И едва я подумала об этом, как моя рука наткнулась на бумажный пакет. Внутри что-то прямоугольное, объемное. Медленно выудив на свет содержимое, без удивления, даже отрешенно, я взглянула на свое белое, распятое булавками белье под стеклом. Как музейный экспонат. Бабочка под иголкой. Руки больше не дрожали. Я была спокойна. Даже вспомнила некоторые моменты из аукциона.
Он солгал. А я оказалась права.
Ужасная мысль о покупке Торнхиллом моих трусов настолько поглотила меня, что я даже не услышала, как в двери повернулся ключ. Даже если бы около меня танк прогрохотал я и то, наверное, бы не услышала. Я стояла, оглушенная новым открытием.
Очнулась и пришла в себя, только когда в комнате раздался жесткое рычание.
— Какого дьявола ты тут делаешь?!
Торнхилл был в бешенстве, гневно раздувал тонкие ноздри, переводя прищуренные глаза с моего лица на содержимое в руках, и обратно.
— Рыщешь по моим вещам?! Кто дал тебе право? Как ты посмела сюда войти?!
И не знаю, зачем я ляпнула. Наверное, меня взбесил его тон. Я думала, наивная, он примется уж если не извиняться, то хотя бы объясняться. А тут…
Ну я и сказала…
— Эта квартира принадлежит мне.
Ох, как же изменился его взгляд. Стал таким ледяным и острым, как бритва. Сузив глаза, он криво усмехнулся.
— Не терпится забрать свое? Не переживай, на днях я съеду отсюда.
— Что? Но в этом нет необходимости… Я не собиралась… — я умолкла под его насмешкой. Заскрипела зубами.
Почему я вообще оправдываюсь перед ним? Он от меня столько утаил! Он меня обманул! Этот придурок с грязными мыслями купил мое белье!
— Зачем ты купил это?
— Я не покупал.
— Не ерничай! Купил Тейлор, но какая разница, если он действовал от твоего имени? Ответь, зачем?! Зачем, черт возьми, тебе это нужно?!
— Любоваться, — зло рассмеялся Торнхилл.
В ужасе отшатнулась от него, чувствуя, как стремительно заливаюсь краской.
— Боже, замолчи, — обессиленно прошептала я.
— А что? Ты же сама спрашивала, — ерничал он.
Швырнув пальто на стул, подошел ко мне и буквально вырвал из онемевших пальцев деревянную рамку. Картинно стал рассматривать и любоваться, цокая и качая головой.
— Произведение искусства. Для извращенцев. Таких, как я. Слышал, — заговорищецки шепнул мне на ухо. — Что они еще пахнут тобой…
— Заткнись! — заорала я, вырывая из его рук злосчастную рамку. Кровь в ушах зашумела от собственного вопля и постыдных мыслей.
Он увел руки, и между нами завязалась борьба. Я всячески пыталась отобрать рамку, но силы были не равны, да и парень был прилично выше. В конце концов, чувствуя, что мне его не одолеть, я толкнула рамку изо всех сил вперед. Она выскользнула из его рук и с грохотом упала на мраморный пол. Стекло ралетелось вдребезги.
Мы оба остановились, тяжело дыша.
— Ты психопатка, — резюмировал Торнхилл, и я внезапно осознала, что он надо мной просто издевался.
— Зачем ты купил это? — сиплым голосом спросила, наклоняясь и вытаскивая из под осколков белую ткань. Вырывая булавки.
Сжала в кулаке, почти не чувствуя, как крохотные осколки впиваются в кожу.
— Ответ лежит на поверхности, но ты все равно вынуждаешь меня говорить, — процедил Алекс.
— Я не знаю чему верить. Я уже запуталась. Поэтому просто ответь — зачем?
— Потому что я не мог позволить купить твое белье какому-то мерзкому извращенцу! Потому что это ТВОИ трусы, Ди. Ты росла на моих глазах! Думаешь, я не понимаю, что значит этот вонючий аукцион и кто там сидит среди покупателей? Я не успел предотвратить это все, просто не успел. Но я забрал их оттуда, твои отливающие белизной девственные трусы! Чтобы ни одна мразь их не трогала! Довольна теперь?!
Алекс оттолкнул меня и в ярости вышел из гардеробной. Я растерянно двинулась за ним.
— Ты переживал за меня?
— Ты не чужой мне человек, — недовольно пожал он плечами. — И я знаю, что ты… не такая. Что это сильно бы тебя разбило.
— И поэтому ты промолчал?! Я же так и думала! Что белье купил извращуга!
— А что мне надо было сказать? Ди, я тут прикупил кое-что?! — разъярился Торнхилл. — Наши отношения и так трудно назвать дружескими, а тут еще это. И зачем МНЕ вообще вся эта шумиха? Купил и все. Закинул в шкаф. Не переживай, не любовался! Господи, я вообще о них уже забыл, а ты просто до невероятности дотошная!
— Потому что из тебя все приходится вытаскивать клещами! Рыться в вещах, как воришке.
— Ну, нашла? — кивает спокойно на коробку, где лежит признание его отца.
— Нашла.
— Теперь понимаешь всю правду?
— Все равно не понимаю. Ты же его родной сын.
— Ой, только давай без жалости, — фыркнул Торнхилл. — Ничего не хочу слышать по этому поводу.
— Но…
— Заткнись, принцесса.
Угрожающе двинулся на меня, хмуро сведя брови.
— Забирай свое барахло и проваливай. Тебе тут не рады. Я больше ничего не хочу обсуждать.
Подхватив коробку, я поплелась к двери. Обувшись и одевшись, замялась. Алекс даже не вышел.
Пожевав губу, выкрикнула в пустую комнату.
— Алекс, тебе вовсе не обязательно переезжать отсюда!
— Проваливай! — донеслось яростное из спальни.
Я поспешно ретировалась из квартиры, не желая больше испытывать судьбу.
ГЛАВА 20
ДИАНА
— Ди, — раздался голос моей матери за спиной. — Милая, та карточка, что ты мне дала… это должно быть банковская ошибка, ха-ха… Там… очень крохотный лимит. Я не смогла расплатиться в магазине.
— В одном из бутиков Мейдстона? Или в Лондон моталась? — безо всякого интереса уточнила я.
Ее бесконечные покупки не вызывали ничего, кроме раздражения.
— Эээ…
— Мам, тебе придется урезать свои траты. Вещей у тебя предостаточно. Все необходимое в дом покупают слуги и экономка.
— В смысле «урезать»?
— В прямом. Я дала распоряжение уменьшить лимит на карте, чтобы бестолковые траты не достигали масштабных размеров.
— Но… но почему? Зачем?
— Что за глупый вопрос? Потому что я так решила. Я так считаю правильным. Той суммы, что тебе доступна, вполне хватит на посиделки в кафе, мелкие покупки и прочие развлекательные мероприятия.
— Да там сущие копейки!
— Не считаю это копейками. К тому же деньги достались тебе просто так. Ты должна быть благодарна, — пожала я плечом.
