А че, у Айрата девушка его не будет против?
— Ну, нет, наверное.
Девушки у Айрата не было. Он стоял перед нами в семейках, зевал и почесывал живот.
— Я думал, уже не придете. — Немного мата.
— Пришли. — Улыбнулся Новиков.
— Водку взяли?
— Ага, и пельмени, — ответил я и протянул Айрату пакет.
Хата у него оказалась похуже моей. Сортир с ванной совмещенные, газовая колонка, кухня маленькая, еще и засрано не хило, и сигаретами пахло, но зато бесплатно и не на улице.
Саня принялся варить пельмени, Марк открывал огурчики, Олег ушел в туалетованную, а я решил посмотреть отснятый материал. Я же как никак был режиссером, правда, за последние два дня все меньше и меньше хотелось думать про это и просто наслаждаться нашими, может, и не самыми крутыми в мире, но вполне ничего себе приключениями. Новиков, трасса, снова Новиков, теперь Новиков пляшет, водители, Олег, мы с Марком. Как-то надо еще будет это все монтировать.
— Саня, — раздался голос товарища из кухни.
— Саня, твою мать! — Тут же подхватил эстафету Айрат.
— Все готово. Идем. — Это уже Никулов.
— Это, идем.
— Да иду, — рявкнул я, ставя батареи и телефон на зарядку.
Пельмени дымились, как люки на морозе. Их перцовый аромат (а Саня любит все перчить), щекотал ноздри и усиливал слюноотделение. Есть и так хотелось, а тут такая красота. А с водочкой и подавно.
— За знакомство! — на правах хозяина произнес тост Айрат.
Мы быстро чокнулись, выпили, закусили огурчиками, и стало так хорошо, так приятно и тепло, что можно было забыть обо всем на свете. О Тане, о Валентине, ютубе, фильме, полочке и этом чертовом апокалипсисе. Лишь бы вот так пить водку на кухне в Казани с монтажником Айратом, есть эти божественные пельмени, а Новиков их каким-то чудесным образом сварил, так, что по-другому и не назвать, ржать, как кони, и чтобы это все никогда не кончалось.
Но сначала кончились пельмени, затем огурцы и, наконец, водка и сок Олега. Айрат раздобрел, стал материться не так агрессивно, признал, что идея с кино не такая уж и плохая, и, обняв Марка, сказал, что уважает нас. Мы хотя бы что-то интересное делаем, а он уже пять лет прокладывает этот кабель по потолкам, стенам и крышам, и никаких перспектив, и уже просто блевать хочется от этой рутины и однообразия.
Саня кинулся снимать его откровенный монолог, показывал большой палец руки и сказал, что если запикать в нужных местах, то это будет один из самых сильных моментов фильма.
— А ничего, что я режиссер?
Но Новиков не ответил.
Айрат выделил нам матрас и спальник, мы разложились возле его дивана и тут же повалились спать.
— Желательно без храпа, — сказал Марк. — Я вот не храплю.
И первым дал храпуна, вслед за ним в дуэт включился Саня, ну а громче всех храпел Олег. Вот это для меня оказалось удивительным. Он еще даже как-то подрыкивал и раскидывал руки, как сеятель. Ох, Таня, ну и принц же к тебе едет.
Спалось, кстати, неплохо. Не помню, что снилось, но проснулись мы бодрыми и в хорошем настроении. Саня даже подобие зарядки сделал и побежал жарить яичницу, Айрат почистил лук и тут же съел его, даже не поморщившись. А мы с Марком тупо валялись и обсуждали монтаж.
После завтрака Айрат отвез нас до трассы, матернулся на прощание и сказал, что если что, можем заезжать, главное — водку не самую дешевую брать. Хороший парень, побольше б таких. Да и вообще Казань оставила самые приятные о себе впечатления. Чуть-чуть пафоса убавить, и вообще красота была бы.
До Ульяновска мы снова ехали с Новиковым.
— Ну что, повторим? Ну, вчетвером поедем?
— Мечтатель.
— А что такого? Я же суперстопщик. — И начал танцевать, как Майкл Джексон. Сделал лунную походку, показал еще парочку фирменных движений, остановился и посмотрел на меня недовольно:
— Ты не снимал, что ли?
— Нет, а надо было? Ну давай еще раз. Сниму.
— Неохота уже.
Обиделся. Обидчивый какой.
Минут через двадцать перед нами остановилась старенькая «Волга». Старенький водитель предупредил, что едет только двадцать километров до Набережных Морквашей.
— Ну, и нормально, — одобрил Саня, — все ближе до Ульяновска.
Дед молчал всю дорогу, а ехали мы около получаса. Несколько раз Новиков пытался завести разговор, но он что-то бурчал в ответ и еще крепче цеплялся за руль.
— Рахмат, — сказал Саня на прощание.
Дед хмуро посмотрел на него и молча уехал.
— Суровый бабай, — сделал заключение товарищ. — Он бы нашел общий язык с Олегом. Кстати, как они?
И позвонил Марку.
— Ага, я. А вы как? Едете? Крутые. А мы уже не едем. Стоим возле Набережных Морквашей. Вы давно проехали? Ну, везет вам, че. На чем едете? На «опеле»?
Нормально. Ладно, там увидимся, на Ленина. Ага. На «опеле» едут, — сказал он уже мне.
— Да я слышал.
— Я бы тоже от «опеля» не отказался.
— Да ты бы ни от чего не отказался.
— Не, «запорожец» нам на хрен не нужен.
А ехал как раз «запорожец».
— Что, и стопить не будем?
— Нет, конечно.
И не стал поднимать руку. А зря, потому что за следующие полтора часа проехала всего одна «газелька», которой до нас, замерзших и уставших, не было никакого дела.
— Ну и чего ты не танцуешь? — спросил я у товарища.
— Это потому что ты не снимал. Заснял бы, все было по-другому. Пацаны уже, наверное, к Ульяновску подъезжают, а мы тут торчим.
— А может, надо было попробовать остановить «запорожец»?
— Застопить.
— Ну, застопить.
— Нет. На «зэпе» мы позориться не станем. Пацаны на «опеле», а мы...
И тут как появится дальнобой. Очень странно, но дальнобои практически не останавливались, хотя попадались нам, и немало. Этот остановился. Усатый такой водитель в тельняшке улыбнулся, поправил усы и сказал: «Запрыгивайте».
— Что хлопаешь так? Не дома, чай, — отругал водитель Саню, по привычке с силой закрывшего дверцу.
— Простите.
— Угу. Вы эти, как их? Автостопщики, что ли?
— Да.
— А я всегда автостопщиков беру. Че мне, не давит, и все веселее, да и хорошие дела надо делать. Сегодня я вам помог, завтра вы мне. А, верно
