Кстати, после нашего выступления многи учащиеся спрашивали, когда мы еще выступим. А песня впала в душу девушкам и я слышала как они распевали ее по коридорам. Голоса у них были получше моего.
А ведь проблема была в молчании. Почему-то эта мысль пришла мне в голову в одну из ночей, когда Максвелл отправился на крышу смотреть за звездами. Как он сказал, вскоре будет фаза, когда станут видны два солнца миров. Я в этом ничего не понимала и лишь кивала. Он ученый — ему виднее.
Мы молчали, соглашаясь со своей судьбой. А что если создать резонанс? Рассказать всем в академии, что ректора хотят заставить нас молчать. Но судя по истории миров — драконы очень страшные противники и считаются одними из сильнейших во всех мирах. Тем более я всего лишь один человек, которого даже свои не ставят в расчёт. Не место мне здесь. К своим надо возвращаться. Подумала вечно молодая бессмертная девушка. но определенно надо что-то делать.
— У нас проблемы, — сказала я на очередном заседании в столовой.
Я уже никак иначе не называю наши посиделки. Все-таки в основном я принимаю пищу с Максвеллом у него в комнате. Зато тут мне многие улыбаются, здороваются. Как-то тепло студенты относятся.
— Принц превратился в мужика? — спросил Бом.
Будто он не видел, что принцесса зашла в столовую пять минут назад. С Васей. Тот даже после смены пола его начальника — бегает за ним.
— Нет. Другая.
— Какая? — спросил Бом, а Линуэль навострила уши.
— После этого семестра меня здесь не будет, — оветила я.
— Ты здесь больше учиться не будешь и вы с Деусом уйдете в твой мир? — спросил Бом, нахмурившись.
— Это в лучшем случае. А в худшем, я не верю ректору, — наклонилась к ним. — Мне пообещали, что отправят меня домой после учебы, а Деус останется здесь навсегда. Но я не верю, что меня отправят домой.
— Ага. Ну моих братьев точно никто не лишал памяти после учебы, — сказал Бом. — Но связываться с драконами и с людьми одновременно…
— Ради других людей, — прошептала Линуэль.
— Я поняла. Глупая затея, — я выставила руку.
— Нет. ты права. Просто драконы, хоть и считаются сильнейшими, опасными и так далее. Но они в действительности перегибают палку в навязывании своего образа жизни другим. Если сейчас не дать делу ход, то это будет считаться нормой. Ведь изначально нарушил правила он, беря тебя в жены. И Деус прав насчет таких правил Академии — традиции отменяются. Мы же цивилизованные. Зачем другим им следовать, если драконам можно делать, что они хотят? Я может тоже хочу троллям настучать по башке. Ну просто так. я же не против, чтобы драконы здесь учились, но я определенно против, чтобы им что-то разрешалось, а остальным нет.
— Ну да сколько эльфиек попало к ним в жены. Мы-то и так молодые долгие годы, но все равно, — вставила Линуэль. — Слишком уж много им чести делают все. Это ж драконы. Они невосприимчивы к магии. Ну и что? а мы маги, что теперь хуже их? Нет, не хуже. Ладно, только людей боимся. Тем более после того, что сделал Деус с драконом — страшно представить, на что способен ректор.
Линуэль прям озвучила мои мысли.
— Зато у нас есть Леся, а ее боятся, — протянул Бом.
— ректор не боится моей силы, — покачала я головой.
— В теории, если поднять студенческую общественность, то может что-то и получится, — сказал Бом. — Но опять кто-то пойдет, кто-то не пойдет. У кого-то руки отпадут, у кого-то лапы повесятся.
— Но этому надо дать ход. Хлынут сюда драконы и что? будт творить беспредел. Так-то они и так не самые желанные гости, — пожала плечами Линуэль. — Проблема в том, что этот принц. Еще и наследник. Раконы ворчать будут.
— Но он нарушил закон — это каждый должен понимать. Я тоже сын не последнего орка. Родители чтят законы других миров, но и про свои не забывают. Но если честно, принц вел себя в академии довольно тихо. У него до Леси никаких инцидентов не происходило. Мне бартья рассказывали. Ну учится, ну спокойно себя ведет. Так что никому, кроме Леси он тут ничего и не сделал. В общем, мы что-нибудь придумаем, — сказал Бом. — Или будем действовать как всегда.
— Это как?
— Это как пойдет. Но пока затаимся. Не будем разводить ничего.
Глава 26
Пропаганда вещь такая. Едва заметная, но очень полезная штука. При чем работала она не только от нас, но и от драконьей принцессы. По академии уже шли слухи, что, мол преподаватель себе многое позволил, раз применил магию к студенту. Вот только дракона, если и слушали, то только из-за страха. Ну и из-за того, что он теперь она и просто всем интересно посмотреть на миловидную новую девушку.
А мы что? А мы в лоб не говорили никому и ничего. Мы нарабатывали свою аудиторию и фанатов. Каждый обед м ы приходили в сад и играли одну единственную песню до посинения, точнее до моего охрипения. Попробовали играть что-то другое, но народ неизменно требовал песню. Зато всем нравилось, как играл Бом, а на переменах я слышала, как мою песню перепевали.
В общем мы готовились к худшему, запасаясь свидетелями.
***
— Вы что-то задумали? — спросил Максвелл, когда мы сидели в его кабинете. Он в кресле, а я на его коленях.
— Почему ты так решил? — спросила я, проведя пальцами по его подбородку.
— Я видел как ты грустила, когда узнала, что больше здесь не будешь учиться. А сейчас тебя будто подмениили.
— То есть грустная Леся тебе нравится больше? — насупилась я.
— Нет, ты мне нравишься любой. Но ты не особо беспокоишься, что расстанешься с друзьями, даже учиться начала прилежно.
Я усмехнулась и поцеловала его в щеку.
— И? — протянула я. — Неужели только это натолкнуло тебя на выводы о том, что мы что-то задумали?
— А еще вам надо потише говорить в столовой, — выдохнул Максвелл, когда я коснулась губами его губ.
Упс. Бом слишком громко говорит, а у Максвелла есть и свои доносчики.
— Хотя я и понимаю, что сам не могу тебе толком ничего рассказать.
— Почему?
Доверие вещь такая. Тем более мне — человеку, которому тяжело было оторваться от мамы, и рассказать хоть кому-нибудь хоть что-то. Да, тяжело, но что поделать? Надо. И я рада, что мужчина не давит на меня, а помогает раскрыться ему.
— Потому что половину ты не поймешь. Из-за технических особенностей процесса. Ничего. Мы будем двигаться к обоюдному доверию маленькими шагами.
— Объясни, я постараюсь понять.
Максвелл посмотрел мне в глаза, а затем на губы. А я ощутила кое-что интересное внизу. Так, пусть не отвлекает меня приятным от необходимого.
Мужчина задумался.
— Ладно. Попробую, — тяжело вздохнул он. — Посох света можно будет перенастроить как маяк. Она будет разгонять тьму. Если представить тьму как лабиринт или туннель, то на какой-то из развилок и застрял Креатис. Вот только планетный свет защищает от тьмы сильнее, чем академический. Я не смогу извлечь столько энергии из него, чтобы рассеять полностью тьму.
