Пердита увидела Зеля, который пытался пробиться к зданию. Он что-то кричал охраннику. Охранник его оттолкнул. Зель в ответ оттолкнул охранника.
– Зель! – закричала Пердита. – ЗЕЛЬ!
Лео медленно обернулся. Что она сказала? Что происходит со временем? У него было чувство, что время рушится. Стена распадается по кирпичикам.
Лео увидел Зеля. Зель? Нет, это не он. Сегодня утром на кладбище был не Тони. Лео вытер лицо тыльной стороной ладони. На руке осталась кровь. Кирпич ударил неслабо. Выкрики из толпы сливались в единый вопль. Лео ничего не слышал.
Зель все-таки пробился к ним. Охранник встал между ним и Лео. Лео покачал головой. Охранник отступил в сторону.
– Да, – сказал Зель.
– Он со мной, – сказала Пердита.
– Она – моя девушка.
– Может, ты помолчишь? – сказала Пердита.
– ЗАМОЛЧИ! – закричала Пердита.
Лео удивленно взглянул на нее. Обычно он отдавал приказания.
Здесь, в городе
Паст быстро шел на поправку.
Врачи говорили, что все хорошо и никаких неприятных последствий не будет. Пердита знала об этом, когда уезжала в Лондон, но все равно не хотела рассказывать Пасту о своих планах. Она навестила его днем, а потом сразу поехала в аэропорт, где встретилась с Зелем.
Кло получил ее сообщение в голосовой почте, но тоже не стал ничего говорить отцу. Да и что бы он ему сказал? Но на следующий день Паст спросил, почему Пердита к нему не пришла.
Кло промолчал.
Паст сел на постели, пристально глядя на сына.
– Ты ей рассказал об «окне жизни», да?
Кло молчал. Паст кивнул и тоже надолго умолк. Потом он сказал:
– Раз уж оно началось, надо быстрей с этим закончить. Слушай меня.
Тем же вечером Кло примчался к Автолику и узнал нужный адрес.
– Я чего-то не знаю? – спросил Автолик. – Не люблю, когда что-то проходит мимо меня.
– Спросите у папы, – ответил Кло.
И спрошу, да, подумал Автолик.
Кло подъехал к дому, с виду – заброшенному и пустому. Позвонил в домофон на воротах. Никто не ответил. Тогда Кло подъехал поближе к воротам, забрался на крышу своего «шевроле» и без труда перелез через забор. Он постучал в дверь, покричал, постучал еще раз. Потом обернул руку курткой и разбил окно на первом этаже – то самое окно, на котором Пердита открыла решетку и ставни и не закрыла обратно. Кло залез в дом.
– Прямо дом с привидениями, – произнес он вслух, глядя на пустой камин и пыльные кресла. Потом он вышел в коридор. Где-то наверху играла музыка. Рикки Ли Джонс. Отличный выбор. Кло побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Он распахнул дверь на чердак. Ксено сидел за столом, глядя на огромный настенный экран, весь засыпанный перьями.
– Псина, давай собирайся. Паст хочет с тобой поговорить.
На крыльце Раундхауса Лео пытался расслышать, что говорит Лорина Латроб. В кожаном костюме от Шанель она стояла посреди приемной в офисе «Сицилии», скрестив руки на груди, и говорила с ним по громкой связи.
– Трое мужчин. Два чернокожих. Один гей.
– Вызывайте Паулину!
– Она уже едет.
Лео принялся пробираться к дороге сквозь толпу протестующих. Его толкали, пихали локтями, в него плевали, один раз огрели плакатом по голове. Он ничего не замечал. Он поднял руку и остановил такси. Уже в машине, куда они забрались втроем: он сам, Пердита и Зель, – Лео спросил у Зеля:
– Ты мне объяснишь, что происходит?
Они прилетели ночным рейсом. За билеты заплатил Ксено. В самолете, когда в салоне погасили свет, Ксено вдруг перестал понимать, летит он сквозь пространство или сквозь время. Время не повернешь вспять, прошлое не отменишь, но время можно восполнить. Да?
Лео бегом поднялся по лестнице. Он запыхался и никак не мог отдышаться. Мисс Латроб стояла на входе в приемную, как непоколебимое изваяние.
– Я сделала все, что могла, – сказала она.
Пердита ворвалась в приемную и подбежала к отцу.
– Папа!
– Это твой отец? – опешил Лео. – Ксено? Ксено?!
Лео и Ксено застыли, глядя друг на друга, и Лео даже не сразу сообразил, что сжимает кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. Не в ярости, нет. Он не мог выдавить из себя ни слова.
– Лео, – произнес Ксено.
Они стояли, как два изваяния. Не могли пошевелиться, не могли шагнуть навстречу друг другу. Прошлое слишком крепко держало обоих.
Внизу хлопнула дверь. Паулина влетела в приемную, взбудораженная, растрепанная. Она увидела Ксено, бросилась к нему и обняла с разбега. Он тоже обнял ее.
– Ксено, я думала, что уже никогда тебя не увижу! Никогда!
Лео вышел из транса.
– Давайте пройдем в кабинет.
В кабинете Кло с Пастом встали, выпрямившись в полный рост. Паст держал в руках дешевый портплед. Без единого слова он расстегнул молнию и достал кожаный портфель-дипломат. Лео не понимал, что происходит. Он не мог узнать этот портфель, потому что никогда его не видел.
– Папа… – начала было Пердита.
Паст поднял руку, не давая ей договорить.
– С чего эта история началась, с того и начнется по новой.
Паст открыл портфель и достал исписанный от руки нотный лист. У Паулины подкосились ноги. Она упала на белый диван, словно кто-то ее толкнул. Попыталась встать, но не смогла. Паст достал из портфеля поблекший бархатный мешочек и вывалил себе на ладонь бриллиантовое ожерелье.
– Это все твое, Пердита. Ты сама знаешь.
– Вы сказали «Пердита»? – проговорил Лео. – Ее зовут Миранда.
– Меня зовут Пердита.
И история посыпалась камнепадом, сверкающая и застывшая, словно время, что застывает в бриллиантах, как свет, пойманный в каждом камне. Камни заговорили. Тишина разомкнула губы, чтобы поведать историю, и история врезалась в камень, чтобы его разломить. То, что случилось, случилось на самом деле.
Но…
Прошлое, как граната. Если его бросить, оно взорвется.
