бы не вопросы, на которые он мог бы сейчас дать ответ. Например, кто еще участвовал в тех оргиях.
— Если я правильно вас поняла, вы полагаете, что смерть Энн и гибель тех двух мужчин, ее приятеля и полицейского, связаны каким-то образом с ее прошлым, не так ли?
— Мне бы не хотелось забегать вперед и делать преждевременные выводы, — осторожно ответил я. — На данном этапе это лишь одно из направлений расследования. Разумеется, каждая версия заслуживает внимания. Скажите, доктор, заявления Энн исчерпывались тем, о чем вы рассказали, или было что-то еще?
Секунду или две доктор Чини молча буравила меня своим твердым взглядом.
— Если было что-то еще, мне необходимо знать.
В комнате стало вдруг очень тихо. Хотелось курить, но просить разрешения я не стал — хозяйка этого кабинета не курила и курить не могла. Иногда такие вещи просто знаешь.
— Понимаете, на каком-то этапе лечения я почувствовала, что Энн говорит не всю правду. Но я и предположить не могла, что именно она скрывает. Рассказанное ранее было ужасно, но оно как-то не совсем совмещалось с сидевшей передо мной девушкой. С самого начала я видела у нее глубоко укоренившиеся эмоциональные проблемы, склонность к насилию по отношению к тем, кого она считала своими обидчиками, и в ходе наших сеансов становилось все более и более очевидно, что именно насилием отравлено ее прошлое, и она пережила нечто такое, что нельзя объяснить уже известными фактами. Именно это нечто сыграло роль катализатора в решении уйти из дому и от отца, поскольку ко всему прочему она успела привыкнуть и воспринимала как нормальное. Постепенно я убедилась, что в ее прошлом было что-то еще, что-то такое, что она отчаянно пыталась забыть, подавить, потому что жить с ним было невозможно. Мы провели ряд сеансов, и в конце концов, понемногу и осторожно, я вытащила из нее правду.
Комнату снова заполнило молчание. На этот раз я не стал ее подталкивать. Я ждал, зная, что она расскажет.
Доктор Чини откашлялась.
— Я расскажу вам. Расскажу, потому что Энн рассказала об этом полиции, и потому что, как мне кажется, она сама хотела бы, чтобы за это кто-то ответил. Но только поэтому. Так вот, по словам Энн, она ушла из дому, потому что на ее глазах произошло убийство.
Я напрягся. Во рту вдруг пересохло.
— Кого…
— Девочку.
Я шумно выдохнул. Снова вспомнился Блэклип в душном номере манильского отеля. И его пожелание — убить девочку.
— Как это случилось?
— Те «вечеринки», на которые отец заставлял ходить Энн, становились со временем все развязнее и гаже. Участники их вели себя все грубее и требовали все большего. Среди них появился новичок, мужчина, постоянно носивший черную кожаную маску. Остальные относились к нему с видимым почтением. Из всех он был самым жестоким, самим несдержанным и грубым. Тогда же появились и две новых девочки. Энн не знала их, но запомнила, что одной было лет двенадцать или тринадцать, а другой поменьше.
