— Сейчас не время для сантиментов, — Альберт смахнул мою руку, точно назойливую муху, и поправил сюртук. — Это не просто отбор, это самая настоящая война. А на войне или ты — или тебя, так что прояви уважение и хотя бы не рычи на меня за то, что дал тебе оружие не хуже, чем у других.
Я лишь отмахнулся и продолжил путь: мы со стариком как либерал и консерватор — никогда не придем к согласию, а от споров и пустого трепа лучше никому не станет. Поэтому молча добрался до коттеджа, велел Амелии приготовить крепкого кофе и расположился у окна, откуда открывался отличный вид на улицу. Начну охоту, как только Гессен вернется домой, а до тех пор отдохну в засаде.
— Трофим, — старик встал рядом и свел руки за спиной, точно капитан на мостике. — Почему ты ведешь себя, как… Трофим?
От такого сравнения я аж вздрогнул. И если поначалу хотел просто игнорировать деда, то вспомнив выходки истинного владельца тела пришел к выводу, что обиды лучше засунуть куда подальше.
— А как я должен себя вести? Радоваться и прыгать от счастья?
— Почему бы и нет? Теперь у тебя достаточно сил, чтобы с честью пройти отбор. И если уж так хочешь поквитаться с Гессеном, то шансов на победу стало заметно больше. Но все же я бы не доводил дело до новой схватки. Поэтому прямо сейчас отправлюсь в канцелярию и отзову прошение на перевод.
— Анна вряд ли рассмотрит его прямо сейчас. В лучшем случае после испытания, а это день-два минимум. Это раз. Вы видели, с каким презрением она смотрела на меня? С чего бы ей вдруг идти на уступки? Скорее всего, нам будут вставлять палки в колеса до упора — чисто из принципа. Это два. Но за беспокойство спасибо.
Наставник вздохнул.
— Зря ты сохнешь по этой вампирше. У вас с ней нет будущего. Нет ни единой возможности быть вместе. Она бессмертна, а тебя обратят лишь в одном случае — если ты каким-то чудом станешь мужем цесаревны. Но тогда ни о каких изменах не может быть и речи. Вы с Кариной в буквальном смысле из двух миров — как ни крути.
— Это не повод над ней издеваться. Хотя о чем это я? Уверен, вы бы с превеликим удовольствием присоединились к Герману в его измывательствах и пытках. Так ведь, господин охотник на нечисть?
Я взял чашку с подноса и искоса глянул на Альберта. Тот подождал немного, будто обдумывая, что сказать, но в итоге просто вышел за дверь. Проводил его хмурым взором и сосредоточился на охоте. Несколько минут спустя послышались шаги — немец угрюмо брел по дорожке, держа левую руку в кармане, а правой помахивал так, словно орудовал невидимым хлыстом. Судя по бледной физиономии и отрешенному взгляду, парня терзала буря страстей — сомневаюсь, что он ожидал получить по морде от самого слабого претендента. Горничная спокойно шла позади, и пока ее никто не трогал, но все изменится, как только ублюдок скроется от посторонних глаз.
Кстати, о глазах.
— Амелия, в доме есть подзорная труба или что-то вроде того?
— Есть запасной театральный бинокль, — тихо ответила служанка.
— Отлично. Принеси, пожалуйста.
Взяв нужную вещицу, тихой сапой пересек дорогу и углубился в парк, что рос напротив домов. Перемещаясь от дерева к дереву, точно заправский десантник, добрался до нужного места и занял позицию перед логовом садиста. Как оказалось, того совсем не заботило самочувствие горничной, и тяжелые шторы оставались распахнуты, несмотря на яркое солнце. Протиснувшись сквозь куст сирени так, чтобы листва полностью закрывала меня, прильнул к окулярам и миг спустя едва не выскочил из укрытия.
Гессен невесть зачем разделся до пояса, после чего развалился в кресле в своей излюбленной позе вальяжного властелина. Карина склонилась над ним и бережно коснулась щеки, и когда я уже изготовился с боевым кличем врываться в хату, правая ладонь зависла над порезом. Меж пальцев сгустился багровый туман, Герман вздрогнул, стиснул зубы и вцепился в подлокотники. И хоть девушка просто залечивала рану, в сердце кольнула легкая ревность — впрочем, одно только пребывание подруги рядом с этим упырем выводило из себя.
Но ничего. Сейчас избавится от боли и займется тем, что больше всего по нраву — причинять боль другим. Тут-то я притон и накрою, а коллекция пыточных инструментов станет отличным доказательством для принцессы. Вряд ли Анна питает к прислужницам теплые чувства, но порчу своей собственности точно не простит, и у блондина ждут серьезные неприятности.
Герман тем временем что-то сказал девушке, и та ушла — не иначе как за кнутом или шпицрутеном. Я напрягся, как изготовившийся к прыжку лев, однако и эта тревога оказалась ложной — Карина вернулась с бутылкой вина и бокалом на подносе. Офицер взял напиток и сделал большой глоток, неотрывно пялясь куда-то в сторону двери. Судя по хмурой роже и плотно сжатым губам, немец все еще кручинился из-за недавней схватки, где проявил себя не самым лучшим образом. Что же, так даже лучше — чем раньше взбесится из-за провала, тем быстрее приступит к кровавому действу.
Но время шло, а гад не принимал никаких попыток покуситься на подругу. Возможно, все же опасался кары — уж я-то помню его зенки по пять рублей, когда раскаленный клинок падал и вздымался с такой скоростью, что сливался в огромный сияющий веер. Значит, надо дождаться, когда алкоголь затуманит разум и сотрет все барьеры и ограничения. Как известно, подавляющее большинство тяжких преступлений совершается по синей лавочке, так что ждать осталось недолго.
Он выжрал первый бокал, второй, третий, после чего уронил голову на грудь и заснул. И дрых почти час, из-за чего пришлось неподвижно стоять в кустах, как чукча над лункой. За это время меня искусали комары, на голову спустился жирный паук, а влюбленная парочка из числа придворных людей решила уединиться по соседству — правда, дальше поцелуев дело не дошло.
Под конец всего этого безумия Гессен встрепенулся, выдул из горла остатки вина и побрел в соседнюю комнату, на ходу поправляя брюки. Карина послушно пошла следом — похоже, утырок все же осмелился осуществить задуманное. Но теперь я потерял его из виду, а вламываться раньше срока нельзя — гад все поймет и заляжет на дно, тем самым оставив меня с носом. Единственное, что оставалось — пробраться на задний дворик и вести наблюдение уже оттуда.
Но с этим возникли кое-какие сложности — коттеджи стояли почти впритык, а ширина двора ограничивалась шириной самого дома. Так что я не мог просто перемахнуть через забор, прокрасться вдоль стены и спрятаться в живой изгороди. Пришлось возвращаться к себе, перебираться во двор к соседу, а уже оттуда — на искомую позицию.
И вот что я вам скажу — кустарник вместо забора придумали не просто так. Перелезть через него без лестницы или посторонней помощи задача совершенно нетривиальная. И насквозь не протиснуться — стволы и ветви переплелись в такую циновку, что там и кошка застрянет. Верхушки при том оставались достаточно мягкими и подвижными, чтобы закрепиться на них, как на обычном дереве, да еще и норовили уколоть в глаз. Изгороди регулярно стригли, из-за чего кроны превратились в некое подобие колючей проволоки из тонких и острых обрезков.
