Ничего себе! Вот это глубокая мысль.
Я думал, что весь этот проект нужен просто для того, чтобы чем-нибудь нас занять. Но если подумать, мистер Бигл прав. Только одна вещь меня еще тревожит.
– Сэр! – Я поднимаю руку. – Белая стена все еще выглядит довольно скучно.
– Ах да! Я рад, что ты упомянул о ней. Я найму прекрасного художника, который вдохнет жизнь в эту стену. Мне нужна профессиональная работа настоящего творца, того, кто подарит нам настоящее произведение искусства, на которое мы сможем смотреть годами.
Асебен что-то чертит носком ботинка в грязи.
Во время обеденного перерыва я нахожу ее и говорю, что ни один художник не сможет украсить стену. Думаю, все равно получится какая-нибудь муть. Пока я говорю это, нас догоняет Мими и просит остановиться. Она хочет сказать нам несколько слов.
– Я сорняк! Прекрасный, но все-таки сорняк.
Мы смотрим на Мими, словно она совсем свихнулась.
Девочка объясняет:
– Я не заботилась о своих друзьях, как сказал мистер Бигл. Я старалась проникнуть в каждый угол, и я похожа на цветок, но, похоже, мне нужно было захватить как можно больше только для себя. Это ведь делает меня сорняком, да?
– Неа, – говорит Асебен. – На самом деле нет.
– Спасибо, – отвечает Мими и несильно толкает Асебен. Та с изумленным видом охает. – Прости, я пошла на кикбоксинг у Келли. Это мое новое увлечение. Я бросила французский и балет. Честно говоря, я и занималась-то ими только для мамы. Но я решилась и сказала ей, что теперь сама буду выбирать себе занятия. Ладно, я вообще-то не об этом. Я знаю, что была плохим другом. И прости меня за все, Бекет. Ты мне не понравился сразу, потому что понравился всем остальным. Казалось, что ты все делаешь идеально. Твой журавлик был лучше того, что принесла на урок я, тебе лучше дается биология, твой проект сада оказался лучше моего. Я так сильно тебе завидовала и так пыталась быть самой лучшей во всем, что забыла, как быть самой собой.
– Спасибо тебе, что попросила прощения. Ты сама вполне норм, – отвечаю я, пожимая плечами. И говорю я это от всего сердца.
Работа над садом закончена. В день, когда родители должны прийти на него смотреть, мы с Кастетом отправляемся проверить, чтобы на участке не было никакого мусора. Рядом с яблоней я вижу подснежник. Когда я показываю его Кастету, тот говорит, что мы их не сажали, однако этот все равно пробился. Кастет считает это доказательство того, что как мы ни планируем свою жизнь, все равно иногда встревает случай, и это тоже неплохо. Это заставляет нас остановиться и взглянуть на все по-новому.
– Ну а еще это знак, – улыбается Кастет.
– Какой знак?
Я во все глаза смотрю на подснежник.
Мне кажется, что малейшее дуновение ветерка унесет его прочь.
– Зима закончилась, – смеется от души Кастет. – Подснежник это доказал. Самые холодные темные дни позади, и настала весна.
Это напоминает мне слова Асебен о том, что самый темный час бывает перед рассветом.
У меня внутри что-то тихо трепещет: да, я правда чувствую, что зима осталась позади и что теперь я наконец могу смело смотреть вперед. Кастет говорит, что нам лучше пойти и поприветствовать родителей, ведь они, наверно, уже начали прибывать.
– Интересно, что там на стене, – говорю я, когда мы уходим. Мистер Бигл накрыл ее брезентом и не говорит нам ни о том, что там нарисовано, ни о том, кто все нарисовал. Похоже, художник приходил в выходные: мы ни разу не видели его за работой.
Мистер Бигл ждет нас на площадке в толпе учеников и родителей. Мы говорим, что все в полном порядке, сад выглядит отлично. Мистер Бигл приглашает родителей пойти и посмотреть, какое чудо мы сотворили, и мы все отправляемся по направлению к саду. Я иду рядом с Билли и папой. Кошка тоже пришла. Я радостно улыбаюсь ей.
Я слышу, как мама Кастета говорит ему, что очень горда работой и что Кастет напоминает ей его отца – в хорошем смысле. Я вижу, что женщина светится от гордости. А Кастет так счастлив, что парит рядом с ней, как на ковре-самолете.
Мистер Бигл разговаривает с репортером и фотографом из «Эха Эдема», которые фотографируют сад и его посетителей. Похлопав в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, мистер Бигл возглашает:
– Вот что сделали ваши дети. Но это куда больше чем просто сад. Ребята многому научились за эту четверть. Посмотрите на растения, какие они уже большие. Каждый цветок в этом саду отличается от других, но все вместе они делят один участок земли. Они не соревнуются друг с другом и не пытаются никого уничтожить, нет, они живут в гармонии. Это же касается и ваших детей. Они все разные, но этот сад они создавали все вместе. Я ими очень горжусь. И каждый из детей – совершенно особенный.
Звучат аплодисменты. Кастет широко улыбается и говорит:
– Это мы сделали. Мы сделали что-то очень хорошее из ничего.
Мистер Бигл еще минут пять распространяется о том, как мы ездили в садоводство и сажали растения. По его мнению, мы могли бы повторить этот проект снова, так наш сад всем понравился.
Класс разражается радостными возгласами.
– Ну что ж, если вам так по душе этот сад, то, наверно, мы можем посадить еще один. Я об этом уже думал. На школьной территории места уже не осталось, но, может, вам известен какой-нибудь пустырь, который мы бы смогли украсить цветами?
Через несколько секунд я поднимаю руку:
– Да, сэр, я знаю место, где просто необходим сад.
Когда мистер Бигл спрашивает меня, что же это за место, я рассказываю ему о доме престарелых на Грин-Эйк:
– Это такое оживленное место, сэр. Но сада там нет. Я думаю, что старикам понравится смотреть из окон и видеть цветущие растения вместо сорняков.
– Хорошо, Бекет. Это прекрасная идея, и я буду иметь ее в виду.
Репортер из «Эха Эдема» кивает и что-то записывает в блокнот. Раздаются аплодисменты; я смотрю на Кошку. Она хлопает старательнее всех. Пальцами она рисует в воздухе очертания маленького сердечка, и я делаю то же самое.
Наконец мистер Бигл говорит, что осталось всего одно дело – снять брезент со стены за садом. Объяснив, что он нашел потрясающего художника, мистер Бигл тянет за веревку. Фотограф готовится снимать.
– Чушь какая-нибудь там будет, – бормочу я, бросая взгляд на Асебен.
Брезент опускается на землю, и я вижу лучшую картину в мире. Огромная бабочка парит над Эдемом и эдемским причалом. Под ней можно разглядеть нашу школу, а сверху – радугу. Художник добавил на полотно множество бумажных журавликов. Если посмотреть как следует, то увидишь детей на школьной площадке, но пятеро из них выделяются особенно. Мне кажется, они похожи на Билли, Асебен, Кастета и меня самого… и последний чем-то напоминает Мими. Я смотрю на нее, и она кивает мне, счастливо улыбаясь.
