– Пожалуй, – подумав, кивнул Мазур. – Вот уж незагадка. Военно-морская специфика и предшествующий опыт... Интересно, а вы,часом, не имеете ли отношения к недавнему инциденту в Ньянгатале? Я про тотслучай, когда какие-то невоспитанные ребята с аквалангами без спроса нагрянулив гости к президенту?
Куин картинно пожал плечами, разинув рот с видомдеревенского простака, впервые в жизни узревшего паровоз:
– Ньянгатала? А где это и что это вообще такое – полуостров,озеро, оазис?
Они вежливо улыбнулись друг другу, и американец продолжалсерьезно:
– Вы прекрасно понимаете: я не стану отвечать прямо нанекоторые вопросы, как не станете этого делать вы. Но в одном признаюсьоткровенно: я и сейчас оказываю определенные консультационные услуги некоейгруппе бизнесменов, чьи интересы в Ньянгатале пересекаются с той группой бизнесменов,на которую работаете вы...
Мазур с лучезарной улыбкой поправил:
– Вы имеете в виду, что консультируете ту группу, котораяхочет в л е з т ь в Ньянгаталу?
– А какая разница, как это называть? – пожал плечамиКуин, на сей раз без малейшей дурашливости. – Главное, чтобы вы уловилисуть. Вы уловили, конечно?
– Ну да. Дело нехитрое...
– Именно здесь, на Лазурном берегу, мои работодателиполучили серьезный удар... и чувствительный укол по самолюбию. Не далее каквчера ночью. Я имею в виду тот «нечаянный приступ аллергии», случившийся навилле «Фортеция» с человеком, который из-за этого не смог вылететь вНьянгаталу...
– В жизни не слышал о такой вилле, – сказал Мазур.
– Ваше счастье, что охрана виллы была возложена наклассических с у х о п у т ч и к о в, Кирилл. Будь там я... Конечно, я не будуврать, что предвидел бы именно в а ш визит, – но, поверьте, принял бы всемеры предосторожности против нападения с моря. Меня этому хорошо учили, я этимзанимался достаточно долго.
– Я вас прекрасно понимаю, Куин, – сказал Мазур безтени улыбки. – Беда, когда охрана возлагается на классическихсухопутчиков, хотя рядом присутствует море... О чем бы ни шла речь – о вилле«Фортеция» или Ньянгатале...
– Я не верю в совпадения, Кирилл. Не бывает т а к и хсовпадений. Ночью на виллу проник аквалангист, устроивший химическую атаку, ачерез несколько часов я узнаю, что неподалеку уже несколько дней обретаетесьвы... Не бывает таких совпадений. Это несерьезно, нереально – говорить осовпадениях... Вы знаете, я приехал на виллу буквально через полчаса послеслучившегося. Один парень из охраны оказался крепок задним умом и высказалверсию, показавшуюся ему сначала фантастической, но очень быстро оказалось, чтоона – реальная. Мы взяли пробы воздуха в спальне – там присутствуют явные следынекоего химического соединения, вызвавшего у нашего клиента приступ астмы споследующими осложнениями. Более того, я проследил ваш путь от моря до виллы иобратно. Есть особые тепловизоры... Прошло не так уж много времени, и вашиследы я видел в окулярах соответствующего прибора совершенно четко – они всееще были теплее на какие-то доли градуса, чем земля и трава...
– М о и следы? – сказал Мазур, подняв брови внаигранном изумлении. – Вы их как-то зафиксировали этим своимсуперприбором?
– Нет возможности их зафиксировать. Я их просто в и д е л. Илегко восстановил всю картину происшедшего – в вашем блистательномисполнении...
– Это, конечно, интересно, – сказал Мазур. – Воттолько я бы вас попросил не связывать столь демонстративно какие-то следы,какую-то химию на вилле с моей персоной. Мы – в цивилизованной стране, Куин.Адвокатов здесь, конечно, меньше, чем у вас в Штатах, но от легкого заработкаони не откажутся, возьмутся за дело со всем пылом. Что мне стоит возбудитьпротив вас процесс о клевете? Вы, насколько я понимаю, обвиняете меня в том,что я, нарушив кучу законов, проник на виллу и распылил там какую-то химию?Тогда, может быть, подойдете вон к тем бравым полицейским и выдвинете противменя обвинение? Посмотрите, какие они бравые, как они готовы выступить назащиту законов... Вы в самом деле уверены, что они, выслушав вас, кинутся наменя с наручниками?
– Ну конечно, я так не полагаю, Кирилл, – чутьпоморщившись, ответил Куин. – У меня нет никаких улик. Но мы-то с вамипрекрасно знаем, что это сделали именно вы... Давайте исходить из этого – чтомы оба все прекрасно знаем и понимаем... Никакой полиции, судебных процессов иполицейских расследований...
– Тогда к чему вообще наша беседа?
– Двадцать лет назад все было проще, – сказалКуин. – Тогда мы оба работали каждый на свое государство и задачи нашибыли четко очерчены: вы нападали, мы защищались, а порой и наоборот. Сейчас всесовершенно иначе. У нас уже нет за спиной ни страны, ни к о н т о р ы, ни уменя, ни у вас. Вы работаете на одних бизнесменов, а я – на других. Качественноиная ситуация. Но мы-то с вами – два профессионала, которые понимают друг другас полуслова... И ничто нам не мешает договориться.
– На предмет?
– Давайте без дипломатии, хорошо? К чему она меж такими, какмы? Назовем вещи своими именами, а?
– Ну, попробуем, – сказал Мазур. – Любопытстваради. Все это, Куин, как вы, должно быть, понимаете, совершенно не означает,что я веду с вами переговоры или на что-то соглашаюсь. Я вас просто слушаю ивысказываю свои соображения...
– Разумеется, Кирилл...
– Ну, в таком случае валяйте. Сколько будете предлагать и вкакой валюте?
Американец удивленным не выглядел. Он просто-напростоосклабился в классической голливудской улыбке:
– Я вижу, Кирилл, вы прекрасно все поняли...
– Господи боже ты мой, ну и загадка... – сказал Мазурдаже с некоторой скукой. – Поскольку вы больше не играете в с т а р ы еигры, в нынешних условиях предлагать мне можете только одно: продать моихнынешних работодателей. Задачка для школьников... Так сколько вы намерены мнепредложить?
– Больше, чем вам платят ваши наниматели.
– А если они мне обещали миллион? – небрежно спросилМазур. – Баксов, я имею в виду. Тьфу ты, черт! – воскликнул он сискренним сожалением. – Нужно было просить в евро, плохой из менякоммерсант. Ваш бакс, простите великодушно, худеет и худеет...
– Я вам по страшному секрету признаюсь, что жалованьеполучаю в евро. Это не вполне патриотично, согласен, но нельзя все на светеизмерять патриотизмом... Миллион, говорите? Значит, будет больше. Мне нехотелось бы унижаться, долго и многословно доказывая, что никто не собираетсявас обманывать. Мы с вами, как не раз уже произносилось, профессионалы.
– Откуда такая щедрость, Куин?
– Законы рынка, – серьезно сказал американец. – Вподобных ситуациях тот, кто уже д е р ж и т территорию, всегда платит своимменьше – у него все схвачено, налажено, обустроено и взято под охрану.Соответственно, тот, кто пытается в л о м и т ь с я, не жалеет никаких денег.Азбука ремесла. При тех ставках, что имеют место быть, скупость неуместна.Ньянгатала – это нефть, алмазы и прочие весьма полезные ископаемые, миллиономбольше, миллионом меньше – какая разница? Акционеры против таких расходовпротестовать не будут.
