Книга Новый порядок (Часть II) - Александр Dьюк

Змей жадной пиявкой присосался к Пристерзуну. Сделал именно то, на что Гаспар рассчитывал, но счет шел на секунды.

Он сосредоточился, хоть это было сделать очень сложно, нашел в пространстве вьющуюся ленту и пронесся над ней, единственно заботясь о том, чтобы не задеть и никак не выдать себя, пока менталист слишком увлечен, ковыряясь в сознании Звонка.

Все заняло лишь пару секунд, но казалось таким длинным путем, после которого останется только бессильно рухнуть и проваляться в беспамятстве несколько дней.

Но он нашел. Нашел его.

Тот стоял во мраке, подпирая колонну. Мужчина средних лет, худой, невысокий, с сединой в густых темных волосах, со скуластым лицом с крупным носом, на котором держались круглые очки. Лицо казалось смутно знакомым, но Гаспару было не до того, чтобы вспоминать.

Он замер у самой головы противника, так, чтобы менталист не мог его почувствовать. Вскользь попробовал коснуться чужого сознания — как и рассчитывал, оно было закрыто, и настолько крепко, что биться можно до посинения.

Но несмотря на надежную защиту, менталист сейчас был слаб, блуждая сознанием в чужом рассудке. И именно здесь было самое уязвимое место. Тут, где он совершенно не ждет нападения.

— Тридцать пять тысяч, — поднял ставку Пристерзун.

Гаспар физически наклонился, уронил голову на грудь. На пол упало несколько капель крови. Даниэль торопливо поднесла ему к носу платок.

Ментальная проекция Гаспара занесла руку. Ладонь вытянулась в ту самую ржавую пилу, которая столько лет скребла и пилила ему череп изнутри.

Змей, выскользнув из головы Александера Пристерзуна, уже расположился на плече Йозефа Вортрайха, у которого возникла абсолютная уверенность, что у выскочки напротив две…

Гаспар ударил.

Неожиданный удар был несильным, но этого хватило.

Лента завибрировала, задрожала, как натянутая бечева, надорвалась у самого основания. Чужой менталист распахнул обезумевшие от страха глаза, раззявил рот, сипло всасывая воздух, взялся за лоб. На висках вздулись вены. Он оперся на колонну, но ноги не удержали, и менталист сполз на пол, где глухо завыл, колотясь от крупной дрожи. Стоявший рядом охранник в черном сюртуке наклонился к нему, но тот лишь слепо отмахнулся локтем и уткнулся лбом в подтянутые к груди колени, издав утробный рык.

Гаспар из последних сил метнулся к хмурому Йозефу Вортрайху, вперившемуся напряженным взглядом в рубашки своих карт.

Две пятерки, шепнул ему Гаспар, растворяясь бесплотным духом. У выскочки две пя…

Зрачки Вортрайха сузились. Это единственное, что выдало его реакцию, но никто этого не заметил.

— Сорок тысяч, — поднял ставку он.

— Уравниваю, — поразмыслив, ответил Звонок.

— Ставки достигли лимита, — объявил крупье. — Вскрывайте карты, господа…

— Нет, — лягушачьи улыбнулся Вортрайх. — Предлагаю повысить. Пятьдесят тысяч.

— Но позвольте, — вмешался крупье. — Хэрру Пристерзуну нечем ответить…

— Позвольте, пожалуйста, помолчать, — жестко прервал Вортрайх, не глянув в его сторону. — Это все-таки мой турнир и это я устанавливаю здесь правила. Ну так что, хэрр Пристерзун, — гипнотизируя Звонка взглядом, сказал он, — как насчет пятидесяти тысяч?

Звонок облизнул пересохшие губы.

— Но мне и вправду нечем ответить, — робко возразил он.

— Если только кто-то не одолжит вам, — произнес Вортрайх и обернулся в онемевший зал. — Господа, найдется среди вас смельчак, готовый одолжить нашему чемпиону еще десять тысяч?

Зал не ответил.

— Что? — самодовольно усмехнулся Вортрайх. — Неужели никто? А что насчет вас, хэрр Напье? — отыскал он в расступающейся толпе Гаспара.

Тот запрокинул голову, зажимая платком нос. Вортрайх как будто не заметил этого.

— Охотно, — гнусаво и приглушенно рассмеялся Гаспар. — Если вы одолжите мне десять тысяч, я легко одолжу их хэрру Пристерзуну.

— Вот как? — Вортрайх перед лицом ладони домиком и подумал. — Ну хорошо, я согласен. Однако же, — он пригладил волосы, широко улыбаясь, — это ведь несерьезно, хэрр Напье. Давайте поднимем еще немного. Скажем, до восьмидесяти, а?

— Это еще тридцать тысяч? — уточнил Гаспар, осторожно шмыгая носом.

