Но больше всего я боюсь за папу. Это разобьет ему сердце, и я больше не буду его любимой дочуркой».
Впервые в жизни Миган вдруг поняла, каким потрясением это явилось для ее матери. Юная. Перепуганная. Беременная от женатого мужчины.
А значит, все, что ее мать говорила ей об отце, было ложью от начала до конца, кроме разве что его отказа быть с матерью и с ней. Миган читала, дрожа всем телом. Юная девочка как будто оживала и сходила со страниц дневника.
По щекам Миган струились слезы, когда она читала записи последующих недель и месяцев. Бедную девочку отвергает человек, которого она любит. Она видит страдания отца, сломленного всей этой историей, выслушивает упреки матери. Она быстро взрослеет, и из маленькой испорченной девчонки становится матерью-одиночкой.
Но при всем отчаянии и боли Мерилин не выдает матери имени виновника всех бед, даже в дневнике нет его имени. И мало того, сломленная во всех отношениях, она хочет сохранить ребенка. Она хотела родить Миган, хотя и эмоционально и материально не была готова к тяготам жизни с ребенком без мужа.
Миган закрыла дневник, чувствуя себя как никогда близкой к матери. Да, это ее мать, сложный сплав противоречий.
Ребенком она была избалована отцом и обществом, которое слишком высоко ценит красоту. Все это плюс тяжелый жизненный опыт сделали из нее то, чем она является теперь.
Это ее мать. Но не она. Миган погладила живот, и вдруг все стало на свои места.
– Я была не права, малышка. Я сильнее своей матери. Я тебя ни за что никому не отдам. Я тебя люблю и буду тебе хорошей матерью. Буду. А если я даже ошибусь, я исправлю ошибку, и ты поможешь мне в этом.
Джон подумает, что она спятила, раз решила отказаться от карьеры. Только какое ей дело до Джона? Важно лишь одно – она не собирается отказываться от жизни. Она хочет этого ребенка и хочет счастливой жизни с Бартом. Да, все сразу. И готова бороться за это.
На лестнице, ведущей в купол, послышались тяжелые шаги. Барт. Она поднялась и пошла к двери. Все в ней пело. Теперь, когда она приняла кардинальное решение, она не могла дождаться момента, чтобы обнять его и сообщить, что ее любовь к нему не знает границ и ему придется с этим смириться.
Она распахнула дверь, но перед ней стоял Марк Кокс.
– Что ты здесь делаешь?
– Заканчиваю то, что начал в Атланте месяц назад.
Глава 17
– Не смотри на меня так удивленно, Миган. Мир невелик. Не всегда угадаешь, пришли ли к тебе с плотницким инструментом или с бомбой.
Слова Марка не сразу дошли до сознания Миган.
– О чем это ты?
– Сама знаешь о чем. В глазах-то страх. – Он схватил ее своими железными руками. – Знаешь, что будет сейчас?
– Почему ты это все делаешь?
– Потому что я Марк Селлерс Кокс, законный наследник своего и твоего деда. А ты, милейшая брюхатая шлюшка, пролезла в нашу семейку с заднего хода. Вот потому я и замочу тебя.
Миган ничего не поняла из его слов, кроме одного: он хочет убить ее и ее ребенка. Здоровый тип – как минимум метр восемьдесят – и очень сильный. Она бегло осмотрелась в поисках чего-нибудь, чем бы можно себя защитить, хотя шансы невелики. Но ничего не попалось на глаза.
Пошевели мозгами, Миган. Надо во что бы то ни стало остановить его!
– Я единственный наследник состояния семьи Селлерсов, и теперь я доведу дело до конца, чтобы получить его.
Деньги. Вот оно что! Он считает, что она хочет денег за ребенка.
– Забери все деньги, Селлерс, – взмолилась она. – Мне и цента не нужно за ребенка.
– За ребенка? Плевать я хотел на твоего ребенка. Это с тобой я не намерен делиться. Ты и так свое получила.
– Я ничего не понимаю. О чем ты говоришь?
– Я говорю о твоей бесстыжей мамаше, которая спала с женатым мужчиной, а потом преспокойно брала денежки у его идиота-папаши, чтобы все было шито-крыто.
– Ты знаешь, кто мой отец?
– А то как же. Я всегда это знал. Это был большой семейный секрет. Джейнел Селлерс убила бы меня. Так что я помалкивал и покрывал тебя, твою мамашу и Лейна Селлерса.
– Лейна Селлерса?
– Ну да. Только не пытайся пудрить мне мозги, будто ты ничего не знала.
Отец Джеки. Чего ж теперь удивляться, что бабушке так не нравилась их дружба. И понятно, почему Джейнел Селлерс была так недовольна, что они стали близкими подругами.
– Вы с Джеки получаете все. А мой папаша отрезанный ломоть, и мне утерли нос. Только теперь все будет по-моему. Я буду единственным наследником клана Селлерсов.
– Но ты же Кокс. Барт смотрел твое досье. На тебя ничего особенного нет. Вождение в нетрезвом виде и хранение наркотиков.
– Кокс – это фамилия отчима. Единственное, чем он одарил меня.
Постепенно кусочки головоломки вставали на места.
– Так это ты спланировал взрыв и отправил Джеки и Бена на тот свет. И все это ради денег!
– Кто, я? Да это же был несчастный случай. В газетах-то читала?
Злость, ненависть, бешенство, презрение – все эти чувства обрушились на нее. И от отвращения она даже не могла посмотреть на человека, схватившего ее за руки.
– Не бойся, Миган. Тебя я взрывать не стану. Сейчас мы совершим маленькую прогулочку на балкончик. Ах как жаль, что ты такая неповоротливая, невезуха какая. Споткнулась и – бух! – через перила. Падаем. Падаем. И шмяк об землю. Животиком.
Он подтолкнул ее к двери. Она попыталась вырваться, но он вывернул ей руку за спину; острая боль пронзила ее, и слезы навернулись на глаза. Свободной рукой он распахнул дверь и вытащил ее на узкую круговую площадку.
Ветер ударил Миган в лицо, и она жадно вдохнула свежий воздух. Марк тащил ее к низенькой балюстраде.
– Посмотри вниз, Миган. Высоко, черт побери, не правда ли? Но падать ты будешь быстро. Как печально. Чтобы так не повезло! Вот Лерою тоже не повезло. Бац – и пуля в башке.
– Так это ты убил его? Убил, чтобы замести следы и свалить на него неудачные покушения на мою жизнь?
– Точно, милая. Именно так. Чтобы замести следы и сбить с толку твоего тайного агента. А что, хорошенькую историю вы придумали. Сладкая парочка. Многие проглотили. Я тоже поначалу. Пока не допер, что да как. С чего бы это, думаю, ты без него из дому ни на шаг. Да и где это слыхано, чтобы мужчина влюблялся в женщину с животом до носа.
Ни один мужчина не влюбится в беременную женщину. Только Барт. Он видел не только тело, он сумел разглядеть в ней что-то такое, за что полюбил ее. Теперь ей надо как-то выкрутиться и остаться живой. Ради него и ребенка. И ради шанса вкусить счастье, о котором она и мечтать не могла.
