Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
и другими «советниками», отступил. Не исключено, что на решение Конде повлияло обещание предоставить командование армией его сыну герцогу Энгиенскому в кампании следующего года и дать ему самому в ближайшем будущем немалые силы и определенную самостоятельность[124].
В своем «Веке Людовика XIV» Вольтер не сомневался, что принц ревниво относился к маршалу, завидовал ему, и однажды признался в этом Лувуа, попросив того дать ему, Великому Конде, большие преимущества на войне, нежели Тюренну. И маркиз, услышав эти слова, якобы обнял собеседника[125]. Вряд ли так было на самом деле, особенно когда фортуна отвернулась от виконта. Несомненно, Тюренн и Конде восхищались друг другом и в определенном смысле являлись не только соратниками, но и большими друзьями. Но несомненно и то, что их отношение друг к другу не исключало чувства зависти. Особенно со стороны Конде. Последний любил Тюренна, но себя и свои интересы он любил больше.
Если бы принц серьезно поддержал Тюренна против Лувуа, тот бы, скорее всего, потерял свое весомое влияние в королевстве, полагал Виллар. Его мнение выглядит довольно натянутым, ибо Людовик XIV, исключительно заинтересованный в реформах главы Военного министерства, в любом случае защитил бы его. Еще бы: прежде всего, маркиз обеспечил его славу, славу Марса, а его спутники еще исправят положение! Король был доволен, что ни одна из ошибок Лувуа не была, по его мнению, тяжкой, хотя ему трудно было оправдать вину министра на фоне собственных побед и обличительных реляций двух влиятельных полководцев. Военную революцию маркиза де Лувуа через 50 лет будет критиковать и Сен-Симон, которого можно понять: на фоне целого ряда неудач Франции в войне за испанское наследство (1701-1714) времена Конде и Тюренна представлялись многим его современникам «золотым веком»[126].
Как видно, полководцы Короля-Солнце «первой генерации» еще не изжили в себе черт традиционного сепаратизма аристократии, еще считали возможным рассматривать себя, как «государство в государстве», и выступать против правительства. Поставленные во главе армий бюрократического государства, Тюренн и Конде самым естественным образом оказались в оппозиции к «тиранической» власти военного министра Лувуа. Ведь в их сфере – военной – он олицетворял единство государственной воли. По сути, получилось так, что их военный опыт и их достижения были положены в основу реформ, приведших к милитаризации французского королевства, которое стало над ними и руководило их действиями. И наряду с социальным протестом высшей аристократии в реакции маршала и принца проявилось противоречие между военным опытом и военной революцией, которая как раз и базировалась на этом опыте. Тем не менее, прославленные военачальники Людовика XIV были вынуждены принять верховенство бюрократического государства, хотя до конца и не смирились с ним. Не случайно скоро они ушли – каждый по-своему – с арены войны и политики.
Война, между тем, продолжалась.
Вознесение Тюренна
Полководец должен умирать смертью полководца, а не рядового
Теофраст
Задача полководца – побеждать столько же умом, сколько мечом
Цезарь
Однажды Юлий Цезарь, испытывая трудности во время завоевания Галлии, спросил местного друида, как ему усмирить непокорных галлов. Друид ответил, что он слишком мягко поступает с ними после оказания сопротивления. На то Цезарь заметил: «Воспоминание о жестокости – плохое утешение в старости». И друид сказал, что он может делать все, что ему заблагорассудится, ибо до старости не доживет. Цезарь обрадовался этому предсказанию, и несколько актов жестокости действительно помогли ему завоевать Галлию.
Анри де Тюренн на здоровье не жаловался, хотя по годам уже мог считаться довольно пожилым человеком. Но его мучили тяжелые раздумья о том, что опустошение Германии, хотя и вынужденное, ухудшило военную ситуацию. Последняя неудачная кампания виконта способствовала тому, что весной 1674 г. все германские князья, кроме герцога Ганноверского и курфюрста Баварского, перешли на сторону императора. А в Европе единственной страной, которая все еще оставалась союзницей Франции, являлась Швеция. В кампании 1674 г. по совету Лувуа Людовик XIV решил выставить 4 армии. Чтобы компенсировать потери в Соединенных Провинциях, где французам пришлось очистить все взятые ими в 1672-1673 гг. крепости, главная армия короля в апреле вторглась во Франш-Конте, осадила и взяла главный ее город Безансон и в июле закончила завоевание и присоединение к Франции этой провинции. Силы под командованием маршала Шомберга отправились оборонять границу в Пиренеях, а на Нижнем Рейне в Испанских Нидерландах принц Конде с почти 40-тысячной армией должен был вести наступательные операции. Тюренн же, сначала с 10 000 человек, а затем с 12-15-ю, получил задачу оборонять Эльзас и средний Рейн от Базеля до Майнца (около 200 км), и тем самым прикрывать операцию, которую король вел в Франш-Конте. Столь неадекватные своей нелегкой задаче силы он получил благодаря военному министру.
Луи де Конде, хотя и мог быть удовлетворенным, что получил под свое начало солидную армию по сравнению с коллегой Тюренном, не особенно радовался. Ему предстояло иметь дело с союзными силами под общим командованием принца Оранского, которому было немногим больше лет, чем ему самому при Рокруа. Эти силы насчитывали 30 000 голландцев, в основном рекрутов, 15 000 испанцев маркиза д’Ассентара и 27 000 имперских солдат фельдмаршала Суше. Причем противник располагал 15 000 превосходной конницы. По другим данным под началом Вильгельма находилось только 65 000 солдат[127]. В начале мая 1674 г. принц сосредоточил свои силы у Турне, а через три недели, правда, соединившись с корпусом Бельфона, он имел уже около 50 000 человек. Есть и данные, что французская армия насчитывала 45 000, а голландско-испанско-имперское войско – только 50 000 человек. Конде был настроен агрессивно – его нервозное состояние изрядно подогревали ревматические и желудочные боли. Вот уже в течение ряда лет он был вынужден употреблять только молоко. Его главного противника во многом сдерживал престарелый Суше, неохотно подчинявшийся 23-летнему статхаудеру. При этом союзники преследовали разные интересы: Генеральные Штаты хотели овладеть потерянными Маастрихтом и Граве, Испания стремилась возвратить земли, захваченные у нее Францией в ходе предыдущей войны во Фландрии и Геннегау, а Леопольд желал удержать французов как можно дольше в Нидерландах, чтобы облегчить действия своих войск против Тюренна на Рейне.
Рейнские походы маршала 1674-1675 гг. вошли во все учебники по военному искусству и стали, по мнению многих историков, вершиной его полководческого гения. В 1674 г. Тюренн фактически отказался от главной особенности линейной тактики – равномерного распределения сил по фронту, а делил свои силы на ударную и сковывающую группы. Оценив обстановку, он пришел к выводу,
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
