Через час, вернувшись с продуктами, Сумцов встретил растерянного Гурнова.
— У нас несчастье… — Было заметно, нервы его напряжены до предела.
— Что такое?
— Марк упал… споткнулся… Ударился головой. — Константин посмотрел на кровать. Там под простыней с проступавшими пятнами крови угадывалось тело лежащего.
— Спит?
— Вечным сном.
Наступило тягостное молчание. Гурнов волновался, не зная, какой реакции на случившееся ожидать от Елкина. А Сумцов подумал о том, что нужно открыться Гурнову. Это будет полезно для предстоящих дел. Глянув в сторону кровати с Марком, бодро произнес:
— Он уже не проснется… Не встанет! И это слишком замечательно, чтобы быть правдой. Так-то, Аркадий Григорьевич!
Гурнова не так поразила реакция Елкина на смерть Марка, как произнесенное им «Аркадий Григорьевич». Его настоящее отчество знали только в «Цеппелине» и еще в СМЕРШе. Немецкий агент Елкин его знать не мог. Изменившись в лице, Гурнов, не скрывая волнения, тихо произнес:
— Я не Григорьевич… Петрович я.
— Не отказывайся от отца Григория. Не надо, — убежденно заговорил Сумцов. — Раскрою тебе секрет — я лейтенант госбезопасности, и зовут меня Константин.
— Так, стало быть, ты… — внезапно осипшим голосом произнес Гурнов, он же Щербань.
— Да, да!
— Я иногда подумывал об этом. Но думал — фантазирую. Во всяком случае, хотел, чтобы так было…
— Почему?
— Понравился ты мне. И еще всегда хочется верить тому, чему хочется.
— Ладно. Расскажи, как на самом деле было с этим Марком.
— Наставил на меня пистолет с криком: «Вот я тебя и расколол, энкавэдист!» Ну, я и приложил утюжок к голове гада…
«Да, повторяется Марк со своей патологической недоверчивостью… Точнее, повторялся… У него какое-то звериное чутье. Ведь основания сомневаться в верности немцам меня и Гурнова у него были…» — подумал Константин, сказал:
— Успокоил ты гада — это хорошо. Он нам уже и не нужен был. Что скажем «Цеппелину»?
— В больнице… Сломал ногу…
— Ладно, придумаем что-нибудь убедительное. Сколько еще таких гнусных Марков на нашей многострадальной земле… — заключил Константин.
* * *
Немецкий самолет на подлете к Чиатуре сбавил скорость, круто развернулся, казалось, он на мгновение завис в воздухе. Прошло несколько секунд, и в ночном небе распустились белыми тюльпанами купола нескольких парашютов и медленно поплыли в сторону леса.
9 июля 1944 года в ноль часов двадцать минут дежурный по радиолокационной станции засек нарушителя на экране радара и немедленно сообщил на командный пункт. Через пять минут об этом уже знали в штабе Закавказского фронта ПВО и в УКР СМЕРШ Закавказского фронта. На перехват немецкого самолета тут же полетели истребители, а на земле по тревоге были подняты оперативно-поисковые отряды и комендантские группы. В ноль часов пятьдесят пять минут сотни солдат и офицеров из дивизии внутренних войск НКВД по охране тыла действующей армии уже находились в грузовиках, которые устремились к Чиатуре. Подвижные группы НКВД и военных комендатур блокировали район возможной высадки гитлеровских агентов. Оперативно-войсковые отряды взяли в кольцо площадку, прилегающую к лесу, где высадились диверсанты. Было задействовано все возможное. Все, кого можно было привлечь для операции по захвату вражеских агентов.
В поиске агентов «Цеппелина» участвовали и сотрудники НКВД и НКГБ. После поимки агентов их незамедлительно должны были передать в СМЕРШ. Должны… Но ведь как у нас бывало и бывает… Как говорится, в жизни всякое случается. Одно дело: ладно бывает на бумаге, но забываем про овраги. В одной из областей Украины (Киевской) был такой случай. Боец Красной Армии Михаил Шевченко попал в немецкий плен, там согласился с предложением абвера стать курсантом одной из разведывательных школ. После окончания школы абвера его забросили на нашу территорию. Шевченко пришел к себе домой: к отцу, мачехе, сестре Марии и брату Алексею, а затем сдался местному НКВД. В той местности армии не было. В борьбе с вражеской агентурой, ее обезвреживанием полагались на территориалов[34]. СМЕРШ был где-то далеко… А энкавэдэшникам тоже хотелось показать результаты работы. Михаила Шевченко судили и назначили срок на всю катушку. Окажись он в СМЕРШе — его судьба могла бы быть иной.
Здесь же, в Закавказье, такое не могло случиться. Начальник УКР СМЕРШ Закавказского фронта генерал-лейтенант Николай Максимович Рухадзе был на своем месте, опытный профессионал, человек строгий.
Николай Максимович Рухадзе — Почетный работник ВЧК — ГПУ в 1937 году. В 1941 году заместитель наркома НКВД Грузинской ССР, затем начальник Особого отдела НКВД Закавказского фронта. Постановлением Совнаркома СССР ему в числе сорока руководителей ГУКР СМЕРШ 26 мая 1943 г. было присвоено звание генерал-майора, а в 1944 г. звание генерал-лейтенанта. У такого Рухадзе, как говорится, не забалуешь. Однако для начала следовало поймать вражеских агентов.
После приземления агенты «Цеппелина» повели себя непонятно для ожидавших их на опушке леса Елкина — Сумцова и Гурнова-Щербаня. Побежали не в спасительный для них лес, а в обратную сторону…
С поднятыми руками и криками «Сдаемся, сдаемся!» подбежали к оцеплению.
Семь бывших военнопленных-грузин решили явиться с повинной.
Начальник 3-го отдела ГУКР СМЕРШ генерал-майор Барышников Владимир Яковлевич (заслуженный работник НКВД в 1942 г.), большой специалист по радиоиграм, доложил начальнику ГУКР СМЕРШ НКО СССР Виктору Семеновичу Абакумову о сдавшейся группе агентов «Цеппелина». Им была поставлена задача проникнуть в Тбилиси и готовить там восстание.
— Ничего себе аппетит у «Цеппелина», — заметил Абакумов.
— Старший группы «Георгий» сообщил, что должен установить контакт с потенциальным агентом, — продолжал Барышников.
— С кем? Кто он? — спросил Абакумов.
— Профессор медицины. В прошлом сочувствовал меньшевикам. Это когда в Грузии было меньшевистское правительство. Полагаю начинать радиоигру с «Цеппелином».
— А название для радиоигры придумали? — Абакумов улыбнулся Барышникову.
— Хочется, чтобы оно по смыслу операции подходило.
— Чего проще, — с улыбкой заговорил Абакумов. — Назовите «Разгром». Коротко и ясно.
— Хорошее название, — сказал Барышников.
— Вот пусть Рухадзе и занимается этим «Разгромом» — заключил Абакумов, добавил: — Разумеется, под нашим руководством.
Генерал Николай Рухадзе, начальник УКР СМЕРШ Закавказского фронта, потирал руки — еще бы, его сотрудники захватили группу агентов «Цеппелина», о чем он немедленно доложил в Москву. Предстояла интересная радиоигра. Огорчало то, что нужно было постоянно контактировать с вышестоящим начальством. В радиоиграх самостоятельность не допускалась, требовалось согласование с Генеральным штабом. Иначе не могло быть — дезинформация должна быть убедительной, грамотной, и нельзя было допустить в ней утечки информации, которая бы раскрывала какие-то данные, могущие повредить нашим вооруженным силам.
