Мы целуемся, как подростки, целующиеся в первый раз, напоминая мне о другой жизни.
Я позволяю себе предаваться этому. Пока не понимаю, что пора отпустить его.
— Мне нужно в душ, — говорю я ему.
Он смотрит на меня с минуту, а потом говорит:
— Оставайся на месте.
Когда он выходит из меня и идет в ванную, чары словно развеиваются. Реальность, словно месть за удовольствие обрушивается на меня. И это как холодный озноб по моей коже.
Я только спустила ноги с края кровати, когда он снова появляется во всей своей обнаженной красе с мочалкой в руке.
Он подходит ко мне и прижимает ее между моих ног, очищая меня. Затем он наклоняется и нежно целует меня в губы.
Если он и замечает, что я не отвечаю на его поцелуй, то ничего не говорит.
Он уносит мочалку обратно в ванную. И на этот раз, когда он возвращается, я уже на ногах, собираю с пола остальную одежду. Я уже надела лифчик и трусики.
Он останавливается у кровати и смотрит на меня.
— Ты хотя бы собиралась попрощаться перед уходом? — сарказм в его голосе очевиден, и он бьет меня по позвоночнику, как раскаленная кочерга.
— Не будь ослом, Зевс. Ты знал, что наш секс ничего не изменит.
— Да. Но я не ожидал, что ты убежишь сразу после того, как трахнула меня.
— Я не убегаю сразу после секса. — Хмурюсь. — Я просто возвращаюсь в свою комнату. Не хочу заснуть здесь, чтобы утром наша дочь нашла нас вместе в постели. Я не хочу сбивать ее с толку.
— Хорошо, — жестко говорит он.
Он подходит к месту, где лежит его одежда. Он берет свои трусы-боксеры и надевает их.
Затем он выходит из комнаты.
Я надеваю остальную одежду и выхожу из его спальни.
Я нахожу его стоящим в гостиной в полумраке. Он стоит спиной ко мне и смотрит в окно. Я вижу, что бутылка пива, которую я взяла для него ранее, болтается у него в пальцах.
— Зевс... — говорю я, чувствуя, что мне нужно что-то сказать, но меня прерывают прежде, чем я успеваю сказать что-то еще.
— Спокойной ночи, Камерон.
Его тон не располагает к разговору, и, честно говоря, это облегчение, потому что я не знала, что собираюсь сказать ему. Я просто собиралась сделать это.
Я ухожу и иду в нашу с Джиджи комнату, тихо закрывая за собой дверь. Я даже не потрудилась почистить зубы. Я просто раздеваюсь и натягиваю чистую ночную рубашку. Затем я забираюсь в кровать рядом с моей малышкой, которая устроилась в постели, заняв большую ее часть. Ничего нового.
Я ложусь на спину и смотрю в потемневший потолок, желая получить ответы, которые все никак не приходят.
Понятно, что я не могу оставаться вдали от Зевса.
Но я также не могу быть с ним.
Тихая слеза разочарования сбегает по моей щеке. Я смахиваю ее рукой.
Я в таком беспорядке.
И боюсь, что буду продолжать все портить. Потому что, когда дело касается Зевса, у меня ноль контроля. И ноль здравого смысла.
Этот человек - моя слабость. Мое падение. Моя гибель.
Он всегда был таким.
И, похоже, всегда будет.
Глава 27
Джиджи спит. Тетя Элль внизу, просматривает какие-то дела. А я лежу на кровати с наушниками в ушах и слушаю музыку на своем телефоне. Сейчас в моих ушах звучит Пинк, которая говорит мне, что я должна "Попробовать".
Может, я и пытаюсь. Пробую выкинуть Зевса из моей головы и сердца.
Этого засранца.
Вчера мы вернулись из Диснейленда. И с тех пор, как мы переспали той ночью, между нами все было непросто.
Не то чтобы Джиджи заметила. Но я точно заметила.
Обрывистые ответы. Смотрит сквозь меня, как будто меня не существует.
Это не... приятно.
По правде говоря, это раздражает меня до смерти. Он знал, что это был просто секс. Я говорила ему об этом. Он даже повторил мне это, ради Бога!
И все же он злится, что я, что? Не обнималась с ним после секса?
Ведь это не навело бы его на неверные мысли, не так ли?
Ух. Я злюсь на него за то, что он злится на меня. Он не имеет права. Я не сделала ничего плохого.
Верно?
Так... почему я чувствую себя виноватой? Почему я чувствую себя сейчас самым дерьмовым человеком на планете? И почему меня так раздражает, что он меня игнорирует?
Потому что ты любишь его, идиотка.
Если быть честной... больше всего меня беспокоит то, что произошло, когда он был здесь раньше... ну, скорее то, что я увидела.
Зевс был наверху, укладывал Джиджи спать и читал ей сказку, как обычно.
Я убирала обувь Джиджи, которую она оставила разбросанной по всей прихожей.
Сотовый Зевса лежал на столике в прихожей, рядом с ключами от машины. Я не подглядывала, но тут зазвонил его телефон. Я взглянул на экран, и на нем высветилась надпись: "Звонит Минди".
Не буду врать. Я почувствовала укол ревности, зная, что какая-то женщина звонит ему.
Я быстро отмахнулась от этого, потому что она могла быть кем угодно. Друг. Кто-то, кто работает в боксерской индустрии.
Через минуту на его телефон пришло сообщение.
Я в Нью-Йорке на несколько дней. Хочешь встретиться? Прошло слишком много времени с тех пор, как ты был во мне. ;)
Ага. Ошибиться невозможно.
Он получил сообщение. Пока он был наверху, читал сказку на ночь нашей дочери.
Мистер "Я хочу тебя вернуть" переписывается с этой цыпочкой Минди, и мне хочется ткнуть себе в глаз тупым предметом. И блевануть.
Да пошел он.
Я ничего не сказала ему, когда он спустился вниз. Конечно, он ничего мне не сказал.
Просто забрал свой сотовый и ключи от машины и ушел, не удостоив меня взглядом.
Наверное, собирается позвонить Минди и устроить с ней секс-рандеву.
Чертов мудак.
Я набрала в Гугле его имя и имя Минди и получила несколько совпадений.
Минди Уоррингтон - симпатичная блондинка, профессиональная теннисистка, с которой Зевс иногда встречался. Последняя новость о них была пять месяцев назад, согласно дате на развлекательном сайте. Их заметили вместе входящими в отель.
Экран моего мобильного телефона чуть не треснул, так сильно я давила на него во время чтения.
Я ненавижу его. И ее.
Ну, я не ненавижу ее. Это не ее вина, что Зевс – чертов гомнюк. Который пришел сюда и вторгся в мою жизнь. Перевернул все с ног на голову. Обещал мне вселенную. И все это время он переписывался с Минди, бойкой теннисисткой.
