Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
Че Гевара, всегда свято веривший Кастро, проглотил его версию о гибели Камило, ничего не заподозрив. (Камило, первый сын Че, был назван в честь его покойного друга).
Всего через два месяца после прибытия в Боливию и создания лагеря в Нанкауазу Че решил оставить небольшую команду в лагере и взять с собой группу партизан в разведку по его окрестностям. «Мы вернемся на следующей неделе», – сказал он остальным.
Не отошли они и двух миль от лагеря, как группа Че заблудилась. Две недели спустя у них закончилась еда. Через месяц они по-прежнему блуждали по совершенно незнакомым местам, питаясь обезьянами и попугаями и постоянно ссорясь. Несколько человек заболели малярией. Еще двое мужчин утонули при попытке переплыть реку с шестью винтовками и боеприпасами. Сорок восемь дней спустя остальные вернулись в лагерь, деморализованные, нездоровые и умирающие от голода – во главе с их «искушенным в партизанской войне» вождем. Тогда они узнали, что несколько партизан-боливийцев из их группы уже дезертировали и предали их, и что местные крестьяне уже предупредили армию о присутствии «освободителей».
Че Гевара – автор самого продаваемого в XX веке руководства по партизанской войне – ушел в джунгли, выучив неверный диалект местного языка и, судя по всему, не умея даже соотнести показания компаса с картой. Че мог бы попытаться хотя бы «идти по звездам» – этот надежнейший способ ориентирования прекрасно зарекомендовал себя еще в позднем палеолите. Но он не сделал и этого.
Единственными боливийцами, которых Че Геваре удалось завербовать в свои обреченные на смерть отряды, были коммунисты-ренегаты и маоисты. Большинство из них заманили в партизаны обманным путем. Партизаны Че, которых всего было около сорока пяти человек, были объединены под помпезным названием «Национальная освободительная армия». Тем не менее ни разу в течение одиннадцати месяцев рискованных операций боливийцы не составляли более половины ее членов. И эти несколько боливийцев приехали из городов, с оловянных рудников и университетов, находящихся далеко от партизанской базы. Сельское же население бежало от «Национальной освободительной армии», как от чумы.
25 марта 1967 года организация «Боливийский национальный союз крестьян» (объединявшая самое что ни на есть коренное население страны) мобилизовала всех своих членов против Че Гевары – «против вмешательства иностранных участников во внутренние дела страны».
Задолго до того, как туристы из Челси, Манхэттена и Малибу начали приезжать на экскурсии «тропами Че Гевары», как пафосно вещают туристические брошюры, эти боливийские крестьяне прошли по следам Че с мачете, вилами и арканами.
Шестьсот крестьян из сельской области Кочабамба в Боливии добровольно сформировали ополчение для борьбы с Че. Их было в три раза больше, чем партизан в повстанческой армии Кастро и Че на Кубе вместе взятых, и в десять раз больше, чем в «Боливийской национальной освободительной армии» Че на ее пике деятельности. Ироничнее всего было то, что все эти шестьсот боливийцев, готовых бороться против Че, на самом деле были крестьянами, а не безработными юристами, скучающими студентами и уволенными профессорами философии.
Тем не менее боливийские крестьяне не относились с пренебрежением и негодованием ко всем иностранцам. Когда майор армии США Ральф «Паппи» Шелтон из подразделения «Зеленых беретов» прибыл в Боливию со своей командой из шестнадцати человек для подготовки людей, которые бы выследили и ликвидировали Че и его «Национальную освободительную армию», боливийские крестьяне осаждали его на каждом шагу. Повсюду в сельской местности местные жители встречали Паппи и его людей песнями и теплыми приветствиями и снабжали едой и питьем.
«Невозможно улыбаться при мысли о Че: из-за него погибло столько людей, – говорил Феликс Родригес, кубано-американский офицер ЦРУ, который играл ключевую роль в выслеживании Че в Боливии и был другом Шелтона. – Но когда дело доходит до Че в качестве партизана, губы сами расползаются в усмешке. В Боливии он не смог завербовать ни одного крестьянина в свои ряды партизан – ни одного! Я воевал во Вьетконге, Эль Сальвадоре, против сандинистов и в Никарагуа. Я знаю все о партизанских движениях – и крестьянское население очень сложно завербовать».
«Вообще-то те немногие боливийцы, которых Че удалось завербовать, были вынуждены присоединиться к бандам партизан – я говорил с некоторыми из них, – вспоминает Родригес. – Че Гевара убеждал их прийти к нему в лагерь, чтобы поговорить об их возможных поездках на Кубу или даже в Россию и Китай – для того, чтобы учиться в тамошних школах. Когда же они добирались до лагеря, Гевара озадаченно хмурился: «Куба? Россия? Что вы имеете в виду? Никто не говорил, что придется туда ехать», – протягивал новобранцу ружье и говорил: «Добро пожаловать, теперь ты партизан. И не пытайся убежать, а то мы тебя догоним и убьем».
«Тем не менее у Гевары было достаточно много дезертиров. И мы пользовались этим: они постоянно снабжали нас информацией о местонахождении партизан. Эти люди чувствовали себя обманутыми. Я пользовался этим ощущением предательства со стороны Че, когда добывал разведданные».
Че Гевара потом жаловался на боливийских новобранцев в своих дневниках. «Они не хотят работать. Они не хотят брать в руки оружие, они не хотят переносить грузы, они симулируют болезни». Кроме всего этого, один из боливийцев по имени Эусебио оказался «вором, лжецом и лицемером».
«На крестьян все еще невозможно до конца положиться, – пишет Че в своих дневниках в начале марта. – Но кажется, что с помощью спланированного террора мы сможем нейтрализовать часть врагов. Поддержка крестьян придет потом».
Но этого не случилось. Крестьяне продолжали сообщать о местонахождении партизан солдатам, с которыми у них были неплохие отношения, и по понятной причине: боливийская армия состояла из таких же боливийских крестьян, а не бородатых иностранцев, которые резали их скот. «Все кампании по привлечению боливийцев в ряды партизан провалились», – писал Че, освободитель боливийских крестьян.
Партизанка из Восточной Германии Хайди Тамара Бунке, или Таня, которая отправилась в Боливию за год до Че, чтобы проделать подготовительную работу перед его торжественным появлением, на самом деле была агентом КГБ, Штази и Кубинского генерального разведывательного управления. В Боливию ее направили, чтобы держать Гевару под наблюдением. Они познакомились в 1960 году. Че совершал поездку по Восточной Германии, а Тамара выступала в качестве его переводчика. По слухам, большая часть этих «переводов» звучала в постели. Бунке родилась в Аргентине; ее родителями были коммунисты, бежавшие из Германии. Тамара, считавшая себя женщиной широких взглядов, а также весьма проницательной и начитанной, быстро нашла с Че общий язык.
Их отношения продолжались и в течение длительных командировок Тани на Кубе в начале шестидесятых годов. Естественно, посвященные во все это, Танины руководители из разведки признали ее идеальной кандидатурой, которая могла бы информировать их о действиях Гевары.
«Некоторые утверждают, что Таня была тройным агентом, работавшим также на ЦРУ, – говорит бывший сотрудник ЦРУ Феликс Родригес. – Но это неправда. Она была давним агентом КГБ и спецслужб Восточного блока. Кастро хорошо это знал. Она даже была членом Коммунистической партии Кубы».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
