Анья тоже удивилась, узнав, что женщина, чей образ был средоточием минувших раздоров, стал фигурой почти мифической. И, поскольку ей удалось спастись и остаться в живых, было похоже, что она принимала участие еще в одном столкновении, в центре которого стоял все тот же алчный, ненасытный епископ.
– Но ведь ты больше не можешь общаться с духами, как же ты объясняешь свои видения? – сурово спросил Ивейн, хотя и не отвергая возможности, что Элис не лжет.
Та снова раздраженно пожала плечами и, взяв потемневшую от копоти палку, поворошила ею угли под висящим над огнем котелком.
– Я сказала, что не могу разговаривать с духами – как ни один из непосвященных не может ни общаться с природными силами, ни взывать к их могуществу. Но я не говорила, что духи не могут общаться со мной. И они говорят со мной в сновиденьях и знамениях.
Ивейн едва заметно кивнул, превозмогая боль. Это было возможно. Воистину, поведение духов непредсказуемо. Достаточно вспомнить жаркие летние дни, заканчивающиеся неистовой бурей. И он не раз видел, как природа, отнимая одной рукой, одаривает другой, подобно тому, как снег зимой морозит землю, но, тая весной, подготавливает ее для новых всходов.
Огонь разгорелся, и Элис, отложив палку в сторону, заметила, что Ивейн наконец-то готов ее выслушать. Не теряя ни минуты, она заговорила:
– Ты должен узнать о том, что они мне открыли, выслушать то, что повелели тебе сообщить.
Ивейн лежал, не двигаясь, весь превратившись в слух. Он чувствовал, что сообщение не будет приятным, и приготовился к этому, хотя и счел нужным предупредить:
– Если ты собираешься предостеречь от опасностей, грозящих нам на каждом шагу, то ты опоздала. Чего мы только не вытерпели за все эти дни!
– Я понимаю, – Элис кивнула жрецу. – К несчастью, в ниспосланном мне откровении есть сцена, которой я не нахожу объяснений. Я ничего об этом не знаю, кроме того, что это невероятно серьезно.
Хотя видения ее были зачастую неутешительны, значение их было ясно. Как странно, что теперь оно касалось близкого ей человека, за чье здоровье она тревожилась. Смысл откровения был скрыт от нее в тумане.
– Ты никак не участвовал в этом видении. Однако нет ни малейших сомнений, что послание предназначено именно для тебя.
Таинственность откровения придавала ему особую ценность в глазах жреца.
– Я не один раз видела челн, отплывающий от пристани у громадного здания, построенного из камня человеческими руками. На носу его сидит муж нашей сестры с младенцем на руках. Это маленькая девочка, которую он оберегает.
Элис взглянула на Ивейна, пытаясь по глазам или по выражению лица определить, как он воспринял ее слова.
Однако лицо его оставалось холодным, бесстрастным, будто высеченным из камня. Анью поразило это так же, как Элис. Нет, даже больше, поскольку она сразу же поняла значение послания: Адама больше нет в Иске. И все испытания, которые они претерпели во время этого путешествия, были напрасны. Обе женщины не сводили глаз со жреца, ожидая его реакции, в то время как в душе мальчика при упоминании колдуньи о маленькой девочке зажглась крохотная искорка надежды – а вдруг это его исчезнувшая сестренка, Сайэн?
Мучительная, ноющая боль от удара путала мысли Ивейна, но и он тоже понял всю тщетность предпринятых поисков. Однако вместе с разочарованием пришло и открытие, подтверждавшее его подозрения. Каждая встреча с противником должна была заманивать их все дальше в поджидавшую западню. Ивейн прижал пальцы ко лбу, потом запустил их в густые черные кудри. Перед ним вставали новые трудности, еще более серьезные, чем предыдущие. Необходимо было немедленно разобраться во всем этом и узнать, куда перевезли мужа сестры. Задача эта была нелегкой. У него не было теперь ни единого предмета из новой темницы Адама и рядом не было Брины и Ллис для сотворения вечной триады гармонических сил, которая помогла бы ему в поисках.
Элис прервала его размышления. Она повторила все то, что сказала вначале, и добавила еще кое-что – намек на ответ, который он так жаждал услышать.
– Я видела, как лодка отплывала от каменного форта, построенного древними завоевателями… и как она пристала к другому берегу.
– Где?
Ивейн резко сел, невзирая на пронзившую его боль. Наклонившись вперед, он задал тот же вопрос, что вертелся на языке у Аньи:
– Где они теперь? Отплыли они на север или на юг?
Отблески нняамени вспыхнули, заиграли на серебряных нитях в волосах Элис. Она медленно покачала головой.
– Что верно, то верно – они отплыли либо на север, либо на юг.
Она улыбнулась, увидев, как сжал кулаки ее брат, и спокойно добавила:
– Но если я сейчас скажу тебе, где они, ты, рискуя своим здоровьем, сразу же устремишься за ними.
Она прищурилась, готовясь отразить взрыв его негодования.
Ивейн ничего не ответил, но пламя, вспыхнувшее в его синих глазах, могло бы испепелить Элис. Уверенная в своей правоте, она была непреклонна:
– Тебе нужно отдохнуть целый день и еще одну ночь, чтобы восстановить силы, которые тебе скоро понадобятся.
Хотя Элис и не знала его намерений, ей было известно достаточно, чтобы понять, что в предстоящих жрецу испытаниях ему потребуется все его могущество.
– Так что я не скажу тебе, где это, пока горизонт на востоке второй раз не окрасят лучи рассвета.
Разочарованный и раздосадованный, Ивейн холодно возразил:
–Я отправлюсь в дорогу и без твоей помощи и отыщу то, что мне нужно.
– В таком случае ты только потеряешь последние силы и не сможешь сотворить ни единого заклинания, – спокойно ответила Элис. – Мне кажется, в душе твоей и так уже потускнела та заповедь, что сияет друидам подобно солнцу, указывая им путь, и ты позволил обжигающим ветрам чувств стать угрозой твоей безмятежности. Ты только подумай, какой вред это может нанести и тебе и всем твоим близким, если ты утратишь необходимое самообладание.
Анья тихонько вздохнула, а Киэр широко раскрыл глаза, но ни один из них не осмелился вмешаться и прервать спор этих двух обладателей мистического дара.
Друид, которому редко осмеливались перечить, так и кипел, подавляя гнев, однако он не мог не признать, что сестра права. Действительно, ураган чувств, выпущенный на волю, потряс его безмятежное спокойствие. Не подлежало сомнению и то, что подобная утрата самообладания грозила и ему, и тем, кто находился с ним радом. Однако все в нем противилось такому насилию со стороны Элис. Более того, Ивейн подозревал, что ей доставляет удовольствие сознание его беспомощности… что ей из-за какого-то каприза хотелось бы, чтобы он потерпел неудачу, и с помощью колдовства и злых чар она может добиться этого. Однако ее следующие слова опровергли все эти рассуждения.
– Останься, и я научу тебя, как быстро добраться до цели. Ты прибудешь туда намного раньше, чем могли бы донести тебя ноги, а значит, ты на много дней раньше выполнишь свою задачу, даже раньше, чем если бы ты вышел в ту самую минуту, когда мое жилище стало тебе убежищем.