— Неужели вы не располагаете такой… скромной суммой для человека вашего порядка?

— Конечно, располагаю! — оскорбленно заявил Гаспар. — Но не при себе, разумеется.

— Тогда что нам терять? Я одолжу вам сорок тысяч, а завтра… то есть сегодня, скажем, вечером вы мне их вернете. Это если, конечно, удача отвернется от нашего чемпиона, — добавил Вортрайх, извиняясь, — в чем лично я сильно сомневаюсь.

Чемпион, мнением которого никто уже не интересовался, тоже в этом сомневался, гораздо сильнее кого бы то ни было в зале. Ему лично хотелось все бросить и убежать как можно дальше отсюда.

— Не вижу никаких проблем, хэрр Вортрайх. Я всегда держу слово, — заверил Гаспар.

Толпа зашумела. Кажется, кто-то от чувств подавился окурком сигары. Только Даниэль осталась равнодушна к происходящему. Она стояла с прикрытыми глазами, дышала ровно, держа Гаспара под локоть.

— Я в этом даже не сомневаюсь, — скупо улыбнулся Вортрайх и повернулся к белому, как мел, Звонку. — Итак, восемьдесят тысяч. Неплохо, хэрр Пристерзун? Ваш выигрыш увеличился в четыре раза. Что вы будете делать с такими деньгами, уже решили?

Чемпион не ответил. Руки у него тряслись.

— Ставки возросли до восьмидесяти тысяч! — безразлично объявил крупье. — Ставок больше нет. Господа, вскрывайте карты!

Йозеф Вортрайх взял свои карты и выложил их перед собой.

Две шестерки.

Звонок спазматически вздрогнул, тяжело сглотнул. Трясущимися пальцами сгреб свои карты с края стола, взял их в руки, едва не выронив. Качнулся, от нервного напряжения едва не теряя сознание, но все-таки удержался, поставив локти на стол, и бросил карты перед собой.

— Пара девяток! — провозгласил крупье. — Хэрр Пристерзун победил в битве чемпионов!

Вортрайх сперва решил, что ему послышалось.

— Что ты… — прошипел он, привстав из-за стола. Глянул на карты Звонка и бессильно упал на стул.

Зал взорвался ликованием. Но Александер Пристерзун этого не слышал. Он плыл. Его мутило. Сил, чтобы осознать свою победу, у него не нашлось.

В толпе началось движение. К Гаспару потянулись руки. Кто-то тряс его за свободную. Кто-то хлопал его по плечу, толкая Даниэль.

— Не делайте резких движений, — вполголоса посоветовал кто-то в самое ухо.

IX

— Долго нам тут еще торчать? — пробормотал Бруно, тряся затекшими ногами.

— Тха, — кисло хмыкнул Эндерн, развалившись у стены. — Блаженного спроси. Он у нас сигнал, сука, сраный ждет.

Бруно мрачно глянул на неподвижную в темноте фигуру сигийца.

— Уж скоро ночь кончится, а мы, как мудаки, тут… — буркнул Маэстро. Очень хотелось курить, но оборотень запрещал, чтоб «позицию не засветить».

— А че сразу как? Мудаки, сука, и есть, — невесело хихикнул Эндерн.

Бруно побродил взад-вперед, разгоняя кровь, затем, кряхтя и охая, присел на корточки рядом с полиморфом.

— Почему мы сразу туда не полезли? — спросил он. — Света нигде нет. Никого там нет. Этот Напье Нытьен сказал, что все внизу сидят, в карты режутся. Так взяли бы втихую влезли, пока никто не видит, втихую забрали что нать, втихую ушли — и все, делов-то!

— Это потому, — широко зевнул Эндерн, — что Напье дорогой наш, сука, Нытьен — идиот. А в его идиотской башке слева пусто, а справа — полно идиотских планов, которые ему ну что твой скипидар в жопной дырке покоя не дают. И вот ежели ему, сука, справа ебнуть, идиотские планы в пустоту вываливаются, а на выходе — пиздец, который мне обычно разгребать. Ну и вам теперь до кучи. Добро пожаловать в клуб мудаков. Ты счастлив? — оборотень ткнул Бруно локтем. — Не слышу радости.

— Угу, — ворчливо протянул тот, — до усрачи.

— То-то же, — нахохлился Эндерн.

— Идем, — сказал бесшумно выросший перед ними сигиец.

Оба почти никак не отреагировали.

— Че? Уже? — недовольно бросил полиморф.

— Да.

— Давай еще подождем, а то мало ли, — едко произнес Эндерн.

— Охрану вызвали вниз, — сказал сигиец. — Наверху осталось только трое.

— Так бы сразу! — оборотень вскочил, поправил перекинутую через плечо сумку. — Че, сука, встал? Бегом!