мыса Северного же были утыканы небольшими домиками, виноградниками, пастбищами. В устье реки располагался порт и самые густонаселенные районы. Удержать их было ключевой задачей ополчения, а нашей — заткнуть горловину.
В гавани не имелось сколь-нибудь больших кораблей, чтобы затопить их в узком месте, да и глубина там была весьма солидной. По крайней мере, даже «Ульрих фон Юнгинген» — краса и гордость тевтонского торгового флота, контейнеровоз один из самых больших в мире, заходил в бухту без лоцмана.
А потому — нам пришлось изобретать велосипед. Мы с оберфельдфебелем расчертили самую крупную из найденных нами карт Риольской бухты на манер игры «Морской бой» — транслитерный алфавит по горизонтали, цифры — по вертикали. На обоихоконечностях мысов, у горловины и на крышу эллинга судоверфи прямо напротив входа в бухту посадили наблюдателей-корректировщиков с намалеванными на листах фанеры условными обозначениями. У них имелись расчерченные карты и неплохая оптика.
На колокольне ближайшей церквушки устроили что-то вроде центра управления огнем с архаичной, но очень мощной подзорной трубой и телефоном. Оттуда были видны обе наблюдательные позиции, а телефонный провод мы протянули до самой батареи — едва-едва хватило длины. Я как раз устроился на неудобной трехногой табуретке у окна и взялся за трубу, когда в гавань на всех парусах влетела небольшая яхта.
Приложив окуляр к глазу, я ахнул — это была «Фрези Грант» Андреаса Фахнерта!
Стремглав слетел со своего насеста, подбежал к дежурившему тут же «водителю кобылы» и хлопнул его по плечу:
— Давай в порт, живо!
* * *
Старичок выматерился и щелкнул кнутиком, кобылка всхрапнула, взбрыкнула задними ногами и помчалась вперед как оглашенная, потряхивая гривой и издавая странные звуки, которые должны были обозначать воодушевленное ржание. Телега телепалась и тряслась на мощеной булыжником улице, на облучке лязгал зубами и изрыгал проклятья старик, в кузове подскакивал и бился всеми костями о борта некий специальный корреспондент солидного географического издания, безбожно нарушающий журналистскую этику и принимающий участие в военном конфликте на одной из его сторон…
Я поклялся себе, что уберусь из Сан-Риоля ровно в тот момент, когда эвакуация будет завершена. Мне не был симпатичен непримиримый местечковый шовинизм мэра Лесли с его идеями пристрелить всех сторонников Федерации и разграбить их дома, и противен был Грэй — просто потому, что у него все вокруг получались уродами, а он один в белом пальто красивый, который знает, что такое хорошо и что такое плохо. Осчастливить всех — и плевать, что понятия счастья, например, у гемайна, кафра и зурбаганца различны до полярности!
Это была не моя война, но дать шанс женщинам и детям найти убежище в Натале я был должен.
— Фахнерт! Фахнерт, я тут! — заорал я, выпрыгивая из телеги ровно в тот момент, когда старый моряк швартовался на одном из причалов.
— А-а-а-а, искатель приключений и властелин чернил и телеграмм, ты здесь! И наверняка — в самой гуще событий! Я с новостями!
Еще бы! Новости у него были самые свежие — эскадра федералистов в составе восьми пассажирских пароходов, битком набитых войсками, и десятка переделанных в рейдеры судов поменьше — и парусных, и на паровом ходу, и смешаного типа — уже на подходе. Флагманом, конечно, назначили «Секрет», довооруженный какими-то современными орудиями — Андреас Фахнерт затруднялся сказать подробнее. Им оставалось часов десять до внешнего рейда Сан-Риоля.
Я провел его в ратушу, и нас пропустили к Лесли. Мэр курил как паровоз и явно нервничал, весь кабинет был затянут клубами дыма, в котором тонула карта города, разложенная на большом письменном столе, винтовки в козлах и парочка советников — какие-то то ли бывшие вояки, то ли нынешние мафиози.
— О! Артиллерия! Как ваши дела? Надеюсь, в порядке, потому что у нас не очень — разведчики докладывают, что слышат вувузелы со всех сторон — от Коломахи, с левого берега Руанты и со стороны Гертонской дороги… Народ нервничает, но из предместий мы носу не кажем — дурных нет с ними в чистом поле грудь в грудь сходиться. Пусть полезут, мы теперь готовы!
Зря он так, после таких слов обычно выясняется, что вся подготовка яйца выеденного не стоит.
— А у нас вот капитан Фахнерт принес новости — часов через десять на внешнем рейде встанет эскадра Федерации. Боевых кораблей там нет — транспортные пароходы с войсками и рейдеры. Нужно пристреляться по горловине, скоро приступим. Как насчет артиллеристов? Не нашли в городе хоть кого-то еще?
— Нашли. Там какие-то мутные типы с Аппенинских островов, говорят — представление имеют… Отправил к вам, наверное — разминулись. Что касается пристрелки — я телефонирую в порт, что гавань закрыта с этой самой минуты, пристреливайтесь на здоровье. Фахнерт, останьтесь, расскажите поподробнее — сколько там и кого на тех кораблях.
Андреас Фахнерт кивнул, я быстро рассказал ему, как найти артиллерийскую позицию и настоятельно рекомендовал найти нас после разговора с мэром. Ратушу я покидал, пытаясь подавить тревожное тянущее чувство в груди.
Битва дилетантов. Они понятия не имели, во что ввязываются. Для них война была сродни драке в подворотне — когда после можно подняться, отряхнуться, утереть кровь и сопли и пойти домой. Ну да, иногда в драке убивают — но ведь не меня же! Жители Колонии в большинстве своем существовали в счастливом неведении… Сытая, теплая, насыщенная праздниками жизнь составила у них превратное впечатление о положении вещей в мире. Даже стычка с батальонами зуавов их ничему не научила — они продолжали ходить гоголями и бахвалиться, как прикончат всех-всех федералистов, которые хотят сломить гордый дух Сан-Риоля.
Я-то знал, что у Грэя всё получится. Находясь почти в полном окружении, ни одна, даже самая неприступная позиция в условиях современной войны не устоит. То есть — если бы город атаковали каннибалы с ассегаями, я бы поставил, наверное, на риольцев. Но молодая Федерация обладала куда как большими материальными и людскими ресурсами — пусть и такими же дилетантскими, но находящимися в процессе муштры людьми, у которых шоры с глаз давно спали.
Если кто и мог остановить Федерацию — это были гемайны, но никак не Сан-Риоль.
* * *
Фахнерт скорчил дикую рожу, закрыв один глаз, высунул язык и весь напрягся, когда глядел в подзорную трубу.
— Это «Ласточка», пароходофрегат из Гертона. Не пустил Грэй вперед свой «Секрет». Да и нет на «Секрете» сейчас Артурито, как я могу понять… Летика флотом командует.
Это было плохо. Летика мне нравился, не хотелось бы его угробить. Но — этот ушлый парень был верным
