— Почему ты решил, что Антон отдаст тебя в детский дом?
Я решаю пока не поднимать тему Нонны. Очевидно, что у мальчика в голове сейчас полная каша, он просто еще не осознал, что больше не увидит маму.
— Потому что я тебе не нравлюсь. А у меня даже бабушки нет, которая могла бы обо мне позаботиться. И у Антона есть свой ребенок, зачем я ему? Я подумал, что так всем будет проще. Если я уйду.
— Можно я попрошу у тебя прощения за ту ситуацию в гостиной? Ты будешь меня слушать? — я поворачиваюсь так, чтобы Гек мог, если захочет, видеть мое лицо.
— Буду.
— Понимаешь, я тогда очень испугалась за Есю. Ты ведь видел, какая она маленькая? Ей может серьезно навредить абсолютно все. Твоя… Любая мама переживает за своего ребенка, ты же знаешь об этом?
Гектор серьезно кивает и тянется за длинной картофелиной. Макает ее в соус и принимается задумчиво жевать.
— Мне Антон тоже так сказал в комнате. Что нужно быть осторожнее, — отрывается малыш от своего занятия и двумя пальцами толкает картонную упаковку с картошкой в мою сторону. — Но я случайно уронил машинку.
— Я тебе верю. И хочу, чтобы ты мне тоже поверил. Мне правда жаль, что я так себя повела. Извини меня, пожалуйста.
— Я на тебя и не обижался, — тихим голосом откровенничает Гектор.
Разговор заходит в тупик. Не понимаю, что мне лучше сказать малышу следующим, поэтому мы вдвоем уминаем картошку и ждем Антона с решающим вердиктом. К чему сейчас готовиться? К приходу полиции, или мы можем поехать домой и там уже поговорить в гораздо более спокойной обстановке?
— Мне не оставили? — Антон возвращается уже без администратора, отодвигает стул и подсаживается к нам. Еська сразу начинает стучать ладошками по столу, потом тянет их ко рту, но ее заботливый отец успевает перехватить их, прежде чем принцесса совсем не по-королевски начнет обсасывать грязные пальцы.
— Закончилось, — с грустью выдыхает Гектор и в подтверждение своим словам трясет пустой упаковкой над подносом. — И мороженое растаяло.
— Давайте мы сходим еще за чем-нибудь? А вы тут пока по-мужски поговорите.
Знаю, что я хитрю. Но почему-то мне кажется, что сейчас это единственно правильный вариант. Мне Гектор не будет доверять еще долго, а Антона может послушать.
— Не рассчитала я что-то свои силы, да? — размышляю вслух перед Есей, когда оказывается, что у меня по-прежнему две руки, на которых она и сидит, и нет еще двух в запасе, чтобы отнести поднос за наш столик.
Помочь мне вызывается какой-то мальчик примерно лет пятнадцати. Причем сам, даже без моей просьбы. Антон удивленно вскидывает бровь, наблюдая эту картину, а я пожимаю плечами и падаю обратно на диванчик, не забыл поблагодарить моего сегодняшнего героя.
— Антон сказал, что не будет меня никуда отдавать. Это правда? — Гектор быстро-быстро хлопает ресницами, смотря на меня с какой-то надеждой.
— Правда. Я купила для тебя шоколадный молочный коктейль. Клубничный ты не пьешь, я запомнила.
— А почему маленький? — немного приуныв, Гек тянется к стаканчику.
— Чтобы живот не заболел.
— Хорошо. Но в следующий раз можно мне большой?
— В следующий раз можно.
Еська куксится, наблюдая за тем, как вся еда проносится мимо ее рта, но нас спасает детский аниматор, который время от времени ходит по залу с шариками и раздает их всем желающим. Я практически ничего не ем, постоянно перевожу взгляд с Антона на Гектора, гадая про себя, смогли ли они прийти хоть к какому-то общему знаменателю за те пятнадцать минут, что я ждала заказ.
Одними губами спрашиваю у Антона, все ли в порядке, и киваю на администратора. Дел с полицией иметь совсем не хочется, у каждого из нас на сегодня и без этого слишком много впечатлений.
— Там я договорился. А здесь, — он медленно качает головой в сторону Гека. — Еще о многом предстоит поговорить. Но пока вроде побегов больше не предвидится.
— Это хорошо…
Хорошо ведь, правда?
Мне страшно думать о будущем, но я улыбаюсь, когда в голове всплывает мысль об Антоне. Еще недавно он был завидным холостяком, за которым охотились «светские львицы», но вот уже совсем скоро ему предстоит стать многодетным отцом.
А я еще собаку хочу завести. Всегда мечтала.
Глава 31
— Твоя тяфкалка испортила мне ботинки, — Антон возвращается в гостиную с недовольным выражением лица.
На его ногах теперь не хватает одного носка, и, чувствую, это не просто так. Если он из-за этого опоздает на совещание, Жуле вечером не поздоровится.
— Где это существо? — мой муж оглядывается по сторонам, а я одной рукой пытаюсь не дать Жуле выползти из-за моей спины.
— Не знаю, убежала куда-то, — вру в открытую, не сумев сдержать улыбки.
Эта война длится уже месяц. Антон каждый день грозится сдать Жульку на шашлык, а она из всех членом семьи в доме шкодит именно ему. Ворует галстуки, по утрам крутится на его лице, а уж какая это пара ботинок…
— Даша, — недовольно поглядывает на меня Антон. — Я верну эту засранку заводчице.
— Она меньше тебя раз в двадцать. Ты, такой большой и сильный, не можешь справиться с самым очаровательным комочком шерсти? — я играю на гордости Антона.
Жуля — шпиц. Ей скоро будет четыре месяца, и я буду очень рада, если она все-таки до них доживет.
— Следующей нашей собакой будет доберман. И непременно мальчик. Слышишь, чудовище? Тебя скоро сожрут, — обращается Антон к нашей крошке, все еще пытаясь взглядом отыскать ее.
— Юдовище… — задорно подхватывает его мысль Еська. — Папа — юдовище.
Я прыскаю в кулак.
— Вокруг одни предательницы, — наиграно обиженно произносит Антон.
В этот момент Жулька вырывается у меня из-под руки и перебирается на колени. Плюхается на пушистый животик, кладет голову на маленькие лапки и начинает гипнотизировать Антона взглядом. Мол, иди уже отсюда, я еще не все ботинки тебе испортила, дел — вагон.
— Иди-ка сюда, — рука Антона тянется к загривку проказницы, но я шлепаю его по ладони и закрываю Жулю обеими руками.
— Не трогай ее. Тебе что, ботинок жалко? Не расстраивай свою беременную жену.
— Маленькая манипуляторша. По-моему, я был не в себе, когда соглашался вот на это.
Две недели. Антон стойко держался две недели, когда я при любом удобном случае тыкала ему в лицо фотографиями от заводчицы. Жуля на них была совсем крошечной, и я постоянно не могла сдержать слез умиления. В конечном итоге мой муж решил сдаться, потому что мои слезы для Антона — мощный аргумент.
Я так радовалась, когда Жулька оказалась у меня в руках. А потом обижалась всю дорогу на Антона, после того как он сказал, что построит конуру этому пушистому комочку. Перед тем как зайти в дом с Жулей на руках, я предложила Антону самому ночевать на улице.
