толпу, в частности убеждения ее в реальности и широком распространении козней приспешников антихриста.
Основные идеи демонологии созрели уже к концу XV в.[227] Но бурное развитие их относится к XVI и XVII столетиям.
В специальной энциклике, датированной 5 декабря 1484 г., папа Иннокентий VIII, расхваливая деятельность инквизиторов Генриха Инститора и Якова Шпренгера в Германии, обрушился на «некоторых клириков и мирян, не в меру высоко ставящих свое разумение»; они пытались помешать преследованию ведьм в своих светских и церковных владениях. Ободренные похвалой Иннокентия VIII, Генрих Инститор и Яков Шпренгер опубликовали в 1487 г. «Молот ведьм», поистине роковую книгу средневековья. Сами авторы этого зловещего произведения отлично знали, что до них о процессах ведьм почти ничего не было известно. Шпренгер и Инститор даже высказывали «смелое» предположение: быть может, некогда, в старину, в библейские времена, ведьм вообще не было, но теперь, вследствие общей испорченности, число этих слуг дьявола постоянно умножается, так же как и их способность творить злые дела. Это сочинение открывается полемикой с теми, кто, ссылаясь на решения соборов, отрицал реальность ведовства. Инквизиторы утверждали, что в них, мол, говорится только о полетах, являвшихся игрой воображения, а не о действительных полетах ведьм. «Скакать верхом с Дианой или с Иродиадой означает не что иное, чем скакать вместе с дьяволом, который принял лишь другой облик». Поэтому, победоносно заключают авторы «Молота ведьм», нельзя распространять вышеуказанные слова решений соборов на «поступки ведьм вообще, так как существуют различные виды чародейства» [228].
«Молот ведьм» стал началом быстро разраставшегося, мутного потока демонологических сочинений, авторы которых не испытывали затруднений в поисках издателей [229]. Что же касается масштабов зла, то в одном изданном в 1581 г. анонимном трактате приводились на сей счет совершенно точные цифры: в одной Франции насчитывается 72 князя ада и 7 405 920 демонов. В других сочинениях указывалось, что следует магическое число шесть умножить на 66, полученную сумму снова умножить на 666, а эту в свою очередь на 6666, и таким образом получим вполне обоснованные данные о численности сатанинской рати[230].
Шабаши, по уверению демонологов, разделялись на малые и большие. На последние слетались ведьмы с целой округи. Натершись магической мазью, они на помеле могли покрывать любые расстояния. Прибыв на шабаш и показав при осмотре имеющуюся на теле печать сатаны — нечувствительное место, до которого некогда дотронулся дьявол, ведьмы начинали поклонение владыке ада… Шабаш, по мнению демонологов происходящий обычно около виселицы, руин замка или монастыря, представлял своего рода издевку над богослужением. Участники шабаша глумились над крещением, попирали ногами крест, отрекались от бога, богородицы и святых. После танцев при свете факелов происходил пир, где яствами служили жабы и трупы умерших некрещеными детей, и отвратительные оргии. Затем следовала черная обедня, которую служил «князь тьмы». Гнусное празднество продолжалось до пения петухов. Разлетаясь по домам, ведьмы губили посевы. Впрочем, они насылали порчу на людей, животных и растения и в другое время.
Демонологам приходилось изворачиваться в поисках ответов на сами собой напрашивавшиеся вопросы: почему дьявол ничем не помогает ведьмам, когда они попадают в руки юстиции? Или хотя бы не предупреждает своих помощниц о грозящем аресте? А знак сатаны на теле — это же прямая помощь инквизиторам! Почему ведьмы оказываются столь беспомощными и не могут причинить вреда своим судьям или палачу? Далее, почему, находясь еще на свободе, ведьмы ничего не пблучают в дар от дьявола? Ведь в большинстве своем они бедны, многие из них стары, обезображены болезнями и т. д.? Всем этим загадкам подыскивались различные объяснения, обычно сводившиеся к тому, что сатана всегда обманывает вступающих с ним в сделку, что его золото и драгоценности оказываются на деле жалким мусором, что так обстоит дело и с другими благами, исходящими от владыки преисподней. Так, было твердо установлено, что колдовство не имеет силы во время войны, иначе непонятно было, почему ни один князь и полководец не смог пустить в ход это оружие. Правда, попытки использования ведьм на войне все же предпринимались. Шведский король в 1560 г. надеялся с помощью четырех колдуний приостановить наступление датского войска. Результат был обескураживающим, а одна ведьма даже попала в руки неприятельских кавалеристов.
Король Яков I, этот «ученейший дурак всего христианского мира» (так его называли современники), даже написал трактат «Демонология». Яков сам неизменно присутствовал при сожжении ведьм и еретиков. Во время одной казни любопытному монарху послышались слова, произнесенные по-французски сатаной: «Вот король, который является божественным человеком». Польщенный Яков для усиления «научной» борьбы с колдовством учредил фонд, из которого выдавались премии студентам-теологам Кембриджского университета за доклады о ведьмах. Яков решил направить на путь истинный и соседние Нидерланды. В 1604 г. трактат «мудрого Соломона», как именовали короля льстецы, был там переведен на голландский язык.
Большую роль в пропаганде и обосновании гонений сыграли иезуиты — штурмовой отряд католической контрреформации. Вместе с тем позиция иезуитского ордена была не всегда одинаковой даже в пределах той или иной страны, не говоря уже о Европе в целом. Впрочем, такая однозначность противоречила бы самой сущности строго централизованного ордена, стремившегося добиваться своих целей всеми способами. К ним относились и противоречащие официальной линии «Общества Иисуса» действия, и сочинения различных иезуитов, выполнявших тайные указания начальства. Допускалось и снисходительное отношение к выступлениям отдельных членов ордена, продиктованным порой не коварными политическими мотивами, а искренним человеческим сочувствием жертвам изуверских судов над ведьмами. Такое потворство тоже служило ордену, хотя и не сразу приносило плоды.
Священник Корнелиус Лоос, резко выступавший против восстания своих соотечественников в Нидерландах и получивший известность как защитник католического дела, пытался в 1591 г. издать в Кёльне книгу «Об истинном и ложном колдовстве». Папский нунций запретил опубликование книги, а ее автора заточили в монастырь.
По-иному сложилась судьба сочинения его коллеги по ордену, также выходца из Испанских Нидерландов, Мартина Дельрио. Этот иезуит принадлежал к числу известных демонологов второй половины XVI в. Он занимал пост вице-канцлера Брабанта, был профессором ряда университетов в Южных Нидерландах. Ярый враг нидерландской революции (восставшие уничтожили замок его отца, а самого Мартина Дельрио заставили временно эмигрировать в Испанию), он написал в предисловии к своей книге «Исследования о колдовстве» (1596 г.), что преследование ведовства теперь стало более важным, чем в прежние времена. (Книга Дельрио выдержала два десятка изданий, последнее вышло в 1746 г.)
Исповедник Баварского курфюрста иезуит Дрексель провозглашал: «Есть такие ледяные христиане, недостойные своего имени, которые руками и ногами противятся полному истреблению ведовского отродья, дабы при этом, как они говорят, жестоко не пострадали
