…О РОДИНЕ, ВЕРЕ И МЕТАЛЛЕ
"Отечество" и "Духовное наследие", "Держава". А почему бы не "Родина-мать", раз уже есть "Наш дом Россия"? Чей это — НАШ? Тех, кто входит в партию, ее поддерживает и за нее голосует? А у тех, кто НЕ, другой дом и, следовательно, Россия другая? А вот еще "выбороссы", которые выбирают Россию. Или которые являются российским выбором?.. Я, конечно, не могу долго держаться в рамках серьезного и из меня просто лезет наружу российский фольклор:
На деревне у реки — тянут бабу мужики!
Кто за сиську, кто за письку — растащили на куски!
"Юрий Михалыч, когда же у нас будет хорошо?" — тетка в прямом эфире телеканала "Московия". У нас. "Когда мы будем жить, как люди, как нормальные люди?" — другая тетка. Мы. Все заботятся об общем. "Когда же наша страна станет цивилизованным государством, чтобы не стыдно было за свою Родину!" мужик вообще глобально смотрит: страна. Родина. А вот интересно, такие люди когда-нибудь задавались целью сделать так, чтобы им было хорошо, чтобы они были нормальными и цивилизованными и гордились своей Родиной? Конечно, они скажут. И все-все — вы, читатели, тоже! — скажете. А чего же нам не хорошо?! И почему нам всем вместе должно быть хорошо? Вот эта тяга к всеобщему, объединенному — откуда? Кто больше любит Родину — те, кто объединяются в пионерские отряды, или те, кто в бойскауты? А вот еще наркоманы объединяются вокруг Ромашково, вернее, вокруг церкви подмосковной станции Ромашково, или… вокруг станции метро X.., где раздают/продают наркотики. Или вот мамаши объединяются в союз и радостно потрясают книжечками со сводом законов, дающих возможность их сыночкам не служить в армии на благо Родины. Но, вообще-то, и в Америке объединяются — в милицейские отряды, вооруженные до зубов: эти "рэд нек"* мужики очень любят Родину, больше всех других американцев… Какое-то чудовищное чувство утраты, потери царит в мире. Даже в Интернете люди-зомби объединяются! Томление и тоска по потерянному раю? Золотому веку? Но разве можно желать того, чего не познал?! Идеала? Это как в русской сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю чего. С другой стороны, нам вот каждый день по ТВ объявляют, что "надежда будущего столетия" — жирная девочка Яна. По всей видимости, партнером/принцем ей приставят серого голубя. Ну, того самого, что у Пети Мамонова на помойке роется.
Под окнами как застонало! Не может доползти до подъезда кто-то. О-о-о, это русское недомогание! Не до-жил, не до-любил, не до-делал, не до-мог. Недоросль: русский. Нельзя же всю жизнь быть заложником юности! Да и что это в самом деле?! Будто только у русских страдания? Будто у испанцев нет Родины! Не писал разве Мигель де Унамуно: "У меня болит Испания", отождествляя свое сердце с Родиной. И если Родина болеет, то и он болен той же болезнью.
Вы и под небом родины
живете, как в изгнании.
Во мне — под небом-родиной
живет моя Испания.
Мифотворчеством, мифами предпочитают жить. Ведь миф — не вызывает сомнений. Потому что это явление связано с очень сильными и простыми чувствами, но не с пониманием. И в глазах цивилизации, с точки зрения буржуазной нравственности, законнического и фарисейского Запада, — Россия безумна. Уже хотя бы потому, что для России "нравственность сердца" выше разума и закона. Западный же человек массы забыл и избегает всего трагического. Того, что и вызывает биение сердца. Повышенное чувство драматизма, "трагическое чувство жизни"… Боже мой, может быть, поэтому очень-очень-очень многие русские мальчики женились на беременных. Кошмар! То есть женились, потому что уже… драма.
"Первыми побежали американцы. За ними — французы. Последними уходили русские" (ситуация в ДР Конго в августе 98-го). Этот комментарий так ярко отражает характеры! Американцы быстро сматываются и вывозят оперативнейшим способом своих людей. Французы — что попугаи: как старший брат сделает, так и они. Русские же… пока до них дойдет, что надо уходить; пока они свяжутся с Кремлем, пока там — "понимаешь!" — дадут указания… Правда, это может быть и с выгодой использовано во имя национального интереса — русские до последнего держатся! А может, они просто спят? И может, им надо — спать. Сон есть чаяние грядущего! Осуществление же грядущего и есть Вера — апостол Павел. Верить значит творить.
Ах, сколько, сколько всего натворено! "Постеры на ножках! Мобайлы на руках!" Праздник! Праздник! (это тоже, вообще-то, надо закавычить, уже принадлежит "Довгань"). Но настоящее "юбилейное настроение" (Паук) грядет (грядущее — это то, что русскому народу снится!). "О доблестях, о подвигах, о славе…" — скоро-скоро запоют по всей стране! Грядет предвыборная гонка. Вообще, всю ее можно выразить одной фразой Мефистофеля: "Люди гибнут за металл!" И вот молодые попсари на всех площадках городов российских как начнут жестикулировать подобно неграм Америки! И это вместо того, чтобы взять на вооружение распальцовку местных братков! Ведь они же и спонсируют мероприятия!
"Нету у нас своего Золя, чтобы публично бросить: "Я обвиняю!" (из газет). Да не Золя нужен, а безоговорочное и всеобщее установление единственного и незыблемого полюса, точки зрения, откуда и рассматривается мир. "Кто считает, что дух и природа, добро и зло могут хоть на единый миг поменяться местами, тот злейший враг порядка" (Г. Гессе). Порядка… Да неужели же так можно было бы жить, полноценно, жизненно жить, не меняя местами или не соединяя воедино и вновь разъединяя? Русский человек сто раз на дню меняется! И он не хочет смотреть только с одной-единственной точки. Он всегда захочет заглянуть за занавеску, дабы проверить, а там что, потому что он сомневающийся. А это уже значит верующий. "Верую, Господи! Помоги моему неверию!" То есть сомнениям о возможной благодати (о счастье, если угодно на бытовом языке) помоги.
Кризис патриотизма, кризис власти, финансовый кризис… Я выпил слишком много кока-колы. Я стал параноиком. Кастанеда сказал мне, что сахар — такой же убийца, как здравый смысл… Да и сам Кастанеда помер… от цирроза печени!
1999 г., Москва
ПОД ВЗГЛЯДОМ ПРОХОЖЕГО
Юноши взгляд встречая на улице, вдруг
Думаешь разве, что болен, в лице недуг?..
А юноша, юноша проходящий, — что он думает, мой взгляд встречая?! Этому шалопаю ничего не известно о моей "непохожести", о моей "другости"! Он не знает, кто я такая, кто ему навстречу идет, кто стоит перед ним в вагоне метро… Да и откуда ему знать, если я замотана в платок, в черных очках будто прячусь, чтобы никто ничего не понял. Но ведь есть же, есть некое смутное, глубинное возмущение — как же вы не видите, что я… другая?! "Другость" и непохожесть, предпочтение самому себе — это защитная реакция и своего рода ретировка, уход, аскеза.
Или — любой шалопай может насладиться мной! В метро, уставившись прямо в лицо, на рот, свой рот облизывая, в уголках которого засохшая корочка, скользя взглядом по телу вниз, опять вверх к лицу, узнавая, шепча, не спуская глаз, приятелю, хихикая… Не смейте так смотреть на меня! Я не такая, как другие… А те, кто исподтишка глядит, может, как раз и думают так — тихонько подгляжу-сворую.
