Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Э. Мильке вплоть до освобождения В. Ульбрихта с руководящих постов передавал уполномоченному КГБ СССР информацию о неадекватном поведении лидера ГДР. В июне 1971 г. VIII съезд СЕПГ избрал Э.Мильке кандидатом в члены политбюро Центрального Комитета.
Помимо информации о развитии кризиса внутри высшего руководства ГДР, по указанию Э. Мильке и под его контролем нам в этот период регулярно передавались принципиально важные сведения, раскрывавшие процесс формирования новой восточной политики правительства В. Брандта, которая привела к нормализации отношений ФРГ с Советским Союзом. В частности, это были материалы обмена информацией между руководством ГДР и ФРГ на очень высоком уровне – между Э. Хонеккером и председателем фракции СДПГ в бундестаге Г. Венером. По этому каналу осуществлялись регулярная переписка и общение с Э. Хонеккером через посредников, а иногда и напрямую. Передаваемая западной стороной информация содержала разъяснение и обоснование тех или иных шагов федерального правительства, сообщения о намерениях, рекомендации в адрес ГДР и СССР относительно проведения или отказа от проведения соответствующих политических акций. В некоторых материалах давались ответы на вопросы, поставленные восточной стороной. Данный канал использовался и для подготовки к обмену арестованными агентами. При этом не может быть сомнений в том, что линия между Хонеккером и Венером функционировала в соответствии с установками руководства СДПГ и лично В. Брандта.
Однако этим дело не исчерпывалось. Для конфиденциального общения с Хонеккером руководство СДПГ использовало еще одного социал-демократического функционера высокого ранга – исполнительного секретаря центрального правления партии Х. Ю. Вишневского. Г. Венер видел в нем своего конкурента и отзывался о нем крайне неодобрительно в свойственной ему резкой манере.
И. А. Фадейкин, имевший благодаря информации из центра и беседам с Фалиным и Кеворковым достаточное представление о развитии советско-западногерманских переговоров, оценивая сведения, поступавшие от Венера и Вишневского, говорил мне, что западные немцы весьма умело используют эти каналы для нюансирования своих пожеланий и уточнения своих позиций: «Они разыгрывают партию для нескольких фортепьяно».
Один из визитов Вишневского в Берлин состоялся в канун принятия важного решения на советско-западногерманских переговорах, и мы были чрезвычайно заинтересованы в оценках сложившейся ситуации, – как их даст Вишневский на встрече со своим собеседником в ГДР. Указанная встреча состоялась в воскресенье. Утром, сопровождая И. А. Фадейкина, я явился к Э. Мильке. Министр сказал, что получит интересующую нас информацию только к вечеру. Он добавил, что не хочет портить воскресный день Фадейкину, и тот может быть свободен, а он вызовет меня. Вечером последовал вызов к министру, и я явился к нему.
Мильке, опираясь на свои черновые заметки, продиктовал мне подготовленный им текст сообщения. Затем, несмотря на поздний час, министр стал неторопливо расспрашивать меня о моих родителях. Я рассказал ему также о дедушке и бабушке, живущих в небольшом провинциальном городке. Он проявил интерес к их быту, и обнаружилось, что он хорошо владеет технологией обслуживания русской «машины для чая» – «den Samowar». Это был единственный случай, когда министр, при общении со мной, позволил себе разговор на отвлеченную тему.
Среди событий этого периода остался в памяти торжественный прием в феврале 1970 года, который состоялся в конференц-зале закрытого правительственного городка в Берлине-Панкове. Следует отметить, что отличительной чертой этого торжественного мероприятия была тщательная продуманность, в том числе с учетом социальных и нравственных аспектов. На приеме было объявлено об учреждении в ГДР звания «Почетный сотрудник государственной безопасности».
Предусматривалось, что ежегодно это почетное звание будет присваиваться не более чем десяти сотрудникам, и оно будет сопровождаться весьма солидным материальным поощрением. В числе первых награжденных были названы министр Э. Мильке, начальник ПГУ КГБ СССР А. М. Сахаровский и несколько авторитетных ветеранов МГБ. С большим воодушевлением было воспринято присвоение почетного звания младшему офицеру МГБ, проявившему стойкость и мужество после ареста в одной из африканских стран. Однако особенно большое впечатление произвело присвоение звания почетного сотрудника лейтенанту МГБ в отставке, старухе-пенсионерке, работавшей еще в системе Коминтерна.
Как я отмечал выше, во время работы под руководством И. А. Фадейкина мне доводилось встречаться с министром Э. Мильке довольно редко, в основном во время общественных мероприятий в МГБ ГДР.
Тем не менее в конце командировки мне пришлось сопровождать Фадейкина к Э. Мильке в качестве переводчика. Ему предстояла беседа с министром на острую и деликатную тему, а тот выразил недоверие его постоянному переводчику Когда мы вошли в кабинет Мильке, Фадейкин спросил его, указав на меня: «А этому Вы доверяете?». Министр ответил: «Этому доверяю. Этого я знал, когда он еще ходил в коротких штанишках». Реплика министра меня несколько уязвила, поскольку я считал, что в конце 50-х годов был вполне взрослым человеком и уже имел звание капитана.
В заключение я считаю необходимым опровергнуть приводимое В. Кеворковым в его книге «Тайный канал» утверждение о зависимости уполномоченного КГБ И. А. Фадейкина от министра Э. Мильке. Я имел достаточную возможность убедиться в обратном, почти ежедневно бывая в течение пяти лет на докладе у Ивана Анисимовича. Первый заместитель министра госбезопасности ГДР Бруно Беатер позднее говорил мне о нем: «Это был трудный партнер для Берлина и непростой подчиненный для Москвы».
Приложение 3. Отрывок из книги Геннадия Смолина «Русский цугцванг»[71]
Ich will Helm![72]
Магда Геббельс: «Своего мужа я, конечно, люблю, но мое чувство к Гитлеру сильнее, за него готова отдать жизнь…»
Лени Рифеншталь, «Мемуары»
Несколько позже Маркус Вольф показал мне дом под Берлином, который, оказывается, купили Джонни и Инге вместе с участком – в тесном соседстве с летней резиденцией моих немецких коллег и друзей. Дом вскоре был перестроен по вкусу рационального янки. Джонни привез из США целый вагон американского хозяйственного оборудования и постепенно заполнил подсобные помещения своими бесчисленными приобретениями – самыми разными военными аксессуарами (радиотехникой, оружием, амуницией и другими предметами, которыми пользуются в армии и на флоте).
Из Америки Джонни регулярно писывал Маркусу письма, одно из которых Маркус Вольф показал мне.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
