я успею разобраться, как и с ее любовником, соблазнившим чужую жену, мою жену. А сейчас нужно было следовать за ними.
Я спустился вниз на лифте и прыгнул в машину, которую взял напрокат. Нечего светить автомобиль, который супруга отлично знает, нечего привлекать к себе внимание раньше времени. Что ж, пора узнать, где находится любовное гнездышко этой сладкой парочки.
Я быстро успел догнать нужный мне автомобиль, спасибо приметному выбору Наташиного любовника и городским пробкам, следовал за ними вплоть до дома. Да уж, супруга, судя по представшему передо мной особняку, предпочла выбрать рыбку покрупнее. Я оказался возле огромного белокаменного коттеджа, окруженного кованым забором. И вновь ожидание, которое могло затянуться надолго. Но ничего, адреналин в крови не дал заснуть. Я был готов ко многому, но и предположить не мог, что узнаю об измене жены.
Наш брак всегда казался мне таким крепким, наша верность друг другу – само собой разумеющимся. Я даже не думал, что могло быть иначе. Почему Наташа бросила меня только сейчас? Ведь мои дела пошли в гору. Что мешало ей сделать это, когда я был простым продавцом? Просто не было варианта получше? Или она все-таки надеялась на деньги моих родителей? Быть может, поэтому она так обрадовалась внезапному перемирию. А я-то поражался, как легко она могла это сделать. Она всегда казалась мне искренней и не по годам мудрой, а на деле же выяснилось, что она была лишь лживой, алчной шлюхой.
Машина Наташиного ухажёра показалась из ворот только поутру. Моя жена провела там всю ночь. Факт ее измены продолжал меня задевать. Я был ее первым мужчиной и всегда почему-то верил, что последним. Я помнил, как она говорила, что не представляет жизни без меня. Как выяснилось, вполне представляла. А тем временем, пока я размышлял о своей супруге, она направлялась в сторону редакции, на работу. Вот только зачем ей с таким хахалем какая-то работа? Или хочет показать свою независимость? Вновь изображает из себя милую домашнюю девочку, которую не волнует чужой кошелек? Искреннюю, эмоциональную, которую так хочется защитить и сберечь, окружить заботой. Хочется забрасывать подарками, смотреть, как ее глаза наполняются удивлением и восхищением. Такая неземная невинность и детская непосредственность притягивают и завлекают. Мужчинам нравится, когда ими восхищаются, нам нравится ощущать себя некими рыцарями, которые тут же бросятся спасать даму в беде. Я вполне понимаю, чем пленила моя супруга этого богача. Наташа никогда не вешалась на шею, напротив, это ее придётся добиваться, осаждая, словно крепость, раз за разом. Почему-то только сейчас я заметил ее колдовское очарование, ее умелую игру. Кто бы мог подумать, что из неё получится такая хорошая актриса.
Машина остановилась возле здания, принадлежащего газете. Любовник Наташи вновь вышел ее проводить, никак расстаться не мог. Он обнял ее – крепко, собственнически. Держал за руку, не в силах отпустить. Она прижалась к нему, что-то нежно шепча на ухо. Я легко мог представить, как ее горячее дыхание щекочет кожу, как приятно прижимать ее и слушать, как бьется ее сердце. Сколько было у нас таких томительных расставаний, когда уходить так не хотелось. Наташа скрылась за входной дверью здания, а ее ухажер продолжал смотреть ей вслед, как когда-то делал я. Похоже, для него это не каприз и не просто очередная интрижка, все гораздо серьезнее. Возможно, он так же влюблен, как совсем недавно был я. Но измена и предательство – отличное лекарство от розовых очков. Я понимал своего соперника, но это не значило, что я собирался щадить человека, укравшего у меня жену. А он явно был причастен ко всему, что происходило.
Интересной жизнью жила жена без меня. Различные поездки и походы в рестораны – словом, она развлекалась, как хотела. Правда, вопреки моим первоначальным выводам, оказалось, что супруга жила на съемной квартире с подругой. Вот только за все время я ни разу не увидел ее с ребенком, даже с коляской не выходила. Неужели бросила малышку на няню, чтобы самой кутить с любовником? На девушку, которую я знал, это было не похоже, но нужно признать, я ее никогда не знал.
Наташа была влюблена и увлечена своим счастьем. Счастьем, которое было построено на предательстве. Счастьем, которое мне хотелось разрушить так же, как она желала разрушить и мою жизнь своей неумелой подставой. Я так и не узнал, где дочь, но мое терпение лопнуло. Настало время получить ответы и отомстить. Я все продумал.
В один теплый осенний вечер, сжимая в пальцах букет белоснежных роз, она вынырнула из автомобиля. Помахала любовнику на прощание, проводила его удаляющую машину взглядом. Ветер трепал ее волосы. А вокруг не было ни души. Кроме меня.
Она услышала мои приближающиеся шаги и повернулась. И я увидел в ее глазах страх, окончательно доказывающий ее вину. Она задрожала еще до того, как я направил на нее пистолет.
– Ну здравствуй, моя дорогая жена, – сказал я, не удержавшись от ухмылки, отлично зная, что супруга увидит лишь звериный оскал. – Вижу, ты вполне счастлива без меня.
– Кирилл, я буду кричать, – сказала побелевшая Наташа дрожащим голосом. Раньше я и в страшном сне не мог подумать, что у нас до этого дойдет. Мне всегда казалось, у нас такая любовь, которую ничто не разрушит. Сейчас же я получал удовольствие от ее ужаса. До чего мы докатились с тобой, Наташ?!
– Не советую. Никто не поможет. Садись в машину, Наташ.
Она покачала головой. Окинула таким взглядом, как будто вместо машины я собираюсь уложить ее в гроб. «Смерть – слишком мелкая месть, Наташ», – хотелось сказать мне, но я молчал. Слишком банальный выход, а супруга всегда ценила мою оригинальность. Для нее я приготовил более изощренный план. Эта женщина пробудила во мне столько замечательных качеств: сочувствие, целеустремлённость, умение ценить мелочи, – а сейчас она заставила проснуться и самые худшие. Я собирался уничтожить все, что ей было дорого, и сделать так, чтобы она никогда больше не увидела дочь, которая все-таки была ее самой большой любовью, слишком дорого достался ей ребенок.
– Тогда стреляй, ни тяни, – тихо произнесла жена, прикрыв глаза. И, кажется, впервые за все время я увидел настоящую Наташу. Ее ресницы дрожали, губы были плотно сжаты и превратились в тонкую ниточку. Она ждала.
– Стреляй, – торопила она с каким-то непонятным мне смирением, совсем не цепляясь за жизнь. Ни борьбы, ни споров, ни оправданий – ничего из того, чего я так я ждал.
Глава 16
