Она сердито уставилась на них.
Шон посмотрел на Дэвида.
— Я буду с ней в твое отсутствие, — сказал он.
— Она не должна быть одна. И временами… я беспокоюсь о ней.
Мобильник Дэвида зазвонил снова. Он быстро открыл его.
— Дэвид? — Голос был женским, приятным, чуть надтреснутым.
— Тетя Элис! — узнал он, и его сердце упало.
— Дэвид, ты здесь и даже не зашел ко мне.
В действительности Элис и Эстер были его двоюродными бабушками. Они всегда были добрыми и терпеливыми, и Дэвид знал, что они любят его, что его отъезд обидел их и что он был эгоистичным ослом, не найдя времени их повидать. Обеим было за восемьдесят, а Эстер приближалась к девяностолетию.
Они были удивительными рассказчицами и знали остров лучше любого учителя в высшей школе.
— Дэвид… — снова начала Элис.
— Знаю, знаю. Я очень сожалею.
— Ну, — продолжала Элис. — Мы все слышали об этой ужасной истории с убийством другой бедной женщины. Твой кузен Лиам страшно занят, и он сказал, что ты помогаешь ему говорить с людьми, но… мы надеемся, что ты зайдешь к нам на ланч.
Кейти и Шон с любопытством смотрели на него. Когда он, в свою очередь, посмотрел на них, они отвернулись, смущенные невольным подслушиванием.
— Можно я приведу старых друзей? — спросил Дэвид.
— Ну конечно! Когда мы не были рады твоим друзьям? — осведомилась Элис.
Кейти думала, что Шон собирается отказаться от приглашения в дом к тетям Дэвида, но он решил держаться поближе к ней. Она радовалась, что брат о ней заботится.
В то же время это ее немного раздражало.
В Майами Шон взял напрокат двухместный автомобиль с откидным верхом.
— Я не думал, что мне может понадобиться больше двух сидений, — сказал он.
— Моя машина на подъездной аллее — отодвинь свою, и поедем на ней.
— Мы можем пойти пешком, — заметил Дэвид.
— Они живут за кладбищем — это почти миля. Лучше поедем, — сказал Шон. Он присоединился к ним, несмотря на скептическую улыбку.
Кейти села за руль. Она замедлила скорость, когда они ехали мимо кладбища, пытаясь увидеть, какие духи могут бродить там при ярком свете.
Как всегда, среди могил двигалась прекрасная призрачная фигура Элены де Ойос.
Больше Кейти никого не увидела.
— Что ты делаешь? — резко спросил ее Шон.
— Веду машину, — ответила она.
Кейти прибавила газу. Проехав два квартала за кладбищем, она свернула за угол и остановилась у красивого викторианского дома, где Элис и Эстер Беккет, сестры и старые девы, прожили большую часть жизни. При виде автомобиля на подъездной аллее обе поспешили вниз по ступенькам крыльца.
Кейти узнала их — впрочем, они были известны на всем Ки-Уэст и на других островах. Сестры родились богатыми и всегда разумно использовали свои деньги, щедро помогая каждому делу. Они жертвовали деньги нескольким церквам — Элис была абсолютно уверена, что Бог не обращает внимания на мелкие религиозные различия, — лигам спасения животных и всем медицинским мероприятиям для каждого органа человеческого тела. Их искренне любили.
Обе поспешили к Дэвиду, когда он вышел из машины, едва не задушив его объятиями и поцелуями. Шона они тоже хорошо знали и упрекали его за то, что он не приходил к ним, когда бывал в городе. Шон виновато покраснел и ответил, что приезжал очень редко — он и Дэвид проводили годы в экспедиции. Наконец пришла очередь Кейти, которая получила свою порцию любви, хотя не посещала дом вовсе.
— Боже мой! Сестра Шона! Племянница Джейми О’Хара! Какая красавица! — воскликнула Элис. — Еще красивей матери — помнишь, Эстер, какой хорошенькой она была? Насколько я понимаю, ваши родители сейчас в отъезде, но, когда они вернутся, вы должны уговорить их зайти к нам тоже. Печально, что в эти дни мы становимся такими отшельниками.
— Мы просто ужасны, — сказала Эстер. — Как же мне не хватает твоего деда, Дэвид! Мир стал еще печальнее с уходом Крейга.
— Он, безусловно, был прекрасным человеком, — согласился Дэвид.
— Входите, — пригласила Эстер, взяв Кейти за руку.
Их представили женщине по имени Бетси — привлекательной багамке лет тридцати с лишним, которая стремилась обеспечить нужды пожилых сестер. Она уже подала ленч на задней веранде с плиточным полом и зашторенными окнами, защищавшими от морского бриза.
Ленч был отменным. Салат с ягодами и орехами, рыба, паста с вегетарианским соусом и свежеиспеченный хлеб.
Беседа текла легко, когда Дэвид и Шон рассказывали о своих фотографиях и фильмах, а Кейти объясняла, как она приехала домой и организовала свою корпорацию — «Кейти-оке».
— В молодости я любила петь, — сказала Элис.
— Вы когда-нибудь слышали крики лебедей? — спросила Эстер.
— Эстер! — упрекнула ее Элис.
— Разумеется, я дразню тебя, дорогая, — сказала Эстер. — У моей сестры все еще красивый голос для любовных песен.
— Я обязательно приглашу вас к себе в бар, — пообещала Кейти.
— Хорошо, только после окончания праздника Фантазии, — отозвалась Элис.
Позже, когда подали пирог с орехами, они перешли в гостиную для «капельки шерри», как выразилась Элис.
— Полезно для организма, — заверила их Эстер.
— Что это, тетя Элис? — спросил Дэвид, указывая на большую, похожую на гроссбух книгу, стоящую на каминной полке.
— Это наша семейная история, молодой человек, — ответила Элис. — Книга всегда стояла здесь. Ты никогда не спрашивал о ней раньше.
— Можно? — спросил он.
— Конечно. Мы всегда были здесь — но и ваша семья тоже, Кейти и Шон.
Дэвид встал и принес на диван книгу.
— Сколько ей лет? — спросил он.
— О, ее начали в 1820-х, — ответила тетя Эстер. — Первым, кто записан в ней, был Крейг Беккет — разумеется, не твой дедушка, Дэвид.
— Судя по отзывам, он был настоящим человеком, — с гордостью сказала Элис.
— Крейг Беккет? — спросила Кейти. Ей хотелось самой посмотреть книгу. — Он был морским капитаном, верно?
— Да, дорогая. Он плавал под командованием коммодора Перри, а потом Дэвида Портера. Фактически имя Дэвид привилось в нашей семье в его честь. Крейгом все восхищались. Он легко расправлялся с пиратами, но не был жестоким человеком. Конечно, многих пиратов повесили здесь, но если человек мог доказать, что он капер, Крейг Беккет всегда проявлял милосердие. Он был сильным и справедливым.
Дэвид осторожно переворачивал страницы. Гроссбух был почти двухсотлетней давности. Его не держали под стеклом — это была часть семейного наследия, и Кейти не сомневалась, что обе тети прочли его от корки до корки.
