Пол так и не смог произнести ни слова. Слишком многое еще омрачало их отношения.
– Иди спать, папа. Завтра ты будешь плохо выглядеть от усталости, мама забеспокоится, – холодно сказал он на прощание.
– Ты прав. Позже я вернусь к своим поискам, – согласился Пэр, как послушный ребенок.
Телефон Карлы, оставленный на столе, звонил неоднократно. Сама же она лежала на диване в глубине ресторанчика и безмятежно спала. Мартина заканчивала расставлять на столах стулья, перевернув их ножками вверх, чтобы утром было сподручней сделать мокрую уборку. Наступала ночь, и Мартина, набегавшись за день по ресторану, чувствовала смертельную усталость, а к этому еще прибавились волнения из-за сердечных перипетий ее крестника. Будучи женщиной чувствительной, она принимала близко к сердцу невзгоды тех, кого любила, и теперь глубоко переживала то, что свалилось на плечи Пола. Казалось, вся его жизнь была отмечена вечными неудачами. На столе, куда рестораторша поставила последние стулья, телефон Карлы зазвонил в третий раз, и Мартина увидела, как на экране высветилось имя Пола. Она схватила трубку.
– Алло, Пол, это Мартина.
– А где Карла? Что случилось? – заволновался он.
– Не переживай, – успокоила его Мартина. – Спит на моем диванчике. Она так устала.
– О’кей, буду у тебя через сорок минут. Пожалуйста, не буди ее. Ты можешь задержаться? Я мигом, – заторопился Пол.
– Приезжай, и не беспокойся о времени, – ответила Мартина.
Инспектор Дирэнже раскинулся в широком плетеном кресле на террасе, вытянув вперед ноги. Он придвинул кресло к самым перилам, чтобы навес не мешал смотреть на звездное небо, которое благодаря легкому бризу было совершенно ясным. Колечки дыма от сигареты, тлевшей на краю пепельницы, поднимались вверх и таяли в темноте. Мартина подошла к нему с двумя старинными бокалами, наполненными зеленым ликером. Инспектор быстро распрямился, затушил сигарету и, притворно покашливая, стал разгонять рукой дым.
– Ты снова начал? – строго спросила Мартина, присаживаясь рядом с ним.
– Не по-настоящему, просто по привычке взял сигарету. Когда жду тебя, она мне компанию составляет.
Мартина слегка смутилась и заерзала в кресле, а потом хлопнула его по руке.
– Давай, надо чтоб ты окончательно завязал с курением, если хочешь устроиться тут насовсем, ты ведь знаешь, я не переношу запах прогорклого табачного пепла, – неожиданно сказала она.
Марк Дирэнже посмотрел на нее с крайним изумлением, но он знал ее театральные приемы, к тому же сам не был лишен юмора.
– Если бы я точно знал, что это моя последняя сигарета, я бы выкурил ее до конца.
– Посмотрим, последняя ли, – загадочно сказала Мартина, протягивая свой бокал к бокалу Марка.
Обменявшись многозначительными взглядами, они чокнулись и поднесли бокалы к губам в знак молчаливого согласия, сплотившего их нынешним вечером. Марк Дирэнже улыбнулся, неторопливо поставил бокал на стол и снова, как ни в чем не бывало, погрузился в созерцание звездного неба.
– А ты за свою карьеру имел хоть раз дело с незаконной торговлей органами? – внезапно спросила Мартина.
– А почему тебя это интересует? – удивился инспектор.
– Это касается Пола. Ему пересадили сердце двадцать лет назад.
– Надо ж… Нет, обычно это следствие на международном уровне, есть специальные службы, это сложно. Мне бы не хотелось заниматься подобными вещами, я мент, работающий по старинке.
– Точнее, просто старый мент! – пошутила Мартина.
Ну да, но не… когда я начал, я четко понимал, кто были жандармы и кто воры. Вообще, ты знаешь, бандитизм – тогда это было ремесло. Во всех этих ограблениях, незаконном обороте наркотиков, даже в проституции, мы имели дело с профи. Существовала даже некая этика. Эти самые типы в повседневной жизни не были подонками. Мы даже как-то уважали друг друга. Но чаще мы имели дело с другими преступлениями, ну, там, на почве страсти или солдатская драка, когда кто-то перебрал. Все было просто. А теперь я ничего не понимаю. Имеешь дело с детьми, которые пыряют друг друга ножами из-за того, что кто-то из них что-то не так сказал, и такое творится не только в городе. Иногда это просто обалдевшие ребятишки из обычных семей, которые насилуют девчонку, или тащат все из дома. Все несется так быстро, все вокруг меняется так, что уж и не понимаешь, где злоумышленники. Такие встречаются даже среди ментов…
– Ну, уж это не ново, – возразила Мартина.
– Это так, но все же мир потерял голову. Преступления становятся все страшней: педофилия, торговля детьми, женщинами, органами, – всего теперь понасмотришься. Взять тех же молодых инспекторов, они родились и выросли уже в этом гнилом мире, живут им и в нем, а вот я не такой, почему и говорю, что живу и работаю по старинке. Кроме того, есть неравенство, иерархия в обществе, и я вижу, как сильные мира сего покрывают все эти беззакония, одергивают политиков, ставят на место правоохранителей, чтобы преступления оставались безнаказанными. Нет, я совсем не современный. Или тот же Интернет, я так и не смог с ним справиться.
– Значит, ты был бы рад бросить работу?
– Еще как! Мне нужна спокойная жизнь, немного рыбалки и другая компания, нежели моя сигарета, конечно.
Мартина с ласковой улыбкой похлопала его по руке. Эти два не избалованные жизнью существа научились сдерживать свои эмоции, им было достаточно самого краткого, неуловимого проявления участия и нежности. Мартина вздохнула.
– Эта молодежь, Пол и Карла, у них тоже жизнь нелегкая. Не думаю, что они в ней что-то понимают.
– Ты беспокоишься за них? – спросил Марк.
– Да не слишком. Я знаю, что на страданиях тоже учатся. Они вырастут, – со снисходительной улыбкой заключила Мартина.
На извилистой дороге, шедшей вдоль моря, Пол не гнал, как обычно, а сбавил скорость, чтобы обстоятельно продумать то, что скажет Карле. Им владели два разных по характеру чувства. Те открытия, которые он сделал в последние сутки, пробудили в нем неистовое желание расплатиться за проступок, который сам он не совершал, и в то же время он был подавлен тем, что ему предстояло отказаться от надежды возродить их с Карлой любовь.
На очередном пустынном повороте Пола догнала машина, ее фары сверкнули в зеркале заднего видения, чуть не ослепив его. Пол опустил зеркальце ниже и прибавил скорость, чтобы оторваться от навязчивой машины. Но свет фар появился снова, на серпантине узкой дороги с крутыми виражами машина перешла на ту же скорость и не отрывалась от кабриолета Пола. Судя по всему, сидящий за рулем был опытным водителем и досконально знал дорогу. На выходе с очередного поворота он справа обогнал кабриолет Пола, прижался к нему вплотную, заставляя резко уйти к краю дороги. Инстинкт подсказал Полу, что
