— Как удалось твоему мужу уйти от цепких когтей Сейяна? — спросил он.
— Откуда мне знать? Я познакомилась с ним спустя пятнадцать лет, — пожала она плечами.
— И последнее: не помнишь ли, как он был одет в то утро, когда ты ушла, чтобы встретиться со мной?
" — На нём была облегающая туника из очень тонкого льна, — ответила она и тут же отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
Публий Аврелий промолчал: он выяснил всё, что хотел, а остальное — дело прошлого.
В атриуме, возле урны с прахом, собрались три главных доброжелателя Метрония: полководец Валерий, фламин Диалис и старейшина Сената, все с подобающим случаю выражением скорби на лице.
Патриций ушёл через служебную дверь, досадуя, что так похож на них.
Первое, что услышал Аврелий, войдя в свой до-мус, — громкое чихание, чередовавшееся со множеством чудовищных ругательств. Поток сквернословия, который извергал секретарь, не щадил ни богов Олимпа, ни обитателей Тартара. Особенно ожесточённо Кастор нападал на прославленную родительницу господина и хозяина, сопровождая её имя невероятным множеством определений, звучавших, мягко говоря, малоуважительно.
Патриций отодвинул штору, намереваясь устроить выволочку этому наглецу, но как только вошёл в перистиль, на него налетели Нефер, Филлида и Иберина, прибежавшие на серебристый звон колокольчика, а следом за ними с шипением и мяуканьем промчался какой-то белый вихрь.
— Что здесь происходит?
— Это кошки, — простонал Кастор, хлюпая носом. — Сотни кошек!
— Ох, мой господин, такая беда! — вмешался Парис, схватившись за голову. — Они лазали по шторам в гостиной, разорвали в клочья подушки из великолепного тапробанского шёлка, чудные чехлы и даже твоё вышитое шерстяное одеяло! А служанки, похоже, с ума сошли, играют с ними, как дети, и нет сил остановить их!
— О Геракл, кто этот придурок, что прислал сюда этих животных? — нахмурился Аврелий.
— Ты, хозяин! — в один голос ответили двое вольноотпущенников, глядя на него с немым упрёком.
— Это же ты написал, — смущенно протянул Парис забывчивому сенатору лист папируса, в котором тот обещал хорошее вознаграждение за пропавшего котёнка.
— О богиня Диана, я совсем забыл об этом!
— Годы дают о себе знать, мой господин, — демонстративно покачал головой безжалостный секретарь. — Нетрудно догадаться, что, прочитав твоё сумасшедшее объявление, жители Эсквилин-ского холма поспешили доставить тебе домой всех кошек квартала!
— Их пришло не меньше сотни, мой господин, каждый со своим котом под мышкой. Я принял только тех, чьи питомцы отвечали твоему описанию. И всё же, не имея представления о том, какого именно кота или кошку ты разыскиваешь, пришлось заплатить двадцати трём владельцам животных, — уточнил Парис.
— Среди них мог быть котёнок Эбе… — попытался спасти лицо сенатор.
— Но у всех этих кошек прекрасное зрение! — возразил вольноотпущенник, утирая слезящиеся глаза.
— Ну и что?
— У тебя что, хозяин, память отшибло? Ведь котёнок Эбе был слепым! — вскричал разъярённый Кастор. — Однако мрачное выражение лица хозяина вызвало у него сомнение. — Боги! Не говори мне, что я забыл тебя предупредить об этом!
— Именно так, Кастор. Думаю, всё дело в твоих чрезмерных возлияниях, а кроме того, дают себя знать и годы, они часто шутят с памятью. Так что я позабочусь теперь о том, чтобы в течение всех нундин тебе давали только чистую воду! — постановил сенатор, всё ещё весьма недовольный грубыми высказываниями секретаря.
— Но что же теперь делать, мой господин? Невозможно ведь держать в доме целую армию кошек, но в то же время мы не можем избавиться от них. Согласно египетской религии, кошки — священные животные, и богини Бастет и Деа могут обидеться, — заметил Парис, всегда очень заботящийся о том, чтобы не задеть никого из богов.
— Очень просто — мы раздарим их! — решил Аврелий. — Кастор, приготовь папирус с надписью «Самой прекрасной!» И сделай двадцать три копии!
— Ты шутишь? — недоверчиво спросил секретарь.
— Нисколько, сейчас дам тебе список матрон, которым нужно будет отослать котёнка, и прежде всего дорогой Помпонии. А ты, Парис, тем временем купи золотые цепочки и надень кошкам на шею.
— Хорошо, хозяин, — смирился управляющий, но по его тону было ясно, что он отнюдь не считает такое решение лучшим. — Ах да, мой господин, я совсем забыл сказать. Приходил один погорелец, которому я дал немного денег, некий Фамулл по прозвищу Зуб, и хотел поговорить с тобой о пожарах…
— Зови его сюда немедленно! — прогремел Аврелий.
— Но где же я найду его, мой господин! — растерялся управляющий. — Он жил на самом верху викус Тортос и с тех пор, как сгорел его дом, бродит по всему городу, прося подаяние, а ночью спит под открытым небом.
— В этой ситуации единственный, кто поможет мне, это Муммий! — воскликнул сенатор.
И через несколько минут носильщики уже спешили с его паланкином к казармам второй когорты ночных стражей.
— Наконец, у меня есть новости о центурионе, о котором ты спрашивал, Аврелий! — встретил его пожарный. — Реций закончил службу в Брундизи-уме, построил там дом и женился на местной женщине.
У патриция не хватило духа сказать, что эти добытые с таким трудом сведения больше не интересуют его.
— Послушай меня как следует, Муммий, мне нужно допросить одного бездомного, у которого сгорел дом на Эсквилинском холме, он хочет что-то сказать о поджигателе, но я не знаю, где его найти…
— Эти несчастные погорельцы разбрелись по всему городу, кто снял комнату, кто приютился у родственников. Но большинство, однако, нашло убежище по ту сторону Тибра, самовольно захватив несколько зданий, служивших когда-то складами. К сожалению, сейчас никак не могу помочь тебе найти его, потому что Леонций обязал меня по три часа в день тренироваться с насосами и будет весьма недоволен, если я ослушаюсь! — объяснил Муммий, разведя руками.
XXX
ЗА ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО ИЮЛЬСКИХ ИД
Решив проблему с кошками, Кастор вновь обрёл хорошее настроение.
— Похоже, мы на верном пути, мой господин! Цнрия обыскала комнату Валерии, своей хозяйки, и под подкладкой зимней паллы обнаружила компрометирующее письмо, подписанное лично Антонием.
— И что в нём?
— Не
