он узнал, что семейство Пересов уехало из города. Отец Хуаниты ввязался в какие—то тёмные дела и ему грозила тюрьма здесь в Мексике. Семья сбежала из штата, а может и вовсе из страны. И так казалось бы закончилась эта история. Пастор доучился и вернулся домой. Там его ожидал сюрприз – письмо от Хуаниты. Она писала, что семья сейчас в Америке, на границе с Мексикой в Сан—Диего. Она просила его последовать за ними. Но Пастор не мог бросить слабых родителей. И дальше уже все завязалось, как ты сам знаешь. Связь с бандами и криминалом, Барбадилья стал врачом вне закона и его связи с криминальным миром невольно становились все глубже и крепче. Теперь он уже не мог просто взять и выйти из игры, точка невозврата давно пройдена. Более того его слава дошла до самой столицы и за ним уже велась охота как желающих лечиться и консультироваться у него, так и желающих его арестовать, плюс враги его покровителей. На самом деле мне в принципе невероятно повезло выйти на его след. Не знаю, как ему теперь удалось сбежать и оказаться здесь, но я рад за него. И похоже они снова смогут воссоединиться, Пастор и Хуанита. Такие истории заставляют меня вспоминать наше с Кэрол расставание.
– Ты не рассказывал об этом, Расти. Упоминал лишь, что вы с Кэрол решили сделать паузу в отношениях. А ещё меня до сих пор мучает вопрос почему она назвала тебя чёртовым евреем при вашей первой встрече.
Расти мечтательно задумался погрузившись в воспоминания:
– Ты редко задаёшь вопросы, но очень метко, Винс.
– Может все с того и началось. Это предыстория. То, что случилось в итоге у нас с Кэрол имеет начало ещё до того, как мы с ней познакомились. «Почему ты меня так назвала?» Я задавал ей этот же вопрос несколько раз, но она не была готова говорить об этом, прошло несколько лет прежде чем она смогла переварить случившееся и говорить об этом. На часах было что—то около шести часов утра. Почти всегда так было по выходным дням. Я специально просыпался рано на рассвете и просто смотрел на спящую Кэрол и чистое синее небо за окном. Выкладываясь полностью в течении суток, она всегда так крепко спала. И всегда её поза походила на изображение в динамике, словно это только что сделанное фото куда—то стремительно движущегося человека. Кэрол такая деятельная, даже во сне. Сегодня я смотрел на неё немного иначе. Каждый раз она меня чем—то удивляет, снова и снова влюбляя в себя. Мне казалось любить сильнее уже невозможно, но та синергия в которой мы с ней существовали, умножала способность любить друг друга сильнее и сильнее. Всю неделю мы оба были погружены каждый в свои дела и так мало времени оставалось друг для друга. В пятницу вечером возвращаясь домой она всегда спрашивала меня скучаю ли я по ней. Однажды я ответил ей: «Когда тебя нет рядом я просто закидываю голову вверх и смотрю на небо». Она спросила: «И что ты там видишь?» А я отвечал: «Я вижу бесконечно бесконечное синее небо цвета твоих глаз и блестящее как твоя улыбка солнце, и тогда мне становится легче просто от осознания что ты существуешь. Где—то совсем близко, в Ла Хойя. Изучаешь богатый мир океана. «Я тоже скучаю по тебе, Расти». Затем она обнимает меня и закрыв глаза не произносит ни слова в течении нескольких минут. Обычно мы болтали пару часов рассказывая обо всем что накопилось за неделю и засыпали. Кэрол изучала Тихий океан в институте океанографии Скриппса, учреждения входящего в состав Калифорнийского университета в Сан Диего. И с каждым днём её возмущение вмешательством человека в жизнь океана росло все больше и больше. Ей оставался всего лишь год до получения диплома. Я видел, как она страдала. По сути произошло то, чего я больше всего опасался – она повторяла путь своей матери, я чувствовал её разочарование системой, её подавленность от осознания всей закулисной научной кухни. В тот вечер она рассказала мне о том, что происходило тем летом, когда я познакомился с семьёй Якобсон.
Кэрол было почти 18 лет, уже тогда она была вегетарианкой. Вегетарианкой именно по этическим принципам, о здоровье в таком возрасте ещё не задумываются. Хотя к слову эффект у вегетарианства для здоровья великолепный. Так вот представь каково быть подростком вегетарианцем в обществе мясоедов для такой чуткой девушки как Кэрол, да ещё и с таким характером. Кэрол было ужасно тяжело. В тот период она стала весьма религиозна, мать привила ей любовь к католической церкви, и это спасало Кэрол. Она находила покой и равновесие приходя с семьёй на воскресные службы. Однажды ей довелось исповедоваться. Исповедь была больше похожа на вопросы пастору как ей быть. Как удержаться от агрессии и воинственных чувств, бурлящих в её душе. Она призналась, что иногда проклинает всякого кто притрагивается к мясу в своей тарелке. Все что ей посоветовали – это быть терпимой. «Хочешь понять мясника – будь мясником». Через грех мы осознаем свою греховность и находим путь к раскаянию и исправлению. Хочешь научиться понимать и прощать, то что для тебя неприемлемо – окружи себя этими вещами. Воспари над ситуацией словно освободившаяся от уз физического тела душа и посмотри со стороны. Используй многомерность своего интеллекта, смотри на все чужими глазами, мир не ограничен твоим взглядом. Кэрол впечатлили такие слова пастора, она поняла все слишком буквально и взялась за дело. На летних каникулах за несколько месяцев до нашего знакомства, она устроилась помощником секретаря на скотоводческую ферму. Ферма специализировалась на выращивании крупного рогатого скота и свою продукцию на рынке они позиционировали как кошерную. Кошерный – это означает пригодный для употребления. Да, Кэрол специально выбрала этот вариант, выбирая меньшее из зол, ей казалось, что эта еврейская культура потребления представляет собой хоть какое—то проявление человечности по отношению к животным. Специальная техника убийства скота, которая не предполагает мучений. Смерть наступает мгновенно, организм животного не успевает выделить адреналин в кровь, и она остаётся чистой. Такое мясо пригодно для употребления, если твоя религия позволяет тебе употреблять только кошерный продукт, полезный для здоровья. Кашрут регламентирует требования к качеству пищи. Требования к кошерному мясу очень велики по сравнению с тем, что доступно в торговый сетях и местах общественного питания. Любой фермер может заниматься производством кошерного мяса, но для этого необходимо пройти специальную сертификацию и огромное множество проверок. Магазины
