– Действительно, враги коварны. Раз забрали у нашей Богине самое драгоценное – её память. Но я напомню тебе: священные огни погибших воинов не только даруют нам свет. Они поглощают всю чужеродную и враждебную магию.
– Какие коварные враги и какая хорошая защита, – произнесла Мадди.
– Видимо, враждебная магия – это магия кварт, – шепнула я Ринке.
– А где наш четвертый Бог? – спросила Мадди о Кае.
Его уже давненько не было, и это беспокоило не одну меня.
– Бог проходит обряд очищение. Уже скоро он присоединится к нам.
– Давайте, я узнаю, как у него дела, – предложила я.
– Это закрытый ритуал, его проходят только мужчины. И вы же не станете обижать наших жителей, покинув праздник, устроенный в вашу часть? С Богом все в порядке, он скоро к нам присоединится.
Под призывные танцы и барабанный грохот в моей голове родилась идея. Если светящие огоньки забирают всю внешнюю магию, то наши не агрессивные таланты, полученные до вступления в кварту, должны остаться при нас.
Я шепнула Ринке, ее глаза заблестели.
– Нужен отвлекающий манёвр.
Я осторожно рассказала нашу идею Белой Богине Смерти.
Мадди поднялась и вышла в центр площадки. Она расставила руки в стороны и, отплясывая под ритмичный бой барабанчиков, закричала:
– Я – Белая Богиня Смерти – повелеваю всем-всем немедленно танцевать!
Паучий народ подтягивался со зрительских мест, образуя круг с Богиней в центре. Селяне отбивали ритм своими лапами и двигались в такт музыке. Почувствовав себя в своей тарелке, Мадди отрывалась, наверное, даже забыв, зачем затеян этот вертеп. Даже пожилая Нурса танцевала, еле-еле переставляя лапы. Только Китали нерушимо стояла возле нас. На вопрос, почему она не танцует, воительница ответила, что не может оставить гостей без охраны, ведь в любой момент может напасть враг, а нас некому будет защитить.
Тогда мы с Ринкой пошли в эпицентр массового поклонения. В толпе за спинами танцующих Ринке удалось стать невидимой и ускользнуть из-под надзора Китали.
Я же продолжала отплясывать, чтобы не ломать конспирацию. Биты барабанщиков не прекращали играть. Ринки не было долго. Казалось, еще немного – и я упаду от усталости замертво. Мадди тоже умоляюще поглядывала в мою сторону, но я лишь пожимала плечами. Из последних сил я отрывала налитые свинцом ноги от земли, как возле меня оказалась Ринка. Взгляд её был встревожен.
– С Каем пока все в порядке, – сказала Ринка ментально – из нас четверых она единственная, кто освоил этот навык, – его держат в дальнем вигваме. Доживет ли он до утра – не знаю.
Ужас ледяной рукой сжал мое сердце. Те же эмоции были на лице Мадди.
– Все! Белая Богиня Смерти устала и хочет отдохнуть.
Селяне тоже изрядно вымотались и были рады окончанию пляски. Нурса приказала всем расходиться и готовиться к пиру на рассвете. Уже скоро солнце взойдет на Нефемой. Китали проводила нас в главный шатер, который гостеприимно уступила Нурса. Возле входа осмотрительно оставили охрану.
– Что с… – я откашлялась, давая понять человечке, что, возможно, нас подслушивают. – Что с моим божественным талисманом, от которого у меня иногда головная боль? – завуалировано спросила о Кае Мадди.
– Ваша драгоценность в порядке, Белая Богиня Смерти, – сказала Ринка, – её отмыли, хорошенько натерли, чтобы у нее был приятный блеск. Скорее всего, на рассвете вам её подадут под соусом из местных трав. Я нашла много огранённых и бездушных бриллиантов в огромном рве за деревней… Видимо, цацки здесь используют не по назначению.
– Мой ты бедненький талисманчик, – прижав руки к груди, произнесла Мадди. – Надо его спасать.
Дальше мы разговаривали настолько тихо, что, казалось, слова беззвучно слетали с наших уст.
– До рассвета не получится. Я думаю, что сушёные головы обезьян, как источники света, должны исчезать с наступлением дня. Мы сможем воспользоваться нашей силой, – предложила я.
– Ты уверенна, что эти огоньки исчезают? По количеству бриллиантов, которые там лежали, я начинаю сомневаться.
– Нет смысла рисковать сейчас: вокруг идут приготовление, везде ходят пауки. Если нас заподозрят в заговоре, то на рассвете нас тоже натрут травами.
Поняв, что других вариантов у нас нет, мы стали ожидать рокового часа, разрабатывая план побега из паучьих лап.
***
Через несколько бессонных часов в наш вигвам вошла Китали с отрядом воительниц, чтобы проводить к месту обряда. Селение опустело. И пусть в этот раз нас вели не со связанными руками, но ощущения что мы пленники, а не гости, у меня не пропадало. Всюду по пятам за нами следовали светящиеся огоньки.
Первые лучи солнца появились на небе, когда мы пришли к тотему Белой Богине Смерти, в нише которого находилась Сказочница.
Увиденное повергло меня в ужас: вокруг тотема, украшенного цветами, стояли четыре столба для сожжения. На постаменте стоял Кай. Он был почти голый, лишь на бедрах у него было подобие юбки из трав. Чешуйчатое тело магика было облеплено листками какого-то растения.
– А я думала, вы нас съедите, – простодушно произнесла Мадди.
Нурса по-доброму улыбнулась и произнесла:
– Ну, мы же не аборигены какие-то, чтобы вас сырыми есть. Сначала поджарим, а потом съедим.
Паучий народ взорвался ликованием.
– Но я же Белая Богиня Смерти! – беспомощно воскликнула Мадди. – Меня нельзя есть.
– Белая Богиня Смерти всегда приходит к нам. Она приводит существ в своем обличье к этому тотему уже много веков, и своими жертвами не дает нам умереть с голоду. Мы всегда встречаем её дары с уважением и почетом. Наше селение сделало многое, чтобы получить её покровительство. В том числе избавились от лживых и слабых мужчин.
Она бросила презрительный взгляд на связанного Кая.
– Мужское мясо жёсткое, его приходится долго мариновать.
Солнце вставало, рассеивая полумрак. Нас стали толкать к постаментам копьями с магическими наконечниками.
– Ринка, солнце! – крикнула я.
Фарви раскрыла ладони и воззвала к природной магии… но она не отозвалась. Даже после рассвета наши силы были заблокированы. Наш план провалился.
Мадди кричала и требовала, чтобы это прекратили. Ринка попыталась отбиться от копья. Но коснувшись его, её словно ударило током.
Я отвлеклась от стражниц и на мгновение посмотрела на столпившихся язычников. Впереди всех, словно наблюдая за цирковым представлением, стаяла паучья девочка лет пяти. Она пристально следила за ритуалом, но меня больше поразил её взгляд. В нем не было сожаления. Увидев, что я за ней наблюдаю, она расплылась в довольной улыбке, оголяя острые, как резцы, зубы.
Споткнувшись, я упала на землю, содрав кожу с ладони. В этот момент меня настигло видение.
