Двинулись вперед, осторожно, на цыпочках. Так же тихонечко поднялись по лестнице, шедший первым Лаврик остановился на последней ступеньке, достал позаимствованную у Головацкого штуку: круглое зеркало на раздвигавшейся, как телеантенна, алюминиевой ручке. Осторожненько высунул его за угол, держа зеркальце у самого пола — они никогда прежде с такими приспособами не работали, но особого умения тут и не требуется…
Посмотрев какое-то время, Лаврик убрал зеркало, сложил ручку, сунул в карман, обернулся к ним и скупыми, понятными всем жестами, в два счета разъяснил ситуацию. Там, у двери — четверо. Ни один специально за подступами не наблюдает. Троих следует вырубать без всякого снисхождения, а вот четвертого нужно непременно взять как можно менее битым.
И они пошли на бросок, несколькими короткими шеренгами рассыпавшись поперек коридора. Так, коридор, как и говорили, перегорожен толстой решеткой — но дверь распахнута настежь, и тут же валяется замок, явно вырезанный весьма даже грубо.
Коридор заканчивается стальной дверью, возле нее торчат четверо, трое сидят на корточках над своим снаряжением — ну, конечно, у них там баллоны с кислородом и газосварочный аппарат, который можно использовать и как резак, и железная маска сварщика… Четвертый стоит, вполоборота к коридору — Питер, что за встреча, гора с горой не сходятся, а вот человек с человеком запросто…
Тут уж не до тишины — сапоги и «гады» грохотали немилосердно. Один из сидевших вскочил, полез под куртку, пытаясь быстренько выхватить… ага, кое-что хорошо знакомое, так что тут не до гуманности…
Они никак не успевали добраться на дистанцию удара — и Мазур, на бегу сорвав ружье с плеча, выстрелил метров с пяти, передернул цевье и выстрелил еще раз, рядом несколько раз бабахнула пушка Лаврика. Ну, и все заряды попали в цель, конечно — их старательно учили не просто стрелять на бегу, а еще и непременно попадать…
Тот, что пытался извлечь из-под куртки коротенький чешский автомат «скорпион», скрючился в три погибели — а двое других, столь же щедро осыпанных резиновой картечью, тоже выбыли из игры, один даже повалился мордой вперед, приложившись ею к собственному агрегату. Что до Деймонда, он попросту отпрянул к стене и стоял спокойно, не пытаясь достать оружие, которого у него, быть может, и не имелось, профессионал как-никак.
Они добежали. Морпехи по команде Лихобаба кинулись на троицу, срывая свои ремни, выворачивая еще не опомнившимся пленным руки за спину — понимающий человек знает, что матросским ремнем (отличавшимся от солдатского лишь пряжкой) можно надежно спеленать блудливые рученьки противника, быстренько и надежно. Так… «скорпион» валяется на полу, и к нему моментально добавились «макаров» и «беретта», вмиг извлеченные морпехами из-под курток скрученных. Судя по стволам — ребятки серьезные, не чета тем, с первого этажа…
Деймонд смотрел на них без той злобной безнадежности, что сплошь и рядом появлялась на лицах изобличенных вражьих агентов в скверных шпионских романах пятидесятых годов. На лице у него не отражалось ни малейших эмоций, разве что брови все же поднялись удивленно. Крепкий мужик, — с профессиональным уважением отметил Мазур. Вот теперь никаких недомолвок — конечно же, именно этот объект и был главной целью парня из АНБ, а все остальное, скорее всего, не просто второстепенные задачи, а еще и легенда, чтобы, если попадет на крючок, в нем видели очередного цэрэушника или госдеповца, работавшего исключительно «по политике» с Национальным Фронтом, банального персонажа, каких тут хватает. Он, конечно же, обоих моментально узнал, но ничего тут не подделаешь — им не выдавали никаких масок, так что их собственной вины в том, что засветились, нет ни малейшей…
Еще один короткий обмен жестами — и шестеро морпехов потащили упакованную добычу к лестнице — но предварительно седьмой вскинул фотоаппарат и отщелкал с полдюжины кадров — так, чтобы запечатлеть их возле валявшегося оружия и газосварочного агрегата, на фоне двери. Явно инициатива Лаврика, стремившегося иметь как можно больше вещественных доказательств. Перчаток на них нет, на оружии наверняка сыщется куча отпечатков пальцев, советские законы тут никто не отменял…
Морпех проворно и бесцеремонно обшарил Деймонда, кивнул:
— Оружия нет.
— Следовало ожидать… — проворчал Лаврик по-русски и обратился к бывшему работодателю уже по-английски: — Какая встреча, Питер, вот неожиданность! Не подскажете, как тут очутились?
Деймонд, глядя на него с затаенной враждебностью, процедил: — Я американский гражданин и политический советник президента республики. Документы, подтверждающие это, лежат в левом внутреннем кармане куртки, можете достать.
— Уписаться можно, до чего важная птица… — сказал Лаврик и улыбнулся обаятельнейше. — А дипломатическая неприкосновенность у вас найдется, Питер? Вряд ли… Нет ее, я прав? Ну вот… Подумаешь, персона — американский гражданин, советник никем не признанного президента… Что-то меня не тянет вытягиваться в струнку… А как насчет этого? — он кивнул на валявшееся оружие.
Деймонд преспокойно ответил:
— При чем здесь я? Я и не подозревал, что у них есть оружие.
— Логично, — кивнул Лаврик. — И, в общем, непробиваемо… А насчет этого как? — он кивнул на агрегат и баллоны.
Столь же спокойно янкес ответил:
— Мне, как советнику президента, поручили наблюдать за открытием дверей. Зачем это понадобилось, представления не имею…
— Тоже неплохо, — сказал Лаврик. — Только, любезный мой, на сухом казенном языке все это именуется чуточку иначе: попытка проникновения на секретный военный объект…
— Да что вы говорите! — поднял брови Деймонд в явно наигранном удивлении. — Кто бы мог подумать… Я не владею русским, но тут вообще нет никаких надписей, гласивших бы, что это военный объект, да еще секретный. Откуда я мог знать?
Лаврик улыбнулся вовсе уж лучезарно:
— И это неплохо. Действительно, никаких надписей… Знаете, что самое забавное, Питер? Ваше положение это ничуть не облегчает, вот ведь какая штука… Просто-напросто вас придется задержать по другой статье, чисто уголовной, только и всего. Телебашня — государственная собственность. И вы сцапаны при попытке взлома помещения, являющегося государственной собственностью. То, что у вас дома закон именует «бэрглэри» — незаконное вторжение, ага… Не помню точно, как звучит та статья, которую вам прилепят, но она есть, — он словно бы сожалеючи покачал головой: — Какая все же пошлость, Питер — для человека вроде вас оказаться под следствием по чисто уголовной статье… По которой пока что пойдут и ваши ребятки — та самая попытка взлома казенного помещения, да вдобавок незаконное ношение огнестрельного оружия… Они ведь местные, а? Когда они поймут, сколько им корячиться, наверняка петь будут, как соловьи, порасскажут о вас немало интересного… да и мы с напарником можем кое-что порассказать и предъявить кое-какие пленочки. А ваша очаровательная напарница тоже не имеет дипломатического паспорта… Провал, Питер, а? Классический, звонкий, стопроцентный провал… А ваш «президент» и прочий зоопарк… Могу вам сказать по секрету, благо никто наш разговор не пишет: очень скоро с этим паноптикумом будут кончать. Так что, пока вас везут до места, подумайте как следует, какое вам поведение выбрать, когда в самое ближайшее время начнутся интересные события…
