— Почему так смотришь, солнца свет?
— Осознаю, как сильно вас люблю, — ответила, прижавшись губами к щетинистой щеке.
— А до этого, значит, не осознавала? — игриво чмокнув меня в макушку, Вард резко прижался бедрами к моим ягодицам. Дразня, хрипло зарычал на ушко, вызывая приступ щекотных мурашек.
— Каждый день как первый. За ночь успеваю забыть, — отшутилась я, за что была легко укушена за шею и отпущена поприветствовать Берда, неторопливо поднимающегося по ступеням.
— Бера, — на выдохе прошептал он, позволив с разбегу запрыгнуть в свои горячие объятия, прижимаясь носом к горячей и ароматной шее. — Всей жизни с тобой мне будет мало. С годовщиной.
— С годовщиной, — прошептала, потираясь щекой о горячую грудь. — С годовщиной, любимые.
— Давай в дом, тебе тоже нечего стоять на ветру, — напомнив об округлившемся животе, Харланд ободряюще опустил на него ладонь, обжигая своей температурой даже сквозь ткань платья.
— Я же бера, что мне будет от мороза? Но да, давайте зайдем. Стол почти накрыт, мама с отцом, и Буря уже здесь. Скоро прибудут папа и Инесс с Бьерном. Только я не знаю, возьмут ли они с собой девочек.
— О, девочки! — Страдальчески закатив глаза к небу, простонал Вард. — Они сводят меня с ума!
— Не тебя, а Ивоона! Не преувеличивай, — я отмахнулась, не воспринимая страдания мужа всерьез.
Но, если честно, дочери Инесс действительно могли свести с ума кого угодно. Ощутив в нашем старшем сыне пару, они изводили всех вокруг неуемным количеством вопросов о нем и все время хихикали, прячась и стесняясь его внимания.
Ивоон, не будь дураком, все время дергал их за волосы, фыркал и распугивал стайку шумных медведиц, пряча красные от смущения щеки под темными волосами, спадающими на лицо.
Нельзя было требовать от детей серьезности, поэтому мы просто смирились, поглядывая за притиркой со стороны и ускользая от очередного вопроса об интересах нашего сына.
— Соглашусь с Вардом, — нахмурился второй лорд Смоляного леса. — Эти… медведицы иногда бывают просто невыносимы.
— Вам ли не знать, как себя ведет влюбленная бера, — напомнила я нашу историю.
В конце концов, сегодня наилучший день для воспоминаний, почему бы и нет?
— Мы помним, — губы Харланда коснулись кожи, проглядывающей в вырезе платья, и я вновь удовлетворенно вздохнула, наполняясь трепетом до предела.
Я любила. Любила так сильно, что могла голыми руками гнуть железо. За мужей, сыновей, за всех, кого я считала семьей.
Пару лет назад наш большой и просторный дом, стоящий посередине между двух лесов, охватил пожар. Мужья были на обходе границ; в одиночку я вытащила своих детей из огня, ломая мохнатыми боками покосившиеся стены. Все происходило как в тумане, но я настолько сильно сплелась в ту секунду отчаянья со своим зверем, что практически отдала ей свой разум, позволяя вытянуть два надышавшихся дымом тельца. Не помню, как, уже обернувшись человеком, опаленными руками умывала их лица снегом, пытаясь привести в себя.
У меня получилось, они задышали.
Но то, какой силой я была движима в этот момент, просто невозможно описать никакими словами на свете.
— А вот и отец, — вглядываясь вдаль, предупредил Вард.
И правда, из леса мчалась настоящая стая, следующая за огромным бурым медведем с серебристыми искрами в густой шерсти.
Да, время не щадит никого, у всех на лицах оставив отпечаток.
— Ласкана!
Обернувшаяся раньше всех подруга бросилась меня обнимать, обхватывая за шею тонкими руками и позволяя набросить на ее голые плечи плащ.
— Я так рада тебя видеть!
— А я как рада! Ужасно по тебе соскучилась, Инесс. Мужское общество меня рано или поздно доконает.
Подруга рассмеялась, отступая и прижимая ладони к моему животу.
— Кто знает, может, скоро появиться одна маленькая девчушка, которая составит тебе компанию? Йонна еще ничего не говорила?
— Сегодня, как все соберутся, обещала сказать, — нетерпеливо закусив губу, поделилась я. — Давай, иди в дом, все уже там, ждали только вас.
Пока мы болтали, Бьерн и дядюшка уже успели натянуть штаны, вынув девчонкам нарядные платья из сумок, которые те явно подготовили, чтобы поразить Ивоона в самое сердце.
— Дочка!
— Отец, — позволив мужчине поймать лицо ладонями, я дождалась крепкого отцовского поцелуя в лоб и прижалась к мужской груди, как и раньше, чувствуя аромат летних трав и сладкого меда, способного ударить в голову с первого глотка. — Я соскучилась.
— Я тоже, счастье мое рыжее. Как ты тут?
— Каждый раз спрашиваешь, — недоверчиво прищурилась, глядя на мужчину. — Все так же.
— Я должен беспокоиться! Я же твой родитель! — преувеличенно возмутился он. — Ну что? Где мальчишки?
— В доме. Надеюсь, уже успели одеться.
Подошедший молчаливый Бьерн по-беровски протянул мне руку, дождался ответа и смело шагнул в дом, родительским взглядом проводив подпрыгивающих от нетерпения дочерей.
Я прямо увидела, как он мысленно фырчит, борясь с желанием закатить глаза, но, верный себе, бер промолчал, отправляясь к своему товарищу по общению — отцу моих мужей, мужчине такому же молчаливому, как и он сам.
Семейство уже устраивалось за столом, ребятня бегала вокруг — по большей части, конечно же, неугомонный и полный сил Аарон, пока девочки хихикали из-за угла, привлекая внимание нахмурившегося Ивоона. Тот, заметив их приезд, помрачнел и покраснел одновременно, пряча глаза.
— Давайте! Давайте, скорее за стол! — загоняя ребятню хотя бы поесть, я махнула руками, в бесполезной попытке угомонить болтовню. — Йонна сейчас будет раскидывать кости!
Так и знала, что это подействует.
Фокусы беловолосой шаманки всегда притягивали детское внимание, поэтому, вытягивая головы вперед, они наконец уселись по местам, глядя на Йонну, которая театрально сунула руку в карман своего нежно-голубого платья, резко дунув на вынутую ладонь.
Серебристые искорки воспарили в воздух, замирая на бокалах ледяной корочкой изморози, и восторженное «Ах!» подсказало, что фокус, как и всегда, удался.
— Ну что, готовы узнать, кто у вас будет? — спросила женщина, вновь потянувшись к карману. — Или еще с месяц подождем?
— По-моему, сегодня самое время, — встав за моей спиной, пробасил Берд, опуская широкие ладони на плечи. — Лучший подарок на годовщину.
— Согласны? — обведя взглядом столпившихся возле меня сыновей, убедилась в их согласии и зашептала в кулак, медленно закрывая глаза.
Каждый раз, когда она обращалась к духам, я вспомнила ту минуту, когда шаманка погрузила меня в ледяной сон, дала шанс найти своего зверя и слиться с ним в единое целое. Мне все еще было не по себе при мысли, что могло бы произойти, не сумей я уговорить ее, но я отгоняла прочь давний страх, предвкушая долгожданные новости.
