У Гренуя, как у любого негодяя, цель оправдывает средства. Поэтому он не чувствует угрызений совести после убийства. Но Гренуй не получает удовольствия, он просто берет все, что ему надо. Вера отложила книгу и задумалась. Снова взяла книгу… И вдруг ее будто бы толкнула фраза: «То, чего он всегда так страстно желал, а именно чтобы его любили другие люди, в момент успеха стало ему невыносимо, ибо сам он не любил их, он их ненавидел».
Вот оно! Вот же оно! Это же абсолютно про Кукольника! Теперь, когда они вернутся в Киев, надо поговорить с Прудниковым, узнать подробнее, кого он арестовал. И поведать о своих сомнениях…
Андрей пришел именно в момент ее открытия. Ей хотелось все ему рассказать, поделиться. Но мужчина устал от лыжных трасс, проголодался и предложил вначале пообедать. В столовой уже были накрыты столы. Вслед за густым вкусным борщом последовали деруны, одно из любимых блюд Андрея. Он ел с таким завидным аппетитом, что и Вера почувствовала приступ голода. Для Пая с кухни принесли большую говяжью костомаху[16]с остатками мяса. Вот порадуется песик…
После обеда вернулись в свой дом. Настроенный благодушно, Двинятин предложил подруге рассказать все по порядку. Но ей не хотелось никакого порядка. Она мечтала провести его тем же путем, каким прошла сама. Через персонажа книги, Гренуя.
— Приляг, я тебе сейчас почитаю. А потом объясню, какие сделала выводы.
Андрей принял положение полусидя-полулежа, на его коленях пристроился сытый Пай, и оба посмотрели на жену и мамочку взглядом полного удовлетворения.
«Казалось, Гренуй наобум хватал тот или иной флакон с ароматической эссенцией, выдергивал из него стеклянную пробку, на секунду подносил содержимое к носу, а потом вытряхивал из одной, капал из другой, выплескивал из третьей бутылочки в воронку и так далее. К пипетке, пробирке, ложечке и мешалке — приспособлениям, позволяющим парфюмеру овладеть сложным процессом смешивания, Гренуй не прикоснулся ни разу. Он словно забавлялся, как ребенок, который хлюпает, шлепает и плескается, возясь с водой, травой и грязью, — стряпает ужасное варево, а потом заявляет, что это суп.
…Гренуй был заворожен этим процессом. Если когда-нибудь в жизни что-нибудь вызывало в нем восторг — конечно, внешне никак не проявляемый, но скрытый, горящий холодным пламенем восторг, — то именно этот способ при помощи огня, воды и пара и хитроумной аппаратуры вырывать у вещей их благоуханную душу. Ведь благоуханная душа — эфирное масло — была самым лучшим в них, единственным, что его в них интересовало. Пошлый остаток: цветы, листья, кожура, плоды, краски, красота, живость и прочий лишний хлам — его не заботил. Это была только оболочка, балласт. Это шло на выброс».
— А вот фраза, которая вообще все объясняет. Ведь мы никогда не узнаем, кто такой этот маньяк-убийца, если не поймем: почему? Зюскинд дает нам ответ, вот слушай: «Нельзя сразу заиметь и то и другое: отомстить миру и продолжать в нем жить». Понимаешь?
Но Андрей не слышал и не понимал, он сладко спал с Паем в обнимку, и Вера, глядя на эту идиллию, не могла на него сердиться.
14
Профайлинг
Когда они вернулись в Киев, Вера посмотрела в мобильник, перед отпуском предусмотрительно оставленный на тумбочке дома. Было много непринятых звонков. Только два были от знакомых: один от Прудникова, другой от Лиды. Все остальные пришли с незнакомого телефона.
Перезвонила сначала майору, поскольку в Карпатах ей так много нового пришло в голову, столько идей о профиле убийцы-маньяка! Ей хотелось как можно быстрее поделиться с Валентином своими мыслями. Но милиционер сразу же сообщил, что больше ничего не хочет слышать о маньяке.
— Валентин, у меня есть некоторые соображения…
— Какие еще соображения? — Он был недоволен.
— Такие, что я бы хотела подробнее узнать, кто арестованный. У меня есть обоснованные сомнения… Ты мог ошибиться…Ты арестовал не того… мне кажется…
— Я спешу, — резко прервал ее Прудников. — А ты прекращай лезть в это дело!
Он отключился, Вера пожала плечами. Что ж, можно на него обижаться, а можно и понять. Мужское самолюбие…
Лидия с ходу стала жаловаться подруге на то, что ее любовника, замечательного дизайнера одежды, без конца тягают на допросы, подозревают в каких-то жутких убийствах, это какой-то ужасный кошмар! Лученко не стала слушать всех гневных рулад подруги-актрисы, она сразу же успокоила Завьялову новостью о том, что убийца найден, заключен под стражу, и милому Лидиному сердцу дизайнеру уже ничто не угрожает.
Осталось выяснить только последний номер. «Кто ж меня так добивается?» — подумала женщина, наслаждаясь благами домашнего комфорта. Душ, вкусный завтрак, сделанный собственноручно, а не тот, приготовленный пусть и вкусно, но чужими руками. Родное пространство, любимые книги — все, что называется чудесным словом «дом» и что начинаешь ценить по-настоящему, только вернувшись из дальних странствий. Они с Паем были одни на хозяйстве, Андрей помчался в клинику, там его ожидала очередь из питомцев и их владельцев. Лученко набрала неизвестный номер.
Как только она себя назвала, голос в трубке из официального стал медоточивым.
— Вера Алексеевна! Какое счастье, что вы отозвались! Вас беспокоит помощник генерального директора авиакомпании «Крылья Украины», сокращенно АКУ, меня зовут Авдий Юрий Юрьевич.
— Слушаю вас, Юрий Юрьевич.
— Можно просто Юрий. — Молодой голос явно хотел понравиться.
— Слушаю, «просто Юрий».
— Наша компания нуждается в таком специалисте, как вы, Вера Алексеевна! Мы хотим предложить вам некоторую работу…
— Если вы не в курсе, то сообщаю: работой я обеспечена. И не некоторой, а вполне конкретной. Говорите, что вам нужно, и не размазывайте манную кашу! — Лученко терпеть не могла всяких блатных мальчиков и девочек, получавших тепленькие местечки и совершенно некомпетентных. С чего она взяла, что ее собеседник таков, она бы и сама толком не могла объяснить.
«Просто Юрий» совершенно опешил от такого отпора. Шеф поручил ему позвонить Лученко и пригласить посотрудничать, а она… Он набирал ее номер всю неделю, начальник уже высказывал ему неудовольствие. Эта психотерапевтиха ведет себя так, словно ей вожжа под мантию попала.
Он зашел в кабинет начальника, объяснил ситуацию, ждал нагоняя, но не очень-то боялся, все-таки генеральный — родной дядька. Ну, пожурит! Не съест же.
Тот потребовал набрать номер строптивой докторши. Насупился и произнес:
— Генеральный директор авиакомпании «Крылья Украины» беспокоит, могу я поговорить с госпожой Лученко?
— Слушаю вас.
— Вера Алексеевна, что ж вы так напугали моего помощника? Он теперь боится с вами разговаривать. Вот, меня попросил. — В голосе угадывался бархат, обернутый вокруг стальных обертонов.
