квартиру, — честно говорю я ей в шею.
— Что? Когда-либо?
— Если только, — бормочу я.
Отстраняясь, я смотрю в ее прикрытые глаза, чтобы она могла увидеть серьезность моих следующих слов.
— П-п-переезжай ко м-м-мне.
— Что? — задыхается она.
— Я н-н-никогда больше не хочу быть в-в-вдали о-от тебя. И т-ты не можешь сказать мне, что т-ты хочешь вернуться домой, т-ты фактически живешь в этом здании больше недели, насколько я слышал.
— Да, так и есть. Я просто никогда не думала… — Ее взгляд отводится от моего, когда она прикусывает нижнюю губу.
— Ч-что это? — Спрашиваю я, мое сердцебиение снова учащается, но по совершенно другой причине. — Р-разве ты не х-х-хочешь?
Ее глаза возвращаются к моим, и что бы она ни прочла на моем лице, все ее тело сжимается от сожаления.
— О, Николас, — выдыхает она, беря мои щеки в свои ладони, в то время как по моим венам струится страх, что она относится к этому не так серьезно, как я. — Да.
— Д-да?
— Да, Николас. Сто раз да. Мне просто интересно, когда мы сможем получить все это место в свое распоряжение.
— Я разберусь с этим, — уверенно говорю я, но это не производит того эффекта, на который я надеялся, потому что она все еще выглядит немного так, как будто ее щенок только что умер.
— Поговори со мной, Ангел. Что происходит?
— Все, — говорит она с болезненным смехом. — Так много изменилось за последние две недели. За этим просто трудно угнаться.
— Я не могу представить, через что ты сейчас проходишь, и я не собираюсь даже пытаться. Но я здесь. Что бы это ни было, что бы тебе ни было нужно, — я обвиваю рукой ее шею и прижимаюсь своим лбом к ее лбу, — я прямо здесь.
— Мне нужно… Мне нужно, чтобы это были просто мы, — тихо говорит она мне.
— Тогда я сделаю так, чтобы это произошло, обещаю. — Что-нибудь еще?
— Я действительно голодна, — признается она, заставляя меня смеяться.
— Ты хочешь, чтобы я приготовил для тебя, Ангел?
— Ты готов к этому? — спрашивает она, кладя руки мне на плечи и с надеждой глядя на меня.
— После этого я чувствую, что могу сделать все.
Приподнимаясь на цыпочки, она целует меня в нос и тянется за гелем для душа.
Я наблюдаю за ней, нахмурив брови. Есть что-то еще, я знаю, что есть. Я откладываю это в сторону, когда она движется ко мне с мочалкой, извергающей пузыри, надеясь, что что бы это ни было, она скажет мне, когда будет готова.
* * *
— Ты уверена насчет этого? — Спрашивает Калли, переплетая свои пальцы с моими, глядя на меня со смесью страха и возбуждения, борющихся в ее глазах.
— Да, — вздыхает Эмми позади меня. — Он сказал, наверное, шестьдесят миллиардов раз, что все в порядке. Теперь пойдем. Я не хочу пропустить начало.
— Для того, кто ненавидит футбол, ты, похоже, внезапно прозрела, — отмечает Стелла.
— По крайней мере, я называю это правильно, Янки, — издевается Эмми. — Это футбол. Ты знаешь… фут-бол. — Она имитирует удар по мячу. — Как вы, ребята, решили, что игра, в которой вы бросаете мяч, должна иметь такое же название, одному Богу известно. Она в отчаянии разводит руками.
— Ты говоришь совсем как те парни, — замечаю я с весельем.
— Нет, я этого не делаю, я… К черту все это. Мы можем просто уйти прямо сейчас? Мы купили тебе специальный топ и все такое.
Мой взгляд падает на черную толстовку, которую она носит, и примерно в десятый раз с тех пор, как она ее надела, я разворачиваю ее к себе.
Я не видел платьев, которые Калли сшила для всех, когда они впервые играли с All Hallows, но я много слышал от ребят. Тогда я действительно не понимал их восторга. Но прямо сейчас, глядя на мою девушку с моим именем на спине и на попытку девушек пошутить, присвоив мне номер позиции 666, волна собственничества захлестывает меня с такой силой, что все, что я хочу сделать, это затащить ее в свою спальню и овладеть ею снова.
Я держу ее за плечи, глядя на медный текст, объявляющий всем, кому не все равно, что она моя. Даже если для внешнего мира я исчез с лица земли, это утверждение о том, кому она принадлежит, чертовски важно.
Притягивая ее обратно к своему телу, я шепчу ей на ухо: «Не снимай это позже. Мне нужно будет трахнуть тебя сзади, пока ты носишь мое имя».
— Теперь это идея, — объявляет Стелла. — Чем скорее мы уйдем, тем скорее он будет скучать по тебе и строить планы, чтобы обеспечить тебе убийственную ночь.
— Вам, ребята, действительно нужно помнить, что у вас в доме гость, — подхватывает Ант.
— О, Ант. Они затрудняют твое пребывание? Каламбур совершенно преднамеренный, — съязвила Эмми.
— Было намного спокойнее, когда он не функционировал в полную силу, — бормочет Ант.
— Только потому, что ты был в гребаной коме, чувак, — поддразниваю я.
— Я начинаю видеть положительные стороны этой ситуации.
— Что ж, чем скорее мы похороним твоего дядю, тем скорее ты сможешь выбраться и найти какую-нибудь готовую цыпочку, которая залечит твои шрамы.
— Я бы выпил за это, мужик, — объявляет он, когда Стелла и Эмми вырывают Калли из моих рук и тащат к двери.
— Верните ее мне целой, — приказываю я.
— Будет сделано, Босс. — Стелла отдает мне честь, прежде чем они трое исчезают, оставляя меня наедине с Антом впервые с тех пор, как мы сбежали из ада.
— Вставай, — требую я, заставляя его глаза расшириться от шока. — У меня для тебя сюрприз.
— Э-э…
— О, не смотри так испуганно. Это хороший сюрприз, обещаю.
20
КАЛЛИ
— ВПЕРЕД, РЫЦАРИ, — кричит Эмми во весь голос, когда наша команда выбегает на поле.
Пьянящий азарт игры, к которому я привыкла за годы наблюдения за Нико, Тео и ребятами, пронизывает меня, когда толпа вокруг нас сходит с ума.
Это домашняя игра, поэтому почти каждый ученик Knight's Ridge присутствует здесь вместе с родителями и учителями, все надеются посмотреть, как наши мальчики поднимут трофей в конце вечера.
Возможно, Тео и Нико были одной ногой в Семье во время своего пребывания здесь, но футбол всегда был их отдушиной. Их способ забыть о серьезности своего будущего, своей реальности и просто быть счастливыми, беззаботными мальчиками, которыми они никогда не были.
Очевидно, помогает и то, что они довольно талантливы. Я имею в виду, я не уверена, что они талантливы на уровне Премьер-лиги, но у них мог бы быть шанс стать профессионалами или, по крайней мере, полупрофессионалами, если бы их будущее не было высечено на камне еще до их рождения.
Я
