– Позвонил в дверь. Я едва успела открыть, как он – мимо меня и сразу на второй этаж.
Сет расправлял свитер, оглядывая, нет ли дырок.
– Я так и знал, что ты здесь.
– Блестящее умозаключение, – усмехнулась Джорджи. – Особенно если увидеть мою припаркованную машину. С чего это тебя понесло сюда?
– С чего? – Забыв о свитере, Сет поднял на нее глаза. – Ты что, шутишь? Это я должен тебя спрашивать, почему ты до сих пор здесь. Почему, Джорджи?
Джорджи сощурилась на желтый телефон. Он стоял на ночном столике, рядом со старым будильником. Будильник бесстрастно показывал без четверти двенадцать.
– Это что, уже полдень? – застонала Джорджи.
– Представь себе, – буркнул Сет. – А тебя до сих пор нет на работе. Ты не отвечаешь на звонки. Опять нарядилась в эту дурацкую футболку.
– У меня аккумулятор сел.
– Где? В голове?
Джорджи поплотнее закуталась в одеяло:
– В моем мобильнике окончательно сдох аккумулятор. Поэтому я не отвечала на звонки.
– Понятно. Это исчерпывающим образом объясняет, почему ты заночевала у своей матери и до сих пор валяешься в постели.
Внизу позвонили в дверь.
– Я могу тебя оставить? – спросила Хизер, настороженно взглянув на сестру.
– Хизер, не ломай комедию! – крикнул ей Сет, поднимая руки. – Мы с твоей сестрой по многу часов проводим на работе. И, как видишь, она до сих пор жива. Наша с ней дружба старше тебя.
– Джорджи сейчас очень уязвима, – хмуро глядя на Сета, заявила Хизер.
Звонок повторился.
– Иди открывать, – сказала Джорджи. – Надеюсь, Сет меня не съест.
Хизер понеслась вниз.
Сет пригладил всклокоченные волосы.
– Оснований для паники нет. Время у нас есть. Кстати, я привез кофе. Мы сегодня можем работать еще целых двенадцать часов. И столько же завтра… это самое малое. Возможно, пять-шесть часов прихватим и на Рождество. Ты как?
– Сет…
– Как понимать слова твоей сестрицы насчет «очень уязвима»?
– Сет, извини, что проспала. Но сейчас мне надо одеться.
– Похоже, ты уже оделась. Эта дурацкая футболка с «Металликой» теперь твоя униформа.
– Послушай, мне нужно одеться по-настоящему. Причесаться, вычистить зубы. Я понимаю твое раздражение. Сейчас мы должны были бы вовсю заниматься сценарием.
– Джорджи, ты меня считаешь таким бревном? – Сет плюхнулся на кровать. – Думаешь, меня волнует только сценарий?
– Да, – ответила Джорджи, подтягивая закрытые одеялом ноги.
Сет вцепился себе в волосы:
– Ты права. Волнует. Очень волнует. – В его глазах было отчаяние. – Мы столько лет мечтали о своем шоу. Но оно может получиться куцым, если ты обоснуешься у своей матери и начнешь спать по восемнадцать часов в сутки.
– Извини.
– Хватит извиняться. Лучше скажи, что́ с тобой происходит?
Джорджи оглянулась на желтый телефон:
– Не могу.
– Я и так знаю.
– Знаешь?
Он никак не мог узнать.
– Я знаю: это все из-за Нила. Я же не слепой.
– Я и не считаю тебя слепым, – сказала Джорджи. – Эгоцентричным – да.
– Ты можешь поговорить со мной об этом.
– Не могу. Могла бы – поговорила.
– Джорджи, я не собираюсь разбалтывать всей Вселенной.
– Дело не в этом.
– Он… бросил тебя? – спросил Сет.
– Нет.
– Насколько помню, тебе ни разу не удалось до него дозвониться.
По мобильнику – да. Однако Сету незачем знать о ее ночном разговоре с Нилом.
– Почему ты так решил?
– Джорджи, поглощенность сценарием не лишает меня некоторой наблюдательности. Из-за своего дохлого аккумулятора ты постоянно держишь мобильник подключенным к ноутбуку. И даже в туалет идешь с ноутбуком, боясь пропустить звонок Нила.
– У меня все зарядные устройства остались дома. – Джорджи уклонилась от темы. – А через компьютер заряжать дольше.
– Купи себе другой мобильник.
– Все собираюсь. Но мы целыми днями заняты.
Сет красиво сдвинул брови. Они у него были под цвет волос – темно-рыжими. Сейчас он был похож на встревоженного молодого сенатора. Или на актера, вживающегося в роль встревоженного молодого сенатора. Звезда сериала, идущего по общенациональной сети.
– Неужели ты не можешь сказать Нилу, что во всем виноват я? Это я заставил тебя торчать в Лос-Анджелесе. Перенаправь его злость на меня. Я выдержу.
– Это не поможет, – покачала головой Джорджи, колотя кулаками по одеялу. – Ты выставишь себя придурком, а я окажусь той, кто поддерживает идеи придурка.
– Как бы ты меня ни преподносила, я для него был и останусь придурком. – Сет картинно закатил глаза.
– Поэтому я и не могу говорить с тобой на такие темы.
– Почему? Я же не говорю, что он придурок. Я говорю, что он меня считает неисправим придурком.
– Нил не придурок.
– Знаю.
– И я вообще ненавижу это слово.
– Тоже знаю.
Джорджи хотелось протереть глаза, но ее руки продолжали сжимать одеяло, словно не подчинялись ее приказам.
– Правильнее сказать, у него в характере есть черты придурка… – не утерпел Сет.
– Сет!
– Скажешь, не так? Это его отличительная особенность. Он похож на героев Сэмюэла Джексона[40].
– Я терпеть не могу фильмы с Сэмюэлом Джексоном.
– Знаю, но тебе нравится его манера.
Сет произнес несколько фраз, подражая героям Джексона.
– Скажешь, я неправ?
– Заткнись. Ты вообще не знаешь Нила.
– Я? Джорджи, я столько лет просидел с ним почти рядом. Можно сказать, я дышал воздухом, который он выдыхал. Такое ощущение, будто у нас с ним была совместная опека над тобой.
– Нет! – поморщилась Джорджи, растирая себе виски. – Потому нам и нельзя говорить об этом. У тебя нет никакой опеки надо мной.
– Отчасти есть. По рабочим дням.
– Нет! Нил – мой муж. Он опекает меня полностью.
– Тогда почему он не вызванивает тебя и не пытается выяснить, что с тобой? Почему он не пожертвовал этой поездкой ради тебя?
– Потому что! – крикнула Джорджи.
