Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
За почти три десятилетия, минувших к 1940 году после того, как Лев Захарович трудился в Наркомате Рабоче-крестьянской инспекции РСФСР, система государственного контроля пережила немало перемен. Их вектор, особенно после 1934 года, когда был упразднен объединенный орган — ЦКК — РКИ (Центральная контрольная комиссия — Рабоче-крестьянская инспекция) и ему на смену пришли Комиссия советского контроля при СНК СССР и Комиссия партийного контроля при ЦК ВКП(б), стал ясен довольно быстро. Он заключался в замене прежней системы партийно-государственного контроля бюрократической системой, оторванной от широких масс.
На новом посту служебное и политическое положение Мехлиса существенно упрочивалось. Став наркомом и войдя в правительство, он занял более высокую нишу в иерархии государственной бюрократии. Да и самому госконтролю Сталин придавал большое значение, как важному рычагу давления на госаппарат в условиях, когда массовые репрессии было сочтено нужным прекратить. Это видно уже по тому, что НКГК был приподнят над остальными наркоматами, получив право их контролировать.
Ему придавался статус союзно-республиканского наркомата, который был призван осуществлять: повседневный контроль за учетом, хранением и расходованием денежных средств и материальных ценностей, находящихся в распоряжении государственных, кооперативных и других общественных организаций; производство плановых и внезапных ревизий, причем нарком наделялся правом самостоятельно, без согласования с правительством определять, какие и где проверки и ревизии проводить; подготовку для правительства СССР заключений по исполнению госбюджета; проверку исполнения постановлений и распоряжений правительства как по его поручению, так и по усмотрению наркома госконтроля.
Беспрецедентными были предоставленные Наркомату госконтроля в лице его руководителя права: давать обязательные для всех наркоматов, главных управлений и комитетов при СНК СССР и их местных органов, а также для всех других государственных и общественных организаций указания о предоставлении ими отчетов и объяснений по вопросам, входящим в компетенцию НКГК; требовать от соответствующих руководителей устранения обнаруженных недостатков; налагать на виновных дисциплинарные взыскания, отстранять их от должности, производить на них денежные начеты, а в случае обнаружения преступных действий привлекать к судебной ответственности.
Обстановка, в которой предстояло действовать новому наркомату, была непростой. Страна, наверстывая отставание от ведущих западных стран, в условиях нарастания международной напряженности, а с 1 сентября 1939 года — с учетом фактора начавшейся мировой войны — лихорадочно наращивала производство, прежде всего в оборонных отраслях. С июня 1940 года вступил в действие указ Президиума Верховного Совета СССР о переходе на восьмичасовой рабочий день и запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий. В пользу обороны перераспределялись огромные финансовые потоки, в 1941 году расходы на эти цели составили более 43 процентов государственного бюджета. Правительство, Комитет обороны при СНК принимали одно за другим постановления о строительстве и реконструкции авиационных и авиамоторных заводов, судостроительных верфей, заводов по производству бронетанковой и артиллерийской техники.
Созданная в СССР в 30-е годы хозяйственная система в целом успешно справлялась с задачами экстенсивного наращивания производства, но в экстремальных условиях оказалась мало восприимчивой к новаторству, к новым формам организации производства, к утверждению в качестве приоритетных таких показателей общественного труда, как эффективность, производительность, рациональность. Дабы преодолеть кризис административно-командной системы, косвенно зафиксированный XVIII конференцией ВКП(б) (январь — февраль 1941 года), руководство страны выбрало привычный путь — лихорадочное «усовершенствование» системы управления через ужесточение контроля, дальнейшее укрепление централизма, введение детальной отчетности. Ликвидировались даже слабые ростки хозрасчета, материального стимулирования, оперативной самостоятельности предприятий.
Политбюро ЦК ВКП(б) стремилось как можно быстрее запустить механизм госконтроля. 29 сентября 1940 года оно поручило присутствовавшему на заседании Мехлису в 10-дневный срок представить на утверждение план работы НКГК на 1940 и 1941 годы. Особо было оговорено, что поручения текущего характера наркомату могут давать только ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
Здесь же новый нарком получил и первое задание по телеграмме секретаря Свердловского обкома партии В. М. Андрианова, сообщившего о неудовлетворительном снабжении черными и цветными металлами заводов Наркомата боеприпасов. Наркому госконтроля вместе с наркомом внутренних дел Берией было поручено «проверить аппарат Наркомата боеприпасов, учтя обмен мнений» (так в документе. — Ю. Р.).
Если Сталина правомерно назвать идеологом государственного контроля, то Мехлис был подлинным конструктором системы и механизма такого контроля. Он приступил к созданию вверенного ему ведомства энергично, без раскачки, с пониманием значения той высоты, на которую был вознесен. Вряд ли он пожалел, что расстался с Наркоматом обороны.
В первую очередь предстояло решить комплекс организационных вопросов — сформировать дееспособный коллектив как в центре, так и на местах, спланировать работу и наладить ее практически. Лев Захарович начал с кадров. К ноябрю Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило предложенный Мехлисом и Маленковым состав коллегии наркомата. Были утверждены штаты центрального аппарата НКГК СССР, включавшего наркома и восемь его заместителей, собственно рабочий аппарат наркомата, аппарат главных контролеров по другим наркоматам и ведомствам — всего 1 тыс. человек.
Комплектование штатов шло не только за счет ранее упраздненных контрольных органов. Использовались многие источники — подходящие специалисты запрашивались из аппаратов других наркоматов и с производства, отбирались из числа выпускников вузов, вызывались в Москву с мест. Некоторое число работников ему разрешили взять из военного ведомства: к концу февраля 1941 года только в центральном аппарате НКГК трудились около 130 военнослужащих. Кроме того, он добился решения ЦК партии, обязывавшее руководство наркоматов обороны и ВМФ выделить в его распоряжение необходимые кадры для назначения контролерами в военные округа, армии, дивизии и на крупные склады.
Мехлис организовал работу по срочному формированию наркоматов госконтроля союзных республик и подбору кандидатур наркомов. Политбюро ЦК ВКП(б) оперативно утвердило по его представлениям З. И. Али-Заде (Азербайджанская ССР), A.A. Бунятяна (Армянская ССР), А. Х. Бутко (Молдавская ССР), И. Ф. Волошина (Белорусская ССР), А. К. Койшигулова (Казахская ССР). Позднее в рабочем порядке были произведены назначения наркомов и в других союзных республиках.
Нарком госконтроля СССР проявлял необходимую взыскательность и соглашался с далеко не каждым предложением республиканских партийных органов. Так, кандидатура Койшигулова была принята им при условии, что наркому госконтроля Казахстана будет придан толковый, знающий заместитель. А кандидатуру К. Мукумбаева, начальника Бухарского областного отдела НКВД, предлагавшегося ЦК КП(б) Узбекистана на пост республиканского наркома, и вовсе отвел. «Считаю, что он по своей общей культуре и грамотности с работой наркома госконтроля не справится», — после личной беседы с кандидатом резюмировал Мехлис в письме Молотову.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
