— Да, мэм. Боюсь, я не дочь моего отца.
Леди Кантуэлл громко рассмеялась.
— Давайте надеяться, что это так. Я не знала более ничтожного человека.
— Мы оба благодарим вас за уделенное нам время, леди Кантуэлл, — начал Уилл. — Не известно ли вам что-либо относительно того, кем мог быть настоящий отец леди Элизабет?
Леди Кантуэлл откинулась в кресле и закрыла глаза.
— О ваших родителях, леди Элизабет, ходило много слухов. После того как герцогиня разрешилась от бремени вашим братом, Господь упокой его душу, ваша матушка почти перестала скрывать свои связи.
Уилл взял холодную руку Элизабет. Она побледнела, ее била дрожь.
— Все хорошо, Элизабет.
Она только кивнула и прикусила губу.
— Пожалуйста, продолжайте, леди Кантуэлл.
— Как пожелаете, дорогая. — Леди Кантуэлл глотнула чай и продолжила: — Ваш отец смотрел сквозь пальцы на ее измены, ведь у него самою постоянно были любовницы.
Уилл взглянул на Элизабет и готов был остановить леди Кантуэлл. У Элизабет был такой вид, словно она вот-вот упадет в обморок. Он спрашивал себя, не следовало ли ему показать ей дневник покойного герцога.
— Так мне продолжать? — спросила леди Кантуэлл, глядя на Элизабет.
— Да, — ответила Элизабет. — Мне нужно это знать.
— Я тоже так думаю. К несчастью, вам вряд ли понравится мой рассказ.
— Пожалуйста, леди Кантуэлл, я должна знать, — сказала Элизабет.
— Хорошо. Их любовные похождения забавляли общество. В «Уайтсе» заключали пари на то, кто первым окажется в постели вашей матери. Я сожалею, но ваша мать не отличалась рассудительностью. Как мне говорили, летом 1789 года что-то произошло между вашей матерью и герцогом. По-видимому, они помирились и сохранили привязанность друг к другу.
Элизабет недоумевала.
— Тогда как…
— Я подхожу к этому, дорогая. Распространились слухи о том, что они вошли в группу людей, которые не верили в супружескую верность.
— Что вы хотите этим сказать, леди Кантуэлл? — спросила Элизабет.
Уиллу разговор решительно не нравился. Леди Кантуэлл взглянула на него, как если бы хотела удостовериться, можно ли продолжать. Он быстро кивнул.
— Поговаривали, будто на загородных увеселениях, устраиваемых вашей матерью, специальная комната отводилась для тех, кто хотел приходить туда и заниматься…
— Заниматься чем? — спросила Элизабет.
— Любовными играми, — шепнула леди Кантуэлл.
— Я не понимаю, — сказала Элизабет, покачав головой.
Леди Кантуэлл умоляюще посмотрела на Уилла.
— Элизабет, по-моему, леди Кантуэлл хочет сказать, что ваши родители могли предоставлять комнату для группы людей, которые одновременно занимались в ней сексом. Для оргий.
Элизабет встала и ухватилась за диван, чтобы успокоиться.
— Это неправда, леди Кантуэлл. Моя мать никогда не пошла бы на это.
Уилл знал, что ему нельзя промолчать, но его страшила мысль о том, что он сделает ей больно.
— Элизабет, я верю леди Кантуэлл.
— Что?
— Я не хотел говорить вам, но я нашел в своей спальне дневник покойного герцога.
Элизабет опустилась на диван.
— Почему вы не сказали мне?
— Потому что в нем не было ничего о вашей матери. Он в основном описывал свои похождения. — Уилл повернулся к ней и взял ее руки в свои. — Мне очень жаль. Я не хотел огорчать вас.
Она стала тереть виски.
— Я допускала, что они оба изменяли друг другу, но я и вообразить не могла такого распутства.
— Леди Кантуэлл, у вас есть какая-нибудь информация относительно того, кто мог быть отцом Элизабет? — спросил Уилл, уставший от этого разговора. Ему хотелось одного — обнять Элизабет и утешить ее.
Леди Кантуэлл достала несколько своих старых дневников. Она полистала страницы, нашла нужную и взглянула на молодых людей.
— Если отталкиваться от даты рождения Элизабет, можно предположить, что это был кто-то из гостей Лэнгфорда. К сожалению, Лэнгфорды мало, чем отличались от герцога и герцогини. Они считали, что у всех на уме только секс. Не то чтобы я одобряла такие увеселения или участвовала в них, но я знаю, что такое случалось. Давайте я вам прочитаю.
Пока леди Кантуэлл искала нужное место в дневнике, в комнате царило молчание.
— Ах, вот. «Гости не разъезжались почти месяц, с начала июля».
Что-то во всем этом тревожило Уилла. Не он разбередил раны, но чувство беспокойства охватило его.
— Леди Кантуэлл, не могли бы вы сказать, был ли среди гостей мой отец?
Она бросила на него странный взгляд, затем быстро перелистала несколько страниц.
— Я не упомянула его, но это не означает, что его там не было! Хотя ваш отец, избегал появляться в таких местах. Он был очень серьезным человеком.
Уилл согласился:
— Да, совершенно верно. — И он очень любил свою жену, так что вряд ли у него был роман с герцогиней.
— А мой отец, скорее всего, был среди гостей, там я и была зачата, — сказала Элизабет.
— Элизабет, в моих дневниках упоминаются несколько мужчин с рыжими волосами или тех, у кого были дети с рыжими волосами. Может быть, мне составить для вас список этих джентльменов?
— Спасибо, мэм.
Уиллу пришло в голову, что Сомертон мог бы найти полезным такой список. Теперь, когда они знали, где была ее мать на момент зачатия, может быть, Сомертон сможет узнать, где в это время находился его отец. Тогда с этим кошмаром будет покончено.
Леди Кантуэлл написала имена пяти джентльменов и передала список Элизабет.
—Я знаю, вам тяжело, дорогая. Но для всего света вы — дочь герцога. Он никогда не отрицал этого. Он относился к вам как к родной дочери.
Даже Уилл знал, что это не так. Рассказав Элизабет правду о ее происхождении, старый герцог превратил ее жизнь в кошмар.
— Спасибо вам, леди Кантуэлл, — сказала Элизабет, поднимаясь.
— Если я обнаружу что-нибудь еще, что может помочь, я дам вам знать.
Элизабет кивнула.
К карете они шли молча. Когда дверь кареты закрылась и лошади тронулись с места, слезы полились по щекам Элизабет. Уилл немедленно обнял ее. Она приникла к нему, сердце ее было разбито.
— Как она могла? — рыдала Элизабет.
— Я не знаю, — сказал Уилл. Он не думал, что нашлись бы такие слова или такие действия, которые могли бы утешить ее. Только время могло залечить эту рану.
— Уилл, я не могу ехать домой. Пожалуйста, нельзя ли поехать куда-нибудь, где спокойно и тихо?
