Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– На Юге? Я сомневаюсь, что меня тепло примут в штатах Конфедерации.
– Но Веспуджия… так далеко! – Глаза миссис Мэддокс наполнились слезами. Зилла, бледная, но решительная, достала из ридикюля чистый носовой платок и вручила ей. – Если бы ты просто продолжил восстанавливать силы, поехал учиться в Уэльс вместе с Мэттью, занялся бизнесом с отцом…
Бран покачал головой:
– Мама, ты знаешь, что я не могу заняться бизнесом вместе с папой. И у меня, в отличие от Мэттью, нет таланта, который я мог бы применить здесь. Похоже, лучший для меня способ взять себя в руки – это отъезд. И где можно лучше изучить валлийский, чем среди людей, которые постоянно на нем разговаривают?
– Ты застал меня врасплох, сын, – медленно проговорил мистер Мэддокс, – но, похоже, это вполне разумное решение для тебя. А, Уилл?
Он посмотрел на доктора. Тот принялся набивать трубку.
– В определенном смысле, папа, меня можно отождествить с Мадогом. Мы с Мэттом сегодня вечером перечитали поэму Томаса Гвинна Джонса о нем. – Он посмотрел на Гвен. – Помнишь?
Девушка фыркнула:
– Я никогда не читаю по-валлийски, если только папа меня не заставит.
– Мадог покинул Уэльс в полном отчаянии, потому что брат пошел на брата, совсем как у нас во время этой ужасной войны, «пока не стало казаться, что сам Господь оставил своей заботой сынов человеческих». «Ymdroi gyda diflastod as anobaith Madog wrth ystried cyflwr gwlad ei ededigaeth, lle’r oedd brawd un ymladdyn erbyn brawd hyd nes yr oeddpetal Duw ei hun wedi pedio a gofalu am febion dynion».
Мистер Мэддокс потянулся за своей трубкой.
– Ты запомнил.
– Хороший мальчик, – одобрительно произнес доктор Лаукай.
– Я запомнил и слишком хорошо понял, ибо во время войны было много таких ночей, когда Бог отворачивался от наших полей битвы. Если сыновья человеческие бьются друг с другом, ожесточив сердца, как Богу не отвернуться? Видит бог, рабство – зло, но война тоже зло, зло, зло!
Зилла отодвинула пустую десертную тарелку, подбежала к Брану и, опустившись на колени, порывисто схватила его ладонь и прижалась к ней лбом.
Он взял ее за руки:
– Я шел на войну, думая, что человечество разумно, но обнаружил, что это не так. Но это было всегда, и я наконец стал взрослым, как задолго до меня стал взрослым Мэтт. Он дорого бы дал, чтобы отправиться со мной в Веспуджию, а я – чтобы взять его с собой, но мы оба знаем, что это невозможно.
Миссис Мэддокс все еще тихо плакала в платочек.
– Нельзя больше допускать такой войны, которая может делать с людьми подобные ужасные вещи!
– Дорогая, – сказал мистер Мэддокс, – нехорошо с нашей стороны напоминать Брану о войне. Возможно, оставить Мерионет и отправиться в Веспуджию – это лучший для него способ позабыть.
Мэттью посмотрел на отца и увидел, как тот провожает свою мечту о «Мэддоксе и сыне» в веспуджийскую глушь.
– Бран… – Зилла встала и посмотрела на него.
– Маленькая Зилла.
– Я больше не маленькая Зилла, Бран. Ты изменил это в ночь перед своим уходом на войну, когда подарил мне это кольцо.
– Дитя, – увещевал ее доктор Лаукай, – я всем сердцем желаю, чтобы Лаукаев и Мэддоксов снова объединил брак. Я дал Брану свое благословение, когда он пришел просить твоей руки. Но не сейчас! Тебе всего семнадцать!
– Множество женщин в семнадцать выходят замуж и становятся матерями. Я хочу поехать в Веспуджию с Браном как его жена.
– Зилла, – сказал доктор Лаукай, – тебе придется подождать. Когда Бран обустроится там через годик-другой, он сможет прислать за тобой.
Бран сжал руку Зиллы:
– Не обязательно все это решать прямо сейчас.
В конце концов Бран уехал с Гвен, а не с Зиллой. Мистер Мэддокс застукал Гвен и Джека О’Кифа целующимися за конюшней и спокойно объявил, что она отправится со своим братом в Веспуджию. Ни реки слез и истерики Гвен, ни мольбы миссис Мэддокс не заставили его изменить свое решение.
Гвен с Зиллой плакали вместе.
– Это нечестно! – всхлипывала Гвен. – Женщине не дают распоряжаться собственной жизнью. Ненавижу мужчин!
Мэттью пытался уговорить доктора Лаукая отпустить Зиллу, но тот был непоколебим в своем решении: Зилла должна подождать, пока ей не исполнится хотя бы восемнадцать и пока у Брана не появится достойный дом.
После их отъезда и магазин, и дом опустели. Мэттью по утрам корпел над счетами, а после обеда и по вечерам устраивался в своем углу пустой гостиной и писал. Его первый роман был опубликован и хорошо принят, и теперь он напряженно работал над вторым произведением. Только это да разговоры с Зиллой, часто приходившей из Мерионета в Мадрун, помогали ему держаться.
– С Браном все в порядке, – заверил он Зиллу. – Он шлет свою любовь.
– Они еще даже не могли добраться до Веспуджии! – возразила Зилла. – И уж точно у него не было возможности отправить письмо!
– Ты знаешь, что нам с Браном не нужны письма.
Девушка вздохнула:
– Знаю. А мы с Браном когда-нибудь сможем так же?
– Между вами возникнет иная связь. Возможно, лучше, но иная.
– Он пришлет за мной?
– Дай ему время, Зилла. Снова требуется время. Чтобы обустроиться в новом мире, приспособиться к новой жизни. И чтобы твой отец привык к мысли о необходимости отпустить свое единственное дитя на край света.
– Как там Гвен?
– Отчасти дуется и жалеет себя, а отчасти радуется, что все матросы на корабле смотрят на нее коровьими глазами и мчатся исполнять любой ее каприз. Но она не будет счастлива в Веспуджии. Она всегда ненавидела жару и не любила терпеть лишения.
– Ну да, она никогда не была сорванцом вроде меня. Она так ужасалась тому, что отец позволяет мне убегать в глушь и играть во всякие грубые игры с тобой и Браном. Может, твой отец смилостивится и разрешит ей вернуться домой?
– Пока Джек здесь – нет. Раз уж отец застукал ее на неблагоразумном поведении, он не передумает. – Он помолчал. – Помнишь те старые индейские стихи, Зилла?
– Про черные волосы и синие глаза?
– Да. Они крутятся у меня в голове, и я никак не могу от них отвязаться, особенно вот от этой строфы:
Повелители искр светлячковых и звезд,Повелители духа, дыханьем живого,Кто, скажите, от гибели мир наш спасет?Кто сумеет сдержать вечной ночи приход?Синева этих глаз, что провидит так много.
– Они прекрасны, – сказала Зилла, – но я не понимаю, что это означает.
– Это не следует толковать буквально. Индейцы верили, что до тех пор, пока в каждом поколении будет появляться синеглазое дитя, все будет хорошо.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
