С удовлетворенной улыбкой, не сказав больше ни слова, Элис повернулась и отошла в полумрак пещеры.
Ивейн опять запустил пальцы в волосы. Он не ощущал ни коварства, ни злого умысла в намерениях Элис, но опасался доверять своим чувствам; они были в смятении после удара, лишившего его на время сознания. Последнее, однако, подтверждало правоту сестры. Было бы безумием пускаться в дорогу, прежде чем силы его не восстановятся и он вновь не обретет самообладание. Однако от этой мысли юноше не стало спокойнее.
– Что пользы бросаться навстречу опасностям беспомощному и безоружному? – добавила Анья, поддерживая слова колдуньи, которая перебирала пузырьки и горшочки, стоявшие на столе. Больше всего на свете девушке хотелось, чтобы любимый поправился, но она ни на минуту не забывала о чудовищных планах епископа. Даже не догадываясь, к каким неведомым заклинаниям может прибегнуть Элис, чтобы помочь им, Анья готова бьша принять их с радостью. У них, правда, была теперь лошадь, о чем Ивейн еще не знал. Однако Ягодка могла стать скорее обузой, чем подмогой, когда требовалось поторопиться, так что лучше ее оставить с той, которая их приютила.
Ивейн слышал, что говорила Анья, но досада на сестру продолжала терзать его. Как женщина, сама же признававшая, что не может считать себя жрицей, смеет надеяться научить жреца, как быстрее достигнуть чего-либо, быстрее, чем это в его собственных силах?
– Ивейн, прошу тебя… – Анья ласково поглаживала заигравшие на его лице желваки. – Ради меня, если уж не ради себя самого, постарайся успокоиться и отдохнуть, чтобы полностью восстановить силы.
Ивейн глянул в зеленые, затуманенные тревогой глаза возлюбленной и попытался улыбнуться. Он почти ощущал медовую сладость ее губ и всем сердцем желал к ним прижаться, уверенный, что обрел бы лекарство от всех своих болестей.
Пока Анья успокаивала друида, его сестра нашла то, что искала. Она вернулась к постели больного с глиняной кружкой в руках, предварительно плеснув туда горячей воды из котелка, висевшего над огнем.
– Выпей это.
Ивейн усмехнулся, глядя на темную жидкость, дымившуюся в кружке. Неужели Элис хочет свести на нет то добро, что сотворила, когда спасла ему жизнь? По усвоенной ли привычке друида к резким переменам настроения или ради того, чтобы подбодрить возлюбленную, он нашел в себе силы шутить и взглянул на Элис с притворным ужасом.
Та ответила ему твердым взглядом. В нем, правда, мелькнул огонек насмешки, столь свойственный ей и Ивейну.
– Это всего лишь питательный отвар. Боль пройдет, и ты сможешь погрузиться в глубокий, спокойный сон, необходимый, если ты хочешь поскорее поправиться и снова пуститься в путь.
Ивейн с неохотой отпил глоток, но отвар показался ему таким вкусным, что он тут же допил остальное. Затем, поддавшись ласковым увещеваниям Аньи, он лег и, сжав в своей руке ее тонкие пальцы, погрузился в освежающий сон.
– Так значит, договорились? – Епископ Уилфрид самодовольно сложил руки на животе. – Каждый из вас соберет свое войско. Отряд Кадваллы обеспечит свободный проход через княжество Гвилл; так они смогут сократить путь и встретиться с Этелридом и его армией. Затем в течение трех дней все силы объединятся для нападения на Трокенхольт. Так?
Уилфрид проговорил это уверенно, не проявляя ни тени сомнения, невзирая на тяжелое молчание, каким была встречена его заключительная речь. Конечно, князю Матру было совершенно необязательно присутствовать на этой встрече, ведь его войско не участвовало в предстоящем сражении, но Уилфрид неожиданно пожалел, что престарелого князя нет с ними. Именно Матру, как и Уилфрид, преследовал личные цели, и в эту напряженную минуту поддержка князя была бы как нельзя более кстати.
– Я не уверен в правильности вашего плана, – отозвался наконец рыжеволосый гигант. Его веские, мерно падавшие слова были вроде бы ответом епископу, однако он не сводил воинственного, грозного взгляда с другого короля-воина. – Ваше последнее нападение на скир завершилось разгромом, в котором я, к счастью, никогда не участвовал… и не хотел бы участвовать впредь.
– Даже ради той добычи, которую сулит нам королевство? – усмехнулся Этелрид. Он склонил голову набок, пытаясь скрыть глубочайшее презрение к человеку, который нужен был ему как союзник.
– Это не повторится. – Уилфрид тотчас же прервал поединок взглядов между двумя сильными и могущественными королями, которые нередко оказывались на грани открытой войны.
– И как же вы этому помешаете? – поинтересовался король Кадвалла из Уэссекса у священника. Он когда-то привел опального епископа, изгнанного прежним, ныне покойным монархом Нортумбрии, именно за то самое поражение, которое они сейчас обсуждали.
– У нас в руках Адам, илдормен Оукли, и нортумбрийцы не посмеют поставить его жизнь под угрозу.
Уилфрид тотчас же понял, что промахнулся, когда оба короля посмотрели на него с явным недоверием и иронией. Ни один из них, разумеется, не свернул бы с пути из-за жизни какого-нибудь сподвижника.
– Во всяком случае, король Олдфрит миролюбив и может запросто оставить преступление безнаказанным.
Епископ рад был увидеть, что эти двое с ним согласились. Он нуждался в их покровительстве, чтобы добиться от Папы Римского восстановления своих прежних владений и власти и – что было особенно важно в эту минуту – ради мести тем, кто был виновен в его потерях.
– Да, у нас в руках илдормен из Оукли, – ледяной тон Кадваллы был полной противоположностью его огненной шевелюре. – Но вы потеряли жреца и дочь илдормена из Трокенхольта.
Он сделал немало, чтобы помочь епископу. Он даже, ради спасения своей души, отдал ему во владение четверть острова Уайт и захваченной в этом походе добычи. Но он не позволит Уилфриду так просто втянуть себя в этот союз, да еще и с королем, который был его недругом.
– Потеряли жреца? Человека, которого вы так жаждали иметь своим пленником? – притворно удивился Этелрид. Король знал о происшествии чуть ли не с той самой минуты, когда это случилось, но и не пытался скрыть презрения к епископу, преследовавшему друидов и помешанному на их таинствах.
Обыкновенно красное лицо Уилфрида стало пурпурным. Он не нуждался в напоминаниях о горьких потерях, но это не помешает его мести.
– Да, но если мы сможем захватить госпожу Трокенхольта с сыновьями и вместе с Адамом из Оукли упрячем их в надежное местечко, на землях самого короля Олдфрита…
Уилфрид воздел руки в умоляющем жесте, хотя в душе был исполнен решимости.
– Держа в руках одного илдормена, супругу и сыновей другого и часть королевства, мы будем иметь приманку, чтобы завлечь и остальных в западню, в том числе и короля, которого вы оба мечтаете свергнуть.
– А разве вы не обещали того же, если поймаете жреца, а тот взял да и ускользнул из ваших рук? – вкрадчиво поинтересовался Этелрид.
Уилфрид снова сложил руки на животе, но костяшки его пальцев побелели, как и глубокие складки, прорезавшиеся по сторонам его сжатого рта.
