В кабинете Рухадзе был его заместитель генерал-майор Козлов Василий Иванович, опытный чекист, в органах госбезопасности с 1930 года. (Впоследствии почетный сотрудник госбезопасности.)
— У группы сдавшихся агентов «Цеппелина» при приземлении повреждена радиостанция. Почерк радиста знают в «Цеппелине» — докладывал Козлов.
— Нужно задействовать агента «Цеппелина» Гурнова, — предложил Рухадзе. — Там его почерк тоже известен.
— Старший группы «Георгий» назвал профессора медицины, с которым должен установить контакт. Это Андро Аркания. Кого послать на встречу с этим профессором? — Козлов вопросительно смотрел на Рухадзе.
— Антидзе. — Но тут же передумал. — Пошлем лейтенанта из СМЕРШа. Вот только профессор грузин, а лейтенант — русский…
— В ГУКР СМЕРШ его считают опытным профессионалом, — осторожно заметил Козлов.
— Ну что же, профессионалы на дороге не валяются. Пусть поработает с профессором. Но сначала Антидзе должен договориться с профессором о встрече с лейтенантом.
Оперативный работник Николай Антидзе «вышел» на профессора. Убедил его встретиться с посланцем друзей «Георгием».
Этим «Георгием» был лейтенант Сумцов. И Константин с удочкой в руках коротал время в кустах у небольшой речушки неподалеку от Тбилиси. Он ждал профессора.
— Нужно узнать, чем он дышит. Враг он или нет? Можно ли использовать его в радиоигре? — такое наставление дал Сумцову заместитель Рухадзе генерал Козлов.
И вот в назначенный день и час перед Константином предстал пожилой, грузный, упитанный человек. С удочкой.
— Клюет? — вместо приветствия спросил профессор.
— Ни одной…
— Не хочет рыбка ловиться. Умной стала. Сейчас, когда идет война, многие умными сделались.
— А может быть, в этом ручье рыбы нет?
— Возможно. Профессор Аркания. Андро Аркания, — наконец представился он.
— Мы все о рыбе, но забыли червячка… — заговорил Сумцов. — Так вот, в погожий день юный червячок высунулся из земли после теплого дождя и увидел: идут два мужика с удочками. В руке у одного — консервная банка, оттуда выглядывает папа юного червячка. Червячок кричит: папа, папа! А тот сияющий из банки свесился и радостно кричит: «Скажи маме, чтобы к обеду не ждала! Меня на рыбалку пригласили!»
Константин любил слушать и сам рассказывал анекдоты, знал немало разных шуточек-прибауточек. Этим он славился еще в школе. С тех времен запомнилась шарада. Первый слог — бог в Египте, второй — бог по-итальянски. А целое — поповские дела. В итоге: РАДИО.
Шутки шутками, пора переходить и к делу, решил Константин.
— Батоно Аркания, вам привет от ваших друзей, — Сумцов назвал профессора уважительно — грузины это любят, «батоно» по-грузински — «господин».
— У меня много друзей, — заметил Аркания, спросил: — От кого привет?
— Из Парижа. Вам шлет поклон Александр.
— Ах, Париж! Повидать Париж и умереть… — пытался сострить Аркания, но голос его дрогнул, он изменился в лице. — Не знаю такого… — дрожащим голосом произнес профессор.
— Ай-ай, негоже отказываться от друзей.
— Не понимаю, что вы хотите…
— Все вы прекрасно понимаете. Вспомните блаженные дни Закавказского комиссариата, его председателя Гегечкори…
— Кого?
— Забыли Евгения Петровича Гегечкори? С мая 1918 года он министр иностранных дел меньшевистского правительства Грузии. Вы сочувствовали меньшевикам.
— Не знаю такого… — еще раз испуганно произнес Аркания. Глаза выдали его смятение. Профессор испугался не на шутку.
Идя на встречу с Андро Аркания, Сумцов подготовился к ней, но он не знал того, что знал профессор и что вызвало ужас у почтенного врача. Его, мингрельца Аркания, связывали с именем Евгения Гегечкори. Это было более чем страшно, смертельно опасно: Евгений Гегечкори доводился родным дядей Нине Теймуразовне Гегечкори — жене Лаврентия Берии. Просочись такое в мир… Несдобровать ему, уважаемому профессору. Всесильный Берия раздавит его, как клопа. Он сам или его сподвижники миндальничать не станут.
Один Шалва Церетели чего стоит! Поговаривали, что он в Первой мировой войне служил обер-лейтенантом в немецкой армии, в 1918–1919 годах Церетели служил командиром взвода и роты Грузинского легиона, организованного немецкими оккупантами, якобы был штабс-капитаном в Белой армии, в 1920 году убил милиционера, возглавлял небольшую разбойничью шайку. И все это не помешало ему стать заместителем наркома внутренних дел республики. Когда Берия занял пост наркома внутренних дел СССР, Церетели стал служить в Наркомате, Шалва Отарович Церетели — первый заместитель начальника 3-го спецотдела НКВД СССР. Говорили, что он происходил из семьи обедневшего княжеского рода.
Знатным происхождением отличалась и Нина Теймуразовна. Отец ее был дворянином, предки матери Дарико Чиковани происходили из княжеского рода. Евгений Гегечкори, Георгий Джакели, Николай Гегечкори — родственники жены Берия Нино. Их имена профессор не мог назвать никому, никогда… Даже в мыслях.
ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Кое-что о некоторых лицах
Жену Берия Нину Теймуразовну (по-грузински Нино) арестовали 19 июля 1953 года. Она была обвинена в соучастии в антисоветском заговоре, «возрождении капитализма», связях с иностранными гражданами и прочих преступлениях «дежурного» характера. Из уголовного дела Нино Берия: «Отец мой мелкий дворянин, имевший 2 га земли. Девичья моя фамилия — Гегечкори. В 1917 году мой отец был убит стражником меньшевиков. После его смерти я жила в доме у своего неродного (по матери) брата Шавдия в г. Тбилиси. Он работал счетоводом, бухгалтером и содержал меня. Я училась.
В 1921 году, когда мне было 15 лет, меня на воспитание взял мой двоюродный брат Гегечкори Алексей. Он был большевик и работал министром внутренних дел и председателем ревкома…
В 1922 году, когда я училась в 7-м классе, я познакомилась с Берия Л. П., который приехал в Баку по служебным делам.
В 1922 году я уехала с Берия в Баку, а затем, когда его перевели в Тбилиси, я вернулась с ним и его матерью».
Не распространяясь более о Нино Берия, заметим лишь: она умерла в 1992 году, ее сын Серго ушел из жизни 12 октября 2000 года. Ее племянник Теймураз (на русский лад Тимур) Шавдия в свое время спутался в Тбилиси с какой-то компанией, воровал. В годы войны 20-летний Теймураз на фронте попал в плен, потом служил у немцев во Франции в легионе, получил унтер-офицерское звание и какую-то награду. В 1945 году доставлен в порядке репортации в Грузию из Парижа, где оставался после войны. Объяснил, что был просто в плену. Но 18 февраля был арестован МГБ и 9 июля 1952 года осужден за измену родине военным трибуналом ЗакВО к 25 годам лишения свободы. В апреле 1953 года, когда Берия стал Министром внутренних дел СССР, он распорядился проверить законность осуждения Т. Шавдия. По личной инициативе Б. Кобулова Шавдия был этапирован в Москву, а дело его затребовало МВД для изучения. Это было расценено как попытка реабилитировать изменника, к тому же родственника жены Берия, и пошло в актив обвинения.
