— Быстро! Ключ от медицинского шкафчика с перевязочным материалом в предоперационной! — Он нетерпеливо перебирал пальцами.
Минхен вытащил связку ключей. Эллери выхватил предложенный ключ у него из рук и ворвался в кабинет анестезии.
По пути он поспешно выхватил из кармана блокнот и перебирал страницы, пока не нашел нужную, на которой были таинственные пометки карандашом. Они имели геометрическую форму. Он внимательно изучил их и улыбнулся. Не говоря ни слова, сунул блокнот обратно в карман, прошел мимо полицейского в предоперационную. Минхен, ничего не понимая, следовал за ним.
Эллери ринулся прямо к шкафчику. Он открыл ключом стеклянную дверцу и стоял, рассматривая ряд узких ящичков перед собой. На каждом ящичке была наклейка с подробным описанием содержимого.
Он быстро пробежал взглядом этикетки; одна его явно заинтересовала. Он выдвинул ящик и внимательно пересмотрел все имеющиеся материалы. Несколько раз он что-то вынимал из ящика и рассматривал на свет, однако оставался неудовлетворенным, пока не нашел то, что искал. Затем, пробормотав что-то про себя, встал, достал блокнот, перевернул страницу со странными пометками и внимательно сравнил записи с добытым предметом.
Улыбаясь, он сунул блокнот в карман, возвратил вещь на место. Однако, подумав, достал конверт атласной бумаги и положил свою добычу туда.
— Я полагаю, — обретя голос, сказал Минхен, — что ты завладел чем-то важным. Но для меня это полнейшая тайна. И почему ты так странно усмехаешься?
— Для меня это не открытие, Джон, — для меня это подтверждение догадки. — Эллери выглядел торжествующе. — Этот случай — совершенно особенный в моей практике. Наверное, эта улика достаточно важна, чтобы подтвердить мою сложную гипотезу, но если бы я додумался достать ее раньше — она бы мне не сослужила столь важной службы. Представь себе. Все время улика лежала у меня под носом, а я мучился разгадками, вместо того чтобы пустить ее в дело!
Глава 26
УРАВНЕНИЕ
Ранним вечером в четверг Эллери Квин входил в свой дом на Восемьдесят седьмой улице с широкой улыбкой на лице, неся под мышкой большой пакет, а в руке — тонкий бумажный рулон.
Как только Джуна услышал звон ключей за дверью, он бросился навстречу и был немного изумлен, когда увидел, как Эллери прячет от него пакет за спину.
— Мистер Эллери! Вы так быстро вернулись... Почему не звоните? Я бы открыл...
— А... — Эллери улыбнулся. — Джуна, скажи... кем бы ты хотел стать, когда повзрослеешь?
— Когда буду совсем взрослым?.. Я хочу быть детективом!
— А ты знаешь, как надо маскировать свою внешность? — строго спросил Эллери.
— Нет... нет, сэр. Но я научусь! — растерянно, а затем с воодушевлением ответил юноша.
— Ну, вот тебе кое-что, чтобы научиться. — И он сунул таинственный пакет в руки парнишки.
Он с достоинством прошел в свой кабинет, оставив позади себя потерявшего дар речи Джуну.
Две минуты спустя сияющий Джуна влетел в гостиную с криком:
— Мистер Эллери! Это — мне?! Для меня?!
Минуту назад он бережно разложил пакет на столе, затем нетерпеливо разорвал обертку, извлек из нее металлическую коробку, раскрыл ее и обнаружил внутри богатый набор самоклеящихся усов, бородок, волосяных накладок, косметических красок и прочего инвентаря.
— Для тебя, для тебя, юный друг. — Эллери отбросил пальто и шляпу, склонился над Джуной. — Для тебя, потому что ты — самый лучший детектив в нашей семье.
На лице Джуны отобразился спектр самых разных переживаний.
— Если бы не ты, — торжественно провозгласил Эллери, ласково ущипнув Джуну за щеку, — и твой наивный совет этим утром, то загадка двойного убийства не была бы отгадана.
— Вы поймали их?
— Пока нет, но обещаю тебе, весьма скоро это случится. Ну а теперь возьми, это по праву принадлежит тебе, и иди развлекись. Мне нужно подумать. Передо мной еще много вопросов и задач.
Джуна, привыкший к переменчивому настроению Кви-нов — сына и отца, — растворился в воздухе, будто джинн.
Эллери расстелил бумажный рулон на столе. Это была копия плана, врученного ему в госпитале. Сигарета выпала у него изо рта, но он не заметил этого, поскольку ушел с головой в изучение плана.
Время от времени он сверялся со своими криптограммами в блокноте. Что-то беспокоило его. Он начал расхаживать по кабинету, выкуривая сигареты одну за другой.
План лежал забытым на столе. Изборожденный морщинами лоб Эллери был влажен.
Застенчиво вошел Джуна. У него был неуверенный и в то же время хитроватый вид. На черных вьющихся волосах алел ярко-рыжий парик. С подбородка свисала узкая бородка песочного цвета под Ван Дейка. Воинственные черные усы пролегали под носом. Для завершения созданного облика он наклеил кустистые седые брови — весьма схожие с бровями старика инспектора. Щеки были ярко-красные, а черным карандашом Джуна обвел глаза.
Он молча с надеждой остановился у стола, ловя взгляд Эллери.
Эллери застыл и в изумлении поднял брови, но быстро справился с собой и изобразил серьезность и строгость. Слегка дрогнувшим голосом он спросил:
— Кто вы? Как вы сюда попали?
Глаза Джуны чуть не вылезли из орбит от восторга.
— Мистер Эллери, ну это же я!
— Что?! — Эллери отступил на шаг. — Уходите, — хриплым шепотом произнес он. — Вы дурачите меня... Джуна, это ведь не ты?
— Это я! Я! — в восторге кричал Джуна. Он сорвал с себя бороду и усы.
— Иди сюда, мерзавец! — со смехом пробормотал Эллери. — Ну и напугал!
И вот они сидят рядом в широком инспекторском кресле.
— Джуна, — торжественно сказал Эллери. — Преступление раскрыто. Найдены все решения, кроме одного. Я бы мог прямо сегодня арестовать убийцу — единственное лицо, которое могло совершить оба преступления. Это был изощренный, труднейший случай. Но осталась одна упрямая деталь... такая небольшая деталь. — Он говорил скорее сам с собой, чем с Джуной. — Как ни странно, она не мешает нам задержать преступника, однако мне хотелось бы знать все... — Голос его звучал ровно, он сидел с полузакрытыми глазами.
Джуна отошел, завороженный.
— Благодарение небесам, — продолжил Эллери. — Я все понял.
Он вскочил с кресла и ринулся в спальню. Джуна побежал за ним.
Эллери схватил телефонную трубку и набрал номер.
— Пита Харпера!.. Пит! Слушай внимательно. Не задавай вопросов. Просто слушай. Пит, если ты сделаешь то, что я тебе скажу, я обещаю тебе самую замечательную статью, еще лучше предыдущей... Ты понял? Взял карандаш и бумагу? И упаси тебя бог сказать кому-нибудь хоть слово об этом... Ни единой душе, ты понял? Публиковать не смей, пока я не дам тебе знак.
