– Аптечки у вас здесь нет? – продолжала Карла.
– Она мне прежде ни разу не требовалась.
– Может, есть какая-нибудь еда? Или питье?
– Я сюда не на пикник приходил.
Карла посмотрела на похитителя с некоторым сочувствием – Вроблески отказывался поверить своим глазам – и сказала обыденным, не насмешливым тоном:
– Мне жаль, что я сломала вашу карту. Иводзиму, или как ее там…
– Жаль, говоришь? Думаешь, тебя простят и все снова будет хорошо?
– Я что, одна ломала карты? Отчего эти женщины так разозлились? Почему бросились крушить все подряд?
– Наверное, ненавидят карты.
– Ерунда какая, никто так к картам не относится! Многим они до лампочки, но чтобы ненавидеть?
Опять компостирует мозги? Или это детская непосредственность? Вроблески промолчал.
– Почему же? – не отставала Карла. – Расскажите. Не считайте меня ребенком.
– Ладно. Этим женщинам противны карты, потому что им на спине сделали наколки – тоже карты.
– Кошмар! Сделали вы?
– Нет, не я.
– Тогда кто?
– Не знаю. Но у меня есть догадки.
– Поделиться не желаете?
Вроблески замолчал. Карла не раз замечала такое поведение у взрослых. Как будто, если не отвечать, вопрос забудется сам собой.
– Что это за карты? – напомнила она.
– Тебе незачем знать.
– Нет, есть зачем.
Какая теперь разница? Может, припугнуть ее? Глядишь, если не станет послушней, хотя бы замолчит.
– Это карты убийств. Они указывают места, где убивали людей и где спрятаны трупы. Трупы и сейчас там.
– А кто убийца?
– Тебе ни к чему.
– Убийца – вы, мистер Вроблески, верно?
Молчание лишь окончательно ее убедило.
– Ух ты, вы настоящий злодей!
Вроблески, сам не понимая зачем, посчитал нужным оправдаться:
– Есть люди много хуже меня. Много-много хуже.
– Вот оно! – воскликнул Зак. – Я понял! Это прорыв, Билли. Ты настоящий картограф!
– Спятил? Я пытаюсь спасти дочь, а ты мелешь про чертовы карты.
– Нет. Ты только что в одной фразе упомянул карты и жопу. В этом все дело. Вроблески всегда использует один и тот же маршрут.
– Из чего ты сделал такой вывод?
– Потому что я уже видел этот маршрут. Ты видел тоже.
– Взрыв, вероятно, вышиб тебе мозги.
– Более того, у нас с собой имеется разновидность этой карты. Она выколота у тебя на спине, Мэрилин. Этот маршрут одинаков на всех татуировках. Таково свойство карт – выше пояса они разные, показывают различные части города, более того, каждая показывает, где Вроблески совершил убийство, каким маршрутом передвигался по городу и куда вез трупы. Но конечная точка – его дом. После чего он спускал их вниз. Части карт ниже пояса объясняют, что он делал с трупами, поэтому все тату заканчиваются в одном месте. Он неизменно оттаскивал тела в одно и то же место под землей, где-то рядом. Мы почти угадали, что роза обозначает важное место – не где зарыт клад, а где зарыты трупы. Именно туда он и направился.
– И прихватил с собой мою дочь, – тихо добавил Билли Мур.
– Это нам чем-то поможет? – спросила Мэрилин.
– О, нет, – ответил Зак. – Нам от этого никакого проку. Я бы не прочь взглянуть на твой зад еще раз и определить маршрут… но карта паршивая и сделана паршивым картографом.
– Думаешь, карту сделал Вроблески?
– Не уверен. Я не знаю, что думать.
– Похоже, ваша песенка спета, мистер Вроблески, – предположила Карла. – Вы потеете. Хотя мне трудно судить, горячий это пот или холодный.
– Замолчи!
– Вы – трусливый лев.
– Замолчи!
Карла не желала молчать.
– Коллекцию вашу испортили. В вашем доме пожар. Кругом полиция. А вы сами прячетесь в какой-то яме с назойливым ребенком. И не можете меня убить, потому что некем будет прикрываться.
– Уймись, ты чересчур самоуверенна. Встань. Повернись ко мне спиной.
– Вы намерены выстрелить мне в спину?
– Если захочу. Вытащи наружу блузку.
– Зачем?
– Делай, как я сказал.
– Вы хотите, чтобы я ее сняла?
– Ну уж на хер! Ты за кого меня принимаешь? За извращенца?! Только вытащи и приподними.
– Хорошо. – Испуганная Карла робко повернулась спиной, немного вздернула плечи, медленно выпростала заднюю часть блузки и подняла, насколько могла. Ее кожа покрылась мурашками. Над платформой повеяло запахом гнилых овощей. Вроблески начал выполнять какие-то манипуляции. Карла чувствовала, как что-то упирается в спину, но не могла определить, что именно.
– Что вы там делаете? – спросила она и почти в тот же момент догадалась сама.
Вроблески не ответил. Он был поглощен своим занятием, глубоко дышал, издавал какие-то неопределенные звуки. Край блузки то и дело падал вниз, мешая. Киллер задирал его снова и продолжал начатое. Наконец Вроблески остановился, оставив блузку в покое. Все закончилось довольно быстро. Карла не стала оборачиваться – она не хотела встречаться взглядом со своим похитителем.
Вроблески отступил назад. Наступила тишина, небытие, океан мертвого времени, потом раздался взрыв, удар, выстрел. Карла поняла, что это был именно выстрел лишь потому, что прежде слышала, как Вроблески стрелял во дворе дома – не просто хлопок или щелчок, а очень громкий короткий звук, словно резко выключили игравшее на всю громкость радио. Под землей выстрел прозвучал еще громче, и в то же время звук получился вкрадчивым, загадочным, сдавленным сводами туннеля.
Карла почувствовала, как что-то теплое быстро потекло по внутренней стороне бедер. Она сначала не поняла, из какой части тела взялась эта жидкость. Боли она не ощущала. Девочка, конечно, не могла вообразить, что чувствует человек, в которого попадает пуля, но уж точно не это. Она по-прежнему оставалась на ногах. Все части тела на месте. И только тут Карла поняла, что со страху обмочилась. Ничего, это не самое страшное. Если бы Вроблески выстрелил в нее, она бы уже не почувствовала, что описалась. Так ведь? Значит, он стрелял в кого-то еще.
Кому нужна карта во плоти, если можно прекрасно ориентироваться на звук выстрела? Звуковая картография набирала популярность среди самых непоседливых любителей, но Зак прекрасно понимал, что распространяться о новинке сейчас не время. Выстрел породил множественное эхо, то набегающее, то удаляющееся, однако ошибиться в направлении было невозможно. Билли, Мэрилин и Зак пробирались с максимальной быстротой, которую позволяла осторожность, страшась того, что могли увидеть в конечной точке. Билли крикнул: «Карла!» Никто не ответил, лишь его собственный зов вернулся бумерангом. Тогда он крикнул: «Вроблески!» Отсутствие какой-либо реакции показалось еще более зловещим. Троица прибавила шагу, устремляясь в сырую темноту, и в конце концов вышла к странной низкой арке, как ни удивительно, ведущей на станцию подземки.
