допиваем кофе, расплачиваемся и едем?
— Куда?
— В резиденцию твоего фанатика, — сказал он.
— Что, прямо сейчас?
— А зачем тянуть?
— Я думала, тебе понадобиться разработать план атаки или что-то вроде того.
— Ситуация недостаточно серьезная, — сказал он. — Поэтому я собираюсь применить метод твоего отца.
— Это который?
— Главное в драке — это красиво в нее ворваться, — сказал Борден.
— И сколько, ты говоришь, тебе лет?
— Примерно столько же, сколько твоему отцу.
— Удивительно, что вам обоим удалось прожить так долго.
— Сам до сих пор поражаюсь, — сказал он. — Наверное, здесь имеет место какая-то аномалия. Пригнись.
Мое периферийное зрение только успело уловить какое-то невнятное движение у входа в кафе, а Борден уже выхватил свой «вальтер» и всадил в вошедшего две пули.
Тот упал на пол, выронив автомат, который он держал в руках.
— Это одиночный охотник, — констатировал Борден. — Но нам в любом случае пора.
С этим его заявлением было сложно не согласиться. Если пришел один, то вслед за ним наверняка придут и другие.
— Как они тебя находят? — спросил Борден.
— Не знаю.
Я могла бы предположить, что они пеленгуют меня по телефону, но разве для этого не нужно знать номер? И чтобы GPS был включен? А я была уверена, что его выключила.
Конечно, был еще второй телефон, полученный от Алекса и предназначенный для связи с ним, но он бы не стал… Или он подсунул мне аппарат только для того, чтобы торговать моим местоположением?
Мысленно извинившись перед Винни-Пухом за такие подозрения, я все же сунула его телефон в кадку с каким-то полудохлым растением. Если он найдет его здесь, это послужит ему сигналом, что помощь мне больше не нужна.
Поскольку официантка и повар были благоразумными людьми и при звуках стрельбы тут же забаррикадировались на кухне, а у меня не было наличных денег, нам пришлось уйти из кафе, не расплатившись. Но я мысленно пообещала себе, что непременно найду это место, когда все кончится, и закрою этот долг.
Не хотелось вешать себе на карму еще и это пятно.
***
Мы вышли на улицу, и пока Борден угонял очередную машину, я набрала номер доктора Серкебаева.
— Как дела, магистр?
— Как я и говорил, мы попробовали воспрепятствовать отмиранию тканей путем имплантации в сердце альтернативного кровоснабжения — подключили мистера Кларка к аппарату сразу же, как он проснулся, и начали проводить стимуляцию, — доложил он. — К сожалению, в работе аппарата произошел сбой — произошло короткое замыкание и поток крови остановился, так что нам удалось лишь незначительно продлить период его бодрствования.
— Насколько незначительно?
— На две с половиной секунды, так что, вполне возможно, что речь идет просто о статистической погрешности, — сказал он.
— То есть, ничего не изменилось?
— Пока не изменилось, — сказал он. — Но мы уже принимаем меры и в следующий раз готовы применить новейшую разработку на пневматике, вероятность случайного сбоя будет минимальной.
Я еще сильнее уверилась в мысли, что на медицинском уровне проблема Кларка не решается, но, черт побери, пусть пробуют дальше. Или у них что-то получится, или они просто обогатятся опытом, который потом смогут применить в другом месте.
— Также мы отметили, что процесс отмирания тканей был аномально быстрым, — продолжал магистр экстремальной медицины. — При инфаркте клетки отмирают от недостатка кислорода, и обычно есть несколько минут на реактивацию, но в данном случае клетки отмерли сразу же, как только перестала поступать кровь.
— Э… и о чем это говорит?
— О том, что процесс будет долгим, и мы только в самом начале пути, — бодро отрапортовал Серкебаев. Было заметно, что он увлечен стоявшей перед ним научной задачей, и мне не хотелось огорчать его правдой. — Но я уверен, что мы сможем добиться значительного прогресса уже через несколько неудачных попыток. Пока нам нужно собрать как можно больше информации об этом случае… Кстати, об этом. Вы не хотите подъехать для разговора, мисс Кэррингтон?
— Не вижу смысла, — сказала я. — Вряд ли от меня вы узнаете что-то новое.
— В таких делах важна любая мелочь, — сказал он.
— Может быть, позже, — сказала я. — Сначала мне нужно заняться другими делами.
— Конечно, — сказал он. — Простите, мне пора возвращаться к своей команде…
— Да, мне тоже, — Борден уже запустил двигатель, открыл пассажирскую дверь и махал мне из салона рукой.
Во что я влезла? И куда собираюсь лезть дальше?
— Ты уверена, что тебя отслеживают не благодаря этому телефону? — спросил Борден, когда я положила топор в багажник и уселась в машину. Он тронулся с места, но не так, как я люблю, а спокойно, почти по-пенсионерски. Что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, сколько ему лет.
Он выглядел чуть ли не моим ровесником, а на самом деле должен быть старше Кларка. Возможно, даже вдвое.
— Сейчас проверим, — сказала я и выкинула телефон в окно. Все самые важные номера я запомнила наизусть, так что такой уж необходимости в самом аппарате не было.
Да и нельзя сказать, что у меня был большой список потенциальных собеседников.
— Разумное решение, — одобрил Борден. — Теперь вернемся к нашим баранам. Как, ты говоришь, зовут этого твоего поклонника-сектанта-заказчика твоего убийства?
— Тайлер Пирпонт, — сказала я. — И я должна тебя предупредить, что его поместье нашпиговано самыми современными охранными системами, а еще там может быть полно народу.
— Я учту, — пообещал Борден.
У ТАКС была ничем не подтвержденная теория, что пришельцы из миров бесконечной войны… ладно, тогда речь не шла о множественном числе. В общем, они почему-то считали, что мой отец приходит в наш мир ослабленным, лишенным большей части своих способностей, и сделали они этот вывод основываясь исключительно на его поединке с Пеннивайзом. Дескать, это там он бог Кровавого Возмездия, а здесь ему чуть ли не полчаса потребовалось, чтобы какого-то клоуна топором уработать.
Похоже, скоро я узнаю, так ли это на самом деле, но это меня совсем не радовало. Если теория ТАКС подтвердится, то мы оба будем мертвы.
Не знаю, какие у Бордена способности в его родной вселенной, но здесь на одной только стрельбе далеко не уедешь. Даже если он стреляет, как сам смерть.
И тут, без всякой связи с предыдущим разговором, до меня еще кое-что дошло. И, вероятно, я обнаружила еще одну причину, по которой Черный Блокнот мог на меня не действовать.
Это было очередное чертово озарение, которое, впрочем, не могло принести никакой практической пользы.
— Ты знаешь, как меня зовут на самом деле? — спросила я.
— О чем ты?
— Кэррингтон — это фамилия моих приемных родителей, — сказала я. — Имя мне дали в приюте. Тогда, до
