чтобы их били нагайками... Ты вот что... Прыгай с «компашки» у семафора и сразу же или через мост к скотобойне. Мой Пронька пасет там Гнедого. Уедешь к условленному месту и отпустишь коня. Встретит тебя Шурка изобретатель.
Помолчали. Было слышно, как в топке бушевал огонь. Храпчук поднялся.
– Желаю тебе удачи!
– Постараюсь! – сказал машинист. Коптилка бросила слабый свет на его суровое, морщинистое лицо.
Товарищи пожали друг другу руки.
– Вот еще что, – тихо сказал Храпчук, – не убрать ли на прощанье Блохина? Тошно смотреть, как он угождает атаману да японцам!
– Ни в коем случае! – ответил Хохряков. – О Блохине Усатому сообщали, и он так сказал: «Сами увидите, как пригодится нам эта блошка!»
* * *
Столкновение маневрового паровоза с эшелоном и взрыв цистерны с керосином потрясли спящий станционный поселок. Люди вскакивали с постелей, приникнув к окнам, в страхе смотрели, как во тьме бушует столб огня...
– Вот вам красные саранки! – бормотал Храпчук, оглядываясь с моста на станцию. Языки пламени плясали над эшелоном карателей. Теплушки дымились, громоздились друг на друга..
* * *
Ожидая Эдисона, машинист присел на землю под раскидистой лиственницей, прислонился к смолистому стволу. Потрясенный событиями дня и ночи, уставший от непривычной езды верхом, старик задремал...
– Руки вверх, маркиз!
Храпчук вскочил, протирая глаза. Перед ним стоял Эдисон с карабином в руках.
– Шурка! Шельмец! Что ты делаешь со стариком?!
– Это я попугал вас немного! Здравствуйте, Николай Григорьевич! Прибыли к нам, значит?
Сквозь ветки высоких деревьев пробивались лучи солнца. В петличке зеленой гимнастерки юного партизана Храпчук увидел еще покрытую капельками росы красную саранку...
Глава тридцать вторая
БРОНЕПОЕЗД «ИСТРЕБИТЕЛЬ»
Станция была оцеплена японцами и казаками. Поезда не принимались, – пути расчищали от разбитых и обгоревших вагонов. Из Читы подошел бронепоезд «Истребитель». Привел его механик первого класса Драверт. Пока вывозили раненых семеновцев в больницу, а убитых на кладбище, команда бронепоезда начала облавы и аресты. На базаре было вывешено объявление– за поимку Храпчука и стрелочника назначалось большое вознаграждение.
Дядя Филя шел с Хитрого острова на работу в депо. Через станцию не пропускали, и он решил подняться на Набережную по лестнице.
Около магазина стояла Конфорка, роясь в вязаном ридикюле. Увидев дядю Филю, она вытащила носовой платок, встряхнула его. Из ворог товарного двора вышел офицер и начал подниматься по лестнице следом за дядей Филей. «За мной», – подумал он и ускорил шаг. «Вернуться обратно? Семеновец вооружен. Да и за воротами товарного двора, наверное, засада. Лучше обожду, не пройдет ли дальше...» – лихорадочно думал дядя Филя. Он остановился, не спеша достал кисет с табаком, начал закуривать. Офицер тоже остановился. Он был ступенек на десять-двенадцать ниже. Сияв фуражку, он делал вид; что осматривает поселок. Дядя Филя поднялся выше, на первой площадке сел на скамью, огляделся. Офицер все стоял. У дяди Фили мгновенно созрел план. Он рванулся вверх, перескакивая через две-три ступеньки. Грохотали сапоги, тряслись перила. Назад не оглядывался. Вот вторая площадка со скамейкой, остался еще один лестничный пролет. Но сверху навстречу уже спускается другой офицер с револьвером в руке. «Ловушка!» Дядя Филя перемахнул через перила и бросился по косогору вниз, рассчитывая забежать в магазин, а оттуда скрыться через служебные помещения. Офицер с лестницы выстрелил. Обожгло правую руку выше локтя. Дядя Филя спрыгнул в неглубокий, прорытый ливнем овраг. Поднял голову. С Набережной скачками спускался к нему японский солдат, держа винтовку с примкнутым кинжальным штыком. Превозмогая боль, дядя Филя поднял руки. Японец уже стоял над ним. «Эх, была не была!» Нагнулся и рывком схватил японца за ногу. Солдат выронил винтовку, упал в ров. Но уже подбежали офицер и несколько японцев. Одни ударил дядю Филю прикладом по голове...
От писаря контрразведки, работавшего в одной из двоек большевистской подпольной организации, Усатый узнал, что Конфорка давно следила за дядей Филей и однажды приметила, что он встречался в киноиллюзионе с техником участка пути. Приведенный на бронепоезд техник после порки признался, что валявшийся в конторе гектограф отдал слесарю депо Филиппу Кузнецову.
– Где гектограф? – прежде всего спросили дядю Филю
– На нем хорошо печатают листовки, вы их читали! – ответил он.
– Где спрятан гектограф?
– В сосновом штабе!
– Точнее?
– Запишите адрес: тайга, каменная тропка, землянка № 1, спросить Матроса!
На дядю Филю набросились два здоровенных карателя...
С поломанными ребрами лежал он на бетонном полу вагона и, выплевывая кровь, хрипел:
– Можете не беспокоиться, гектограф в надежных руках...
У него спрашивали, кто такой Усатый, допытывались о связях с партизанами, о службе в Красной гвардии. Дядя Филя молчал. Ночью его вывезли за железнодорожный мост и заставили копать могилу. Собравшись с силами, он размахнулся и расколол лопатой череп офицеру. Его пронзили штыки японских винтовок...
* * *
Ни казаки, ни японцы не могли разнюхать, где скрываются партизаны. Несколько раз натыкались на разведчиков, гонялись за ними, те заманивали преследователей в таежную глухомань, а сами ловко исчезали. Контрразведка упорно искала провокатора. Малодушный техник, предавший дядю Филю, согласился пробраться в партизанский лагерь, освоиться там и затем навести казаков на след. Но писарь из контрразведки сообщил об этом Усатому, а тот – всем двойкам.
Кравченко уже третьи сутки сидел дома, в поездку не вызывали: станция не могла принимать и отправлять поезда. К исходу третьей ночи во дворе залаяла собака, кто-то не сильно, но настойчиво стучал в калитку. Кравченко вышел во двор.
– Кто там? – спросил он тревожно.
– Человек добрый, спасите! – тихонько прохрипел мужской голос.
– Да кто ты? – допрашивал Кравченко, не открывая калитку.
– Вы меня знаете, я техник участка пути, бежал с бронепоезда... Пустите скорее!
– А я тут при чем? Иди, куда знаешь!
– Мне надо скрыться! – что есть силы шептал техник.
– Скрывайся, где хочешь, а я с большевиками-антихристами не связываюсь, будь они трижды прокляты! – яростно проговорил Кравченко.
– Ну, пустите хоть до утра, меня ищут, я истекаю кровью!
Кравченко открыл калитку. Техник рухнул во двор и застонал.
– Искалечили меня, мерзавцы-
Кравченко помог технику подняться и усадил его на заваленку.
– Как же тебе удалось бежать? Ведь оттуда не возвращаются...
Техник рассказал историю побега... Будто ночью его повели в поселок на очную ставку с каким-то железнодорожником. Пока стучали в дверь квартиры, он с высокого крыльца бросился на
