Я стояла на постаменте, а под ногами разгорался костер. Но мои руки были развязаны, и я держала Сказочницу.
Ветер поднялся, заставляя волосы метаться, а пламя разгораться еще сильней. Паучий народ испуганно оглядывается по сторонам. Черные тучи заволокли небо. Срывался мелкий дождь.
Подхватив под руки, меня затолкали на кучу дров и веток.
– Нурса, ты думаешь, одних танцев будет достаточно, чтобы ублажить Белую Богиню Смерти? Богиня обидится на вас и больше никогда не приведет пришлых к этому тотему.
Старейшина вздрогнула, а среди селян понесся встревоженный шепот.
– Что ты хочешь этим сказать, птица? – обратилась ко мне старуха.
– Вы не сдержали слова, данного Белой Богини Смерти. Вас настигнет её месть.
– Я выполнила все: мы устроили празднование и с рассветом получим положенное.
– А как же книга, которую ты обещала дать воплощению Богини! Или ты забыла обещание, данное в шатре?
Нурса смотрела на меня убийственным взглядом. Старейшина шепнула Китали, и воительница достала Сказочницу с тотема и положила у моих ног.
– Развяжи ей руки, – зло прошипела старейшина, – пусть эта птица сгорит вместе со своей книгой.
Освободив руки, я схватила Сказочницу. Что дальше делать, я не знала. Захотелось, чтобы появился мастер и спас всех нас. Но вместо этого раздался голос книги:
– Семьдесят третья страница.
Я начала листать книжку в поисках нужного номера.
Под радостные возгласы Китали подожгла костер под Каем, затем Мадди и Ринки, и уже приближалась ко мне.
На нужной странице оказалась сказка «Дождь и молния». Языки пламени уже обжигали мои ноги. Я пыталась понять, где подсказка, которая вызовет спасительный дождь из видения. Внезапно книга стала тяжёлой, словно страницы стали медными. От тяжести сначала затряслись руки, а потом и все тело. Буквы ожили. Они переползали как червяки, из одного слова в другое, образуя совершенно новый текст. Едва сложились первые строчки, я начала читать заклинание, удивляясь, откуда я так хорошо знаю старомагикайский. Погода начала меняться, а я почувствовала, как бурлит в моих венах сила. Подул ветер, разжигая костры еще ярче. Черные тучами спрятали солнце.
– Это – месть Белой Богини Смерти! – выкрикнула Мадди язычникам.
Слово за словом я произносила написанное. Мелкие капли падали, становясь все сильнее, перерастая в ливень.
– Это всего лишь погода, – произнесла Нурса, успокаивая встревоженный паучий народ, – не бойтесь, пришлые врут – Богиня нас не оставит.
Удар грома, как выстрел в пустой комнате, заставил пауков пригнуться. Кто-то крикнул «Кара», и в испуге селяне разбегались в разные стороны.
– Стойте, стойте! Куда же вы? – кричала Нурса, не сходя с места.
Еще один раскат, и вокруг не осталось никого, кроме старейшины и нескольких преданных воительниц.
– Заберите у нее книгу! – приказала она, указывая на меня пальцем.
Китали подбежала к моему погасшему костру, но разряд молнии её остановил, ударив прямо перед её носом. Затем второй, третий отгоняли её от меня. В испуге Китали попятилась и кинулась наутек.
Нурса, перебирая лапами, догоняла последних воительниц. Молния шла за ними по пятам, заставляя содрогаться от каждого удара.
– Нурса! – грозно кликнула Мадди, заставляя паучиху замереть на месте. – Ты и твои люди больше никогда не будете есть мясо. Иначе Белая Богиня Смерти придёт за тобой лично.
С глазами, переполненными ужаса, старуха застыла на месте. Но удар молнии снова заставил её бежать. Уставшая, словно из меня вытянули всю жизненную силу, я слезла с костра и освободила своих друзей. Кай в юбке из веника сложил руки на груди, ощущая дискомфорт.
– Как это растение называется? – Мадди подошла к магику и взяла с его чешуйчатого плеча листок, в котором его «мариновали».
– Лавровый лист, – сказала я.
– Никогда его не любила. А теперь буду смотреть на эту приправу и представлять палёный чешуйчатый зад.
Даже я не сдержалась от смеха, который был на грани нервного срыва.
– Как тебе удалось их прогнать? Это заклинание из книги твоего отца?
Я еще раз внимательно осмотрела Сказочницу: потертый переплет, записи, сделанные от руки, и энергетика, которая проявилась только тогда, когда в этом была необходимость.
– Это не книга моего отца…
– Как? Получается, мы зря проделали весь этот путь? Меня чуть не съели амазонки-людоеды… – возмутился Кай.
– …это – настоящая книга мастера.
Восемнадцатая глава
К счастью проход в нашу комнату не успел закрыться, но сузился до размера проёма собачей будки. Мы быстро пролезли, а вот с Каем начались проблемы. Из-за широких плеч он не смог протиснуться. Его руки торчали впереди, но туловище оставалось снаружи. Он застрял, напоминая мне Вини Пуха из мультика.
Мы, что есть силы, тащили его в комнату, но безрезультатно.
– Нужно сильней тянуть! – подстегивал нас магик после очередной неудачной попытки.
– Мы тянем, уже сил нет! – начинала нервничать Ринка.
– Слушайте, а давайте, поменяем тело местами. Возьмемся за другие конечности… – задумчиво произнесла человечка, – …Тогда в наш мир поместится большая часть тела, а останется дело за малым – пропихнуть плечи и голову.
– Знаешь, Мадди, – обратилась я, – конечно, понимаю твое желание помочь, но не уверена, что смогу пойти на эти жертвы. Кай до сих пор в одной юбке из веника… Уточни – за какие конечности ты хочешь его тянуть?
Мадди покраснела, а мы с Ринкой разразились звонким смехом.
– Ничего смешного не вижу, – возмутился новоявленный Винни Пух.
– Так смешное же только впереди. Сейчас вернутся пауки-амазонки и очень обрадуются маринованному заду магика. Так что ты решай, что тебе важней: руки и голова, или все остальное.
Перекошенное от ужаса лицо магика вызвало новый приступ хохота.
– Девчонки, я согласен ногами вперед!
Кай чертыхался, разворачиваясь. И со следующей попытки он ввалился в комнату. Проход за ним захлопнулся.
Еще некоторое время нам понадобилось, чтобы прийти в себя. Я лежала на кровати, листая Сказочницу. После подсказки со страницами она мне больше не отвечала, как и не появлялись новые заклинания. Она снова стала обыкновенной рукописью.
Кай за это время успел принять душ и одеться, но стойкий запах приправы все равно разносился на всю комнату.
– Мы должны её вернуть! – вытирая полотенцем голову, сказал магик.
– Кому ты хочешь её вернуть? Её хозяина уже нет в живых, и я говорю не о своем отце.
