— Не знаю. Я никогда не плавал.
— Почему ты тогда хотел прыгать?
— Ты просила.
— Из-за моей просьбы ты согласен утонуть?
— Конечно, согласен, — сказал Феликс. Он не знал, что такое «утонуть», но подозревал, что это какое-то приятное для Иры событие.
И тут Ира подумала, что Феликс вовсе не дурачок: человек, согласный утонуть ради нее, дурачком быть не может. Не имеет права.
— Ладно, — сказала Ира, — можешь не тонуть. Придумай что-нибудь другое.
— Оборви крючок, — вмешался Борис.
— Он последний. И удочка чужая.
— Боря, — сказал Феликс, — если Ира просит, надо помочь. Ты же мне всегда помогаешь.
Борис молча отошел в сторону. Он сломал тонкое ольховое деревце, очистил его от ветвей.
— Ни за что не отвечаю, — сказал Борис.
Вершинкой деревца удалось поддеть нижний конец лески. Крючок отцепился.
— Спасибо, — сказала Ира. — За это я вас прощаю. Теперь насадите мне червяка.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я еще и клюнул? — спросил Борис. — Попроси лучше Феликса.
— Я могу клюнуть, только не знаю — как. Ты покажи, — сказал Феликс Ире.
Феликс говорил совершенно серьезно. Но Ира восприняла все иначе.
— Не могу понять: кто из вас остроумнее? — сказала она. — Наверное, все-таки Феликс: таких я еще не видела.
— Не видела, — согласился Борис. — И никогда не увидишь. Никогда в жизни.
— Боря, — сказал Феликс, — ты опять не смешно шутишь. Она увидит меня сегодня, и завтра, и послезавтра…
Вот тут-то Феликс здорово ошибался. Он знал, что срок их кончается почти через месяц. Но он не мог знать, когда кончается его срок.
Из-за кустов вышла Тома, уже в костюме. На раскрытой книге она несла стебелек с двумя красными ягодами.
— Земляника уже поспела, — сказала она. — Мальчики, пойдемте искать землянику. Ира, ты пойдешь?
— Что-то не хочется.
— Я так и думала, — заметила Тома.
— Ира, — сказал Феликс, — мне непонятно. Если вы лучшие подруги, то должны идти вместе. А если вы не хотите идти вместе, то вы не лучшие подруги. Зачем ты обманываешь Тому?
— Чем я ее обманула?
— Ты сказала, что она твоя лучшая подруга.
— Это правда. Ты же видишь, что мы всегда ходим вместе.
— Но не сегодня. Я догадался: сегодня день отдыха, вы отдыхаете от дружбы.
Феликс был прав. Девочки и сами чувствовали, что слегка друг от друга устали. Они дружили давно, но на стадионе были соперницами.
Тома имела скверную привычку — приходить к финишу чуть раньше Иры.
Если бы она поступала так через раз, то все было бы в порядке. Но вредность характера Томы в том и заключалась, что она на каждой тренировке оказывалась на несколько сантиметров впереди Иры. Из-за этого между девочками пробежала уже, как говорят, черная кошка. Ну, не большой жирный кот, а маленький, почти симпатичный котенок. Но черного цвета. Он всегда караулил их возле финиша. Однако девочки делали вид, что никакого котенка не существует.
— Глупости, — сказала Ира. — Просто я хотела еще поудить. Но вы тут всю рыбу распугали. Можно и за земляникой.
Борис не стал спорить. Он понимал, что до обеда Феликса от девочек за уши не оттянешь. Впредь он решил быть поосторожнее, а сейчас смирился.
Ира надела свой спортивный костюм, и все четверо побрели вдоль опушки.
Как-то так получилось, что Тома и Феликс пошли чуть в стороне, а из этого уже само собой вышло, что Борис и Ира остались вдвоем.
Борису совершенно не о чем было говорить с Ирой. Он даже немного побаивался ее; вместе с прекрасным спортивным костюмом Ира как будто надела на себя маску неприступной спортивной девочки. В компании, за столом Борис ее не боялся. Наедине все выглядело по-другому.
Они шли молча. Оба ощущали, что в молчании этом есть какая-то неловкость. От молчания они молчали еще молчаливее, а от неловкости без нужды окликали Тому и Феликса. При этом Борис, разумеется, обращался к Феликсу, а Ира — к Томе.
Земляники попадалось очень мало. Видно, кто-то шустрый уже прешел здесь до них: некоторые кустики были вырваны с корнем, с других сняли ягоды.
Тома и Феликс отвечать перестали. Иру это не особенно взволновало, но Борис забеспокоился по вполне понятной причине.
— Надо их найти. — Это была первая фраза, обращенная к Ире.
Ира охотно согласилась. Это все-таки лучше, чем ходить без толку и молчать.
Оки покричали, но никто не отозвался.
— Тома заблудиться не может, — сказала Ира. — Мы с ней много раз ходили в лес. Она хорошо ориентируется.
— Она-то, может быть, и хорошо… — ответил Борис. — Ты давай беги на опушку и покричи оттуда. Я зайду подальше.
Борис сказал это таким решительным тоном, что Ира послушалась беспрекословно.
Она видела, что Борис взволнован. Больше, чем нужно, как ей казалось, взволнован.
Вскоре Борис услышал голос Иры с опушки. Затем издалека, еле слышно отозвалась Тома. Голос ее стал приближаться. Ира звала Тому к себе. Вскоре все трое сошлись на опушке.
— Феликс с вами? — спросила Тома.
— Он же с тобой был!
— Он ушел. Я его искала и не нашла.
— Куда он ушел? — спросил Борис.
— В лес.
— Почему ушел? — строго спросил Борис.
— Я не знаю…
— Знаешь, — сказал Борис. — И не ври! О чем вы разговаривали? Что ты ему сказала?
— Ничего такого я не сказала.
— Не ври, — снова повторил Борис. — Он от тебя сам бы не ушел. Я его знаю.
Такого Бориса девочки еще не видели. Решительный и серьезный, Борис выглядел сейчас так, как будто имел право распоряжаться.
— Что ты ему сказала?
— Ну… я показала ему, как растет земляника… он не знал, как ее искать…
— Дальше.
— Он сказал, что теперь каждый день будет для меня собирать…
— Я тебя спрашиваю, не что он сказал, а что ты сказала.
— Я села переобуться: мне в туфлю камешек попал.
— Пока ты болтаешь, он уходит все дальше! Что ты ему сказала?
— Сказала… — ответила Тома, уже чувствуя себя виноватой. — Сказала, чтобы он собрал пятьдесят ягод, а я подожду его на полянке. Но ведь я его ждала… И я ничего не соврала — все так и было.
Пятьдесят ягод!
Да, может быть, их столько и во всем лесу не было. Так и будет бродить Феликс по лесу, пока не наберет эти ягоды. А куда он может уйти, ему и самому неизвестно. Никто не объяснил Феликсу, как найти дорогу обратно. Это было нетрудно. Слева — железная дорога, справа — шоссе, впереди — река Кулемка. Заблудиться не мог бы никто, кроме Феликса.
